А пока что Кроухерст был занят решением насущных проблем. К 15 ноября – шел уже 16-й день его путешествия в море – тримаран, по данным лага, покрыл расстояние в 1300 миль, но его маршрут был таким извилистым, что едва ли набиралось 800 миль по генеральному курсу (протяженность всего пути составляла 30 000 миль). При любом раскладе и методе подсчета Кроухерст показывал плохие результаты – хуже, чем у всех остальных участников гонки на данном этапе путешествия. Тримаран по-прежнему находился в виду побережья Португалии, в 120 милях к западу-северо-западу от Лиссабона. Сэру Фрэнсису Чичестеру потребовалось всего шесть дней, чтобы добраться до этой точки, а Кроухерст изначально намеревался преодолеть это расстояние за пять с половиной дней.

Его логически выстроенные и полные отчаяния записи, сделанные в журнале при свете карманного фонарика, доказывали, что яхтсмену не удастся обойти вокруг света. Однако Кроухерст осознал и другую вещь: все остальные варианты развития событий его не устраивают. Несмотря на приступ киплинговского фатализма в конце письменных рассуждений (или, может быть, стихотворение тоже предназначалось для публикации?), он в конце концов отверг все оставшиеся альтернативы и продолжил двигаться на юг, все так же пребывая в нерешительности. Его отчаяние все возрастало. Кроухерст снова и снова прикидывал в уме различные возможности, но, как и раньше, неизменно приходил к одному и тому же заключению: приемлемого выхода из создавшейся ситуации нет.

Главной задачей на тот момент был запуск генератора. Тогда Кроухерст смог бы переговорить по радио со Стэнли Бестом и попросить совета. Запись в судовом журнале, сделанная в субботу 16 ноября, звучит бодро, но признаков радости в ней незаметно. Кроухерст наконец-то починил генератор, но теперь хронометр Гамильтона, совершенно необходимое устройство для точной навигации, снова стал давать сбои.

Позже этим же вечером благодаря работающему генератору Кроухерст смог послать Родни Холворту запоздалый пресс-отчет, где объяснял свое долгое радиомолчание. Хотя он находился менее чем в 200 милях от района, откуда была выслана предыдущая радиограмма (в ней говорилось, что он «направляется к Азорским островам»), теперь яхтсмен решил указать другое место назначения.

«МОЛЧАЛ ИЗ-ЗА ЗАТОПЛЕНИЯ МОТОРНОГО ОТДЕЛЕНИЯ ЯРОСТНЫЙ ШТОРМ ТЧК СНЯЛ МАГНЕТО ЗАМЕНИЛ КАТУШКИ РАЗОБРАЛ И ВЫСУШИЛ ГЕНЕРАТОР ПОЧИНИЛ КОНТАКТНО-ЩЕТОЧНЫЙ АППАРАТ ТЧК ПРОДОЛЖАЮ ДВИГАТЬСЯ К МАДЕЙРЕ».

В этом сообщении, как и в большинстве других посланий, предназначенных для публикации, не содержится данных о положении яхты, а просто дается место назначения. В действительности тримаран по-прежнему находился в 100 милях и от Азорских островов, и от Мадейры. Холворт, в свою очередь, перед тем как передать данные на телевидение и в газеты, представил ситуацию в наиболее привлекательном свете. В окончательных пресс-релизах сообщалось, что Кроухерст находится «рядом с Мадейрой». В местной газете, выпускаемой в Эксетере Холвортом, говорилось, что яростные встречные ветра снизили скорость тримарана «менее чем до 100 миль в день» (точнее было бы сказать: до 50 миль в день), но тотчас же добавлялось, что его яхта «способна идти в два раза быстрее». Подобный способ подачи информации стал типичным для газетных отчетов о путешествии Кроухерста. Сочетание неясных (а позднее и вводящих в заблуждение) данных с оптимистичным толкованием Холворта в конечном счете привело к созданию нелепых и абсурдных ситуаций.

Отстучав сообщение для прессы, Кроухерст сделал последнюю за этот день запись в журнале. Здесь он вдруг осознал всю серьезность отсутствия на борту шланга для откачки воды, в то время как раньше о нем было упомянуто лишь мимоходом, в списке поломок.

На следующий день Кроухерст тщательно обыскал всю лодку и кратко записал: «На борту шланга точно нет». Вскоре он пожалел о его отсутствии еще больше. В понедельник, открыв люк носового отсека правого поплавка, он обнаружил, что и тот тоже полон воды, как и носовой отсек левого поплавка в начале путешествия. И это несмотря на прокладку «Sylglas». В довершение всех бед оказалось, что именно в этом поплавке находились все запасы растворимого кофе.

Запись, сделанная гораздо позже, содержит яркое описание процесса вычерпывания кофе.

Кроухерст запланировал два разговора по радиотелефону на понедельник 18 ноября: один – с женой, а другой – со Стэнли Бестом. Во время подготовки к ним яхтсмен в течение еще двух дней анализировал возможные варианты дальнейших действий. Он начал с составления аккуратной таблицы, в которой отображалось, где ему пришлось бы выйти из гонки при различных показателях скорости. Свою скорость на этот раз он оценивал реально – 90 и даже 60 миль в день, что парадоксальным образом контрастировало с его первоначальными расчетами (220 миль в день), значащимися в таблице, лежащей на пианино в гостиной его дома в Вудландсе.