связи с внешнем миром. Никакой. Это мне показалось, конечно, немного странным, но я, чуть поразмыслив, все списал на некую воображаемую методику лечения, которую, по моим догадкам, применяли на этом «курорте». «Ладно, – сказал я себе, – будем ждать». Ждать же мне пришлось неожиданно долго. Вот уже и второй месяц прошел, и третий. Наконец, и даже несмотря на абсолютный душевный комфорт и какое-то внутреннее благодушие, я начал беспокоиться. «Да как же они тут живут-то совсем без связи? – думал я. – Ни компьютеров, ни радиофонов, ничего. А если вдруг что-то произойдет?» Но на планете ничего не происходило. Ровным счетом. Я же к тому времени уже так разволновался, что «что-то» произошло именно со мной. Но не дурное, а скорее наоборот. Я повстречал девушку.

Она была такой же как и я йонтрой, только с Зимнуса. Молодая, сильная и не по годам умная. Я еще никогда не видел таких. А тихая ее веселость и певучий голос совсем покорили мое сердце. Лоэ – так ее звали. Родственников у нее, насколько я мог судить из наших с ней разговоров, не было. Жила она в уединении. И даже здесь, на этой травяной планете, слегка сторонилась иных обитателей. Мы гуляли вместе, лазили по местным «горам», которые были, однако, едва ли не ниже тех домиков, в которых мы жили. Любовались ночным небом и говорили о жизни. О том, какая Лоэ прекрасная и удивительная, и о том, как нам хорошо было вместе. И знаете, – Скит глянул на слушателей, – мне тогда даже не хотелось с ней более близких отношений. Вполне хватало и того, что мы были рядом. У нее была вот только одна, немного странная привычка, которая меня тогда, как помню, немало забавляла. Лоэ, уж не знаю зачем, рыла маленькие прямоугольные ямки. Потом плакала над ними, после чего тщательно их закапывала и никогда более назад к ним уже не возвращалась. С какой целью она это делала, я не знал, а спросить как-то стеснялся. Могу только сказать, что ее домик, в котором она жила, был буквально окружен такими вот ямками словно огородом, в котором почему-то никто ничего не сажал. Наконец я не выдержал и сделал-таки ей предложение выйти за меня замуж. А она даже и не думала долго, а просто так сказала своим тихим голоском едва слышное «да» и все. Я был на седьмом небе от счастья. И несколько дней буквально парил вокруг своей возлюбленной. Вот только сообщить об этом я никому не мог, не говоря уже о том, чтобы официально оформить наши отношения. Поскольку связи с внешним миром все также не было. Впрочем, довольно скоро, что мне дало тогда основания подозревать даже слежку, она неожиданно появилась. Причем персонально для меня. Однажды ночью, глядя в окно своего травяного домика, я вдруг заметил в небе огненный след от садившегося межпланетного челнока.

– Привет, Скит, как ты там? – поприветствовал меня Лирр по радиосвязи, когда я наконец-то смог добраться до места посадки.

– Да все нормально, вот только… – и тут меня как прорвало, – ты чего же это бросил меня тут? Ты что? У меня же работа.

– Господи, Скит, так ты, выходит, так до сих пор ничего еще и не понял, что ли? – отозвался Лирр неожиданно серьезно.

– Нет, конечно. А ты о чем, вообще?

– Слушай, я тебе все объясню. Только ты не перебивай меня. Ладно? Потом свои вопросы задашь, а то мы так с тобой и до утра не закончим.

– Хорошо, – ответил я несколько напряженно, чувствуя какой-то подвох. – Давай, говори.

– Понимаешь, в чем дело, – Лирр вдруг стал каким-то отстраненным, – твое заболевание оказалось, ну, в общем, опасней, чем ты предполагал. Погоди, не перебивай. Ты не знаешь, конечно, но мой психолог тогда, после вашего с ним разговора, сразу же перезвонил мне и несколько минут едва только не орал в трубку, что тебя нужно срочно изолировать. Что у тебя ментальная эрозия, и что ты очень опасен. И что чудо, что ты пока еще никого не убил и не покалечил. Ведь ты же никого не убил, Скит?

– Н-нет, – дрожащим голосом ответил я.

– Ну вот, ну вот. И я тоже тогда стал за тебя заступаться. Но психолог был непреклонен. Что мне оставалось? Пришлось писать доклад по инстанциям и ходатайствовать, чтобы тебя не изолировали, а дали возможность восстанавливать психику амбулаторно. Но все было напрасно. Проклятый психолог, уж чего он там наговорил про тебя в министерстве, не знаю, но только тебя он выставил едва ли не законченным чудовищем. В результате же тебя и отправили сюда, на эту планету.

– Так это что, психушка, что ли? – начиная уже все понимать, пробормотал я.

– И не просто «психушка», как ты выразился, – чуть ли не весело продекламировал Лирр, – а принудительная лечебница для самых опасных преступников созвездия. Да, да, поверь мне. Я уж и сам, конечно, не знаю всех подробностей и нюансов, но в траве, что растет на этой планете, содержатся какие-то вещества, которые делают даже самых опасных маньяков тихими и спокойными. Сам-то ты как себя теперь чувствуешь? – спросил он меня опять и как-то вдруг.

– Да нормально, – ответил я все еще дрожащим голосом. – Но…

– Что «но»?

– А Лоэ, девушка моя, она тоже… н-ненормальная? – я уже еле выговаривал слова.

– Ненормальная? – Лирр чуть было не заорал. – Да ты вообще хоть знаешь, кто это? Да и в ней все дело, собственно. Я просто не мог на вас смотреть, понимаешь? И добился-таки разрешения на экстренную связь. Она, она…

– Что? – спросил я загробным голосом.

– Ничто, – передразнил меня Лирр холодно. Потом помолчал немного, но продолжил. – Она все еще копает?

– Что копает?

– Ну, ямки, вокруг своего дома.

– Да…

– А знаешь, что это, – на этот раз задрожал голос уже самого Лирра, – это могилы.

– Не-ет, – едва не закричал я в ответ. – Нет, быть не может. Маленькие такие…

– Да, маленькие. Это не для взрослых. Я вообще не должен был тебе всего этого говорить, но ты мой друг, поэтому знай: она их… она их… сначала… нет, не могу, прости.

Знаете, – обратился Скит к аудитории, – я чуть было не умер в тот момент. Не хотел жить. Да и сейчас не очень-то хочу, когда вспоминаю. Но наш разговор на этом не закончился.

– Скит, – произнес Лирр после вынужденной паузы, – ты хочешь вернуться? Назад.

И как оказалось впоследствии – это был едва ли не самый важный вопрос в моей жизни. Хотя, наверное, и самый горький.

– Нет! – ответил я недолго думая,