– Договориться о встрече?

– Ты узнай сначала.

– Должен быть на месте. Николай Васильевич, как и вы, обычно задерживается допоздна.

– Обычно.., обычно… Тут такое стряслось… – Малишевский вытащил носовой платок, развернул его и, разложив на ладонях, прижал к лицу. Затем снял очки и стал протирать стекла, как будто это могло помочь ему принять одно единственно верное решение.

– Не тяни.

Капитан бросился выполнять распоряжение. А генерал Малишевский все расхаживал и расхаживал по кабинету, испуганно поглядывая на молчаливые телефоны, стоявшие длинным рядом возле его стола.

«Молчите? Знаю я вас… Как что хорошее, так вы мертвые, а как плохое, то сразу же трезвон до самого неба».

Не прошло и десяти минут, как один из телефонов нервно зазвонил, замигав красной лампочкой. Генерал Малишевский подошел, резко сорвал трубку, но тут же, сделав над собой усилие, унял волнение, опустил правую руку с трубкой, набрал полную грудь воздуха, придвинулся поближе к столу, нащупал рукой пачку сигарет, вытащил одну и застыл, прижав трубку к уху.

– Малишевский у аппарата.

– Добрый вечер, Болеслав, – услышал он немного хрипловатый басок генерала Судакова.

– Здорово, здорово, Николай.

– Что там у тебя стряслось?

– А ты разве еще не знаешь? Обычно плохая для меня информация вначале попадает к тебе, и только потом приходит ко мне.

– Понял ты, наконец, нашу систему, хотя, должен заметить, что я мог бы адресовать те же слова тебе.

– Темнишь…

– Да нет, правда, ничего такого, Болеслав, я не получал.

– Тогда, слушай, может, поднимешься ко мне?

– Лучше ты спустись, вниз идти легче, чем подниматься вверх.

– Хорошо, – сказал генерал Малишевский, медленно опуская трубку на рычаги.

Затем он сел к письменному столу и еще раз перечитал текст короткого сообщения. Сделал несколько глубоких затяжек. Из глаз потекли слезы. Малишевский перебросил сигарету в уголок рта.

– Вот дьявол! – прошептал генерал, протер глаза, накинул на плечи пиджак, поправил узел галстука, не модного, но очень красивого, и с кожаной папкой в руках покинул кабинет.

– Если что, я у Судакова, – сказал он капитану, – и по пустякам не беспокоить.

– Понял, товарищ генерал, – молодцевато улыбнувшись, несмотря на страшную усталость, ответил капитан, приподнимаясь со стула.

Субординация в секретном ведомстве четкая – если начальник сидит в кресле, то подчиненный – на стуле.

– Будет еще что из Челябинска, сразу же найди меня.

– Слушаюсь, – коротко ответил капитан и, посмотрев на телефоны, провел ладонью по факсу.

Генерал Судаков, возглавлявший один из важных отделов ФСБ, занимал большой кабинет этажом ниже. Такие мужчины, как Судаков, очень нравятся женщинам. Широкоплечий, высокий, седая пышная шевелюра, полные губы, неизменная улыбка, яркие голубые глаза, румянец на щеках. Всегда безупречно белая сорочка, модный костюм, дорогие ботинки – все это делало генерала Судакова больше похожим на артиста, нежели на генерала ФСБ. Едва Судаков увидел ссутулившегося Малишевского, как тут же поднялся из-за своего стола и двинулся навстречу гостю.

– Что такое, Болеслав?

– Неужели ты не знаешь, Николай Васильевич? – пожимая руку Судакову, осведомился генерал Малишевский.

– А, собственно, о чем ты меня хочешь спросить? Если о новой любовнице нашего шефа, то я в курсе.

– По-моему, об этом знают все, – криво улыбнулся тонкими губами генерал Малишевский.

– Не скажи, – пожал широкими плечами генерал Судаков и по-приятельски похлопал по плечу Малишевского. – Знают все, кроме ее мужа.

– Ее муж вечно в отъездах. То Швейцария, то Швеция, то в Стокгольме, то в Женеве…

– В жопе он, – сказал генерал Судаков и громко расхохотался.

Болеслав Францевич раскрыл папку, достал двумя пальцами шелестящий лист бумаги и подал генералу Судакову Тот взял бумагу, отвел на расстояние вытянутой руки и попытался прочесть.

– Да что ты передо мной как перед женщиной? – вновь криво усмехнулся генерал Малишевский.

– Вынь из кармана очки, надень и прочти как следует.

Ничего не оставалось делать Генерал Судаков, стеснявшийся своей дальнозоркости, достал очки в тонкой золотой оправе и водрузил их на свое холеное лицо. Эти очки сделали его еще более респектабельным, но чуть состарили. Медленно шевеля губами, он быстро прочел сообщение. Пожал плечами.

– Прочитал.

– Ну?

– Я знаю о катастрофе, еще три часа назад доброжелатели доложили.

– Я не сомневался, что ты знаешь о катастрофе. Но слушай, скорее всего, тебе не известно, что вез литерный.

– Как что? Груз ЕАС – 792, – доброжелательно улыбнулся Николай Васильевич Судаков и прошелся по своему кабинету, помахивая листом сообщения из Челябинска, словно собирался его опустить в плетеную корзину для использованных бумаг, хотя тут же, рядом с корзиной, стояла машина для уничтожения документов.

– Что, опять какую нибудь хсрню перевозили? – медленно повернувшись и глядя через плечо на генерала Малишевского, спросил Судаков.

– Херню – это мягко сказано.

– Так что везли?

Малишевский приблизился к Судакову, посмотрел ему в глаза, взял у него из рук сообщение и спрятал в свою красно-коричневую кожаную папочку.

– То самое и везли из Чапаевска.

– Неужели? – спросил Судаков.

– Именно так.

– А почему я ничего не знал?

– Решили, что об этом должны знать как можно меньше людей.

– Кто курировал операцию?

– Я, – коротко вздохнув, выдавил из себя Болеслав Францевич Малишевский. – Считай, что и ты в жопе.

Генерал Судаков подошел к стенному шкафу, спрятанному за дубовой панелью обшивки, открыл его, распахнул дверцу, легко толкнув ладонью, вытащил пузатую бутылку коньяка и две хрустальные рюмки на длинных тонких ножках.

– Сколько было ящиков?

Болеслав Францевич поднял правую руку, растопырил пальцы, затем сжал и показал указательный.

– Ничего себе – сквозь спазм выдохнул Судаков и тут же наполнил рюмки. Он, даже не чокаясь с генералом Малишевским, быстро опрокинул свою рюмку в рот и наполнил ее вновь.

– Колом в горле не стала?

– Дошутишься.

Генерал Малишевский медлил. Он стоял у длинного стола, опустив лысоватую седую голову с большим высоким лбом, изборожденным глубокими, но редкими морщинами. По щекам бегали желваки.