идущий от его тела, все это пьянило без вина. Смотрела на него снизу вверх, сгорая в огне, что разгорался все стремительнее с каждым мгновением. Он осматривал мое лицо с голодом и, казалось, вот-вот поцелует. Но вместо этого лишь спросил:

– Готова?

Я кивнула. И, взяв меня за руку Пит повел меня к байку, а я млела от счастья, больше не сомневаясь в собственном решении довериться. Пусть я испытаю этот краткий миг счастья и обожгусь, чем никогда не познаю его.

Глава 34

Ната

Обнимать его, вдыхать, мчать на сумасшедшей скорости по трассе, и больше не нужно ничего. Ночная дорога и мы вдвоем. Кто остался позади, кто нас ждал впереди, все это растворилось в пучине эмоций. Я растворилась в нем, отдаваясь той буре, что поднималась внутри меня каждый раз, когда думала о Пете.

Сидя сзади него на байке, прижимаясь грудью к широкой спине, не понимала, как я могла сопротивляться этому? Как мне хватало сил бороться с неконтролируемой стихией? А теперь смогу ли я отказаться от всего, чему осмелилась шагнуть навстречу? Справится ли с этим мое сердце?

Не хотела об этом думать. Впервые намеренно игнорировала мысли о возможных последствиях. Жила моментом, кратким мигом, захлебываясь эйфорией, и с каким-то диким восторгом проживала каждую секунду рядом с Державиным.

Выехав на объездную дорогу, блондин проехал снова к городу, не сворачивая к центру. Петляя по узким улицам, заехал на гору, останавливаясь возле парка. Заглушил мотор и снял шлем, поднимаясь с железного коня и помогая мне освободиться от моего шлема, пристально смотря на меня. Поймала его взгляд, что в темноте ночи казался непроглядной бездной, и вложила руки в широкие горячие ладони, впервые осознанно воспринимая их как поддержку, опору.

– Где мы? – почему-то смутилась от того, как он смотрел на меня, и чувствовала порхание бабочек в животе.

– Пойдем, – слегка улыбнулся и потянул за собой.

Воздушные пузырьки в животе пришли в движение, лопаясь и щекоча меня изнутри. Казалось, что я вся наполнилась такой легкостью, что если Державин отпустил бы мою руку, то улетела.

Прошли аллею, освещенную разноцветными фонарями и светящимися арками.

– Честно, я не понимаю, что это за место, – стыдно признаться, но в последние годы я мало передвигалась по городу. Мой обычный маршрут состоял из одних и тех же пунктов, и на открытие новых мест у меня не было времени.

– Решил показать тебе, раз уж мы проезжали мимо, – улыбался Петя, крепче сжав мою ладонь, поглаживая костяшки подушечкой большого пальца.

Пройдя до конца аллеи, он вывел меня на площадку, где горели крупные буквы с названием города, а за ними открывалась ночная панорама.

      Мы прошли ближе к перилам, и я, задержав дыхание, смотрела на мерцающие огни раскинувшегося как на ладони города. Размазанные следы красно-желтых фар бегущих по дороге автомобилей, разноцветные огни неоновых вывесок и тысячи желтых горящих точек жилых домов. Легкий ветерок обдувал лицо, проникая под кожаную куртку, и я слегка поежилась. Заметив это Петя подошел и встал сзади, обнимая меня со спины и прижимая к себе.

Сердце встрепенулось, желая полететь к нему навстречу. Новизна происходящего не позволяла мне расслабиться до конца. Державин буквально вжал меня в себя. Чувствовала, как тяжело вздымается его грудь, как гулко бьется сердце, и казалось, что впервые ощущаю себя живой.

– Красиво, – наконец-то поделилась впечатлениями. Вроде и знала, что ему не требовалось моей благодарности или одобрения его действий. Но хотелось хоть как-то дать понять, что мне не все равно на его старания. – У тебя из окон квартиры вид не хуже.

– Правда? – услышала усмешку в его голосе.

И только тут поняла, как это прозвучало для Петра. Он наверняка решил, будто я напрашиваюсь к нему в гости.

– Петь, я это не к тому, что хочу сравнить, – обернулась к нему, встав лицом к лицу, чувствуя, как пылают щеки, и смущенно встречаясь с ним взглядом.

– Жаль, потому как я сам хотел предложить провести сопоставительный анализ, – его зрачки расширились, и взгляд прыгал с моих губ к глазам и обратно.

Широкие руки легли мне на талию, вжимая в себя. И чем дольше Петя смотрел на меня тем самым взглядом, от которого подгибались колени, тем жарче мне становилось.

– Все слишком быстро, – прошептала, когда он наклонил голову, заглядывая мне в глаза, а затем посмотрел на губы и прижался своими.

– М-м-м, – простонала, впуская гладкий язык в рот и отвечая на поцелуй.

Обвила руками сильную шею, смешивая наши вкусы. Прикрыла глаза, чувствуя, как по венам разбегаются электрические разряды. Волна жара прокатилась по позвоночнику, оседая в пояснице и перетекая в низ живота.

Дышали, впитывали друг друга. Петя положил одну руку мне на спину, а вторую запустил в волосы. Россыпь мурашек осела на коже. Каждое его прикосновение, каждое касание срывали внутренние замки. Один за другим, освобождая меня от оков и запретов. И чем глубже его поцелуй и смелее блуждали руки по телу, тем свободнее я чувствовала себя от оков.

Пит вжался в меня пахом, и я ощутила его возбуждение, что не скрывали даже джинсы. Стоило ощутить его эрекцию, как низ живота вспыхнул огнем. Между ног запульсировало, и вот я сама уже сосала его язык и позволяла проникать мне в рот на всю длину. Мне было мало. Хотела прижиматься к нему каждой клеточкой тела, хотела ощущать кожу и вдыхать запах. Я даже не остановила его, когда руки Петра легли мне на ягодицы, сжимая. Замерла, прислушиваясь к ощущениям, и поняла, что мне даже нравится.

Он отпрянул от меня, посмотрев осоловевшим взглядом и тяжело дыша, как после пробежки.

– Поехали, Нат. Иначе я за себя не ручаюсь, – осыпал мое лицо короткими поцелуями.

Прикрыла веки, подставляясь под его губы, и не хотела, чтобы Петя останавливался. Все, о чем я думала в тот миг – это быть с ним как можно дольше.

– Поехали, – не спросила куда, полностью доверившись парню, надеясь, что к тому моменту, как мы доберемся до конечного пункта, не успею протрезветь от его поцелуев.

Глава 35

Пётр

Улыбался как дебил. И не мог стереть с лица эту чертову улыбочку, чувствуя, как тонкие руки обнимали меня, а к спине прижалась девичья грудь. Меня штырило от ее прикосновений и от ее улыбок, а поцелуи воспламеняли так, что казалось – весь организм разорвет на атомы от перевозбуждения.

Сердечная мышца работала в усиленном режиме,