Промолчал. Джан, Кай и Исар тревожно вглядывались в его лицо. Дисар-ри выдохнул, неожиданно приложил руки к вискам и коротко приказал:

— Щиты!

Тейринцы разом, словно готовились к чему-то подобному, сжали черные кристаллы на комбинезонах, и Дисар-ри опустил голову, по-прежнему сжимая ее руками.

— Рина, в кармане… цепочка… надень.

Маленький черный кристалл я нашла сразу же, накинула на себя и замерла, не понимая происходящего. Джан вдруг часто задышал, его комбинезон чуть раздулся, будто кристалл, что был в него впаян, хотел треснуть и разлететься на части. Кай и Исар вздрогнули и свалились в глубокий обморок. Я в ужасе повернулась к Джану, который бледнел и держался, но вскоре присоединился к товарищам. А потом этим непонятным, скосившим тейринцев, зацепило и меня. Окатило холодной волной чьей-то боли и паники, ожидания смерти и отчаяния. И больше всего странная волна походила на отголосок, чем на ментальный удар, который явно не смог сейчас сдержать Дисар-ри, приказав тейринцам и мне надеть защиту. И тут же чувство потери стихло, ушло, будто кто-то его отрезал.

Я смотрела на капитана, сжавшего виски, пыталась позвать и даже прикоснулась к плечу, но ответа не получила. Тейринцы тоже не приходили в себя. Покосилась на приборы — без подзарядки, что осталась на острове у ребят, скворф выдержит от силы пару часов. Надо действовать, иначе мы умрем на морском дне! Дрожащими руками отыскала данные, которые вводил Исар, запустила их в навигатор. О том, чтобы поставить скворф на автоматическое управление, не могло быть и речи. Он не рассчитан на огибание препятствий, а громадные рыбы сновали тут и там. Я боялась их до дрожи в кончиках пальцев, но еще больше — за капитана, который замер в одной позе и не приходил в себя. Уж лучше бы обморок!

Поднималась я медленно, следя за защитными волнами, отпугивающими подводную живность.

— До поверхности дотянете? — неожиданно раздался хриплый голос Дисар-ри, и я, дернувшись, чуть не потеряла управление и не врезалась в акулу, которая щелкала пастью, намереваясь нами подзакусить.

— Да, капитан.

Спрашивать его о самочувствии не стала, и так все понятно, раз задает такие вопросы.

Я не смотрела на него, просто вела скворф, и когда увидела знакомое розовое небо с фиолетовыми облаками, на мои руки легли ладони Дисар-ри. Он молча перехватил управление, а за нашими спинами послышались стоны очнувшихся тейринцев. И команда разом перешла на свой родной язык, судя по незнакомым словам.

То, что они ругаются, я поняла по интонации.

— Живы? — поинтересовался Дисар-ри.

— Чтоб я еще раз женился тайно и в наказание отправился с тобой в экспедицию! — выпалил Джан.

— Можешь подать официальную жалобу на рассмотрение команды, я понесу наказание, — спокойно отозвался капитан.

И в скворфе воцарилась тишина.

— Капитан, а может, расплатитесь за то, что чуть не угробили нас, чем-то иным? Много ли радости видеть вас, несущим наказание? — хрипло поинтересовался Кай.

Я повернулась к пришедшим в себя, но все еще бледным тейринцам. То ли торгуются, то ли шутят, не понять.

— Чем? — коротко спросил капитан. — Я бы тоже предпочел, чтобы дальше этого скворфа информация не просочилась.

Значит, слова были сказаны всерьез.

— Вместо одной добытой жемчужины я возьму две, — первым выдвинул предложение Кай.

Капитан кивнул.

— Исар?

— Разрешение на обряд слияния.

Дисар-ри поморщился, а потом вздохнул.

— И все тебе спокойно на месте не сидится!

— Посмотрю я на вас, капитан, когда влюбитесь и крылья начнут серебриться.

Дисар-ри думал несколько минут, а мы ждали.

— Я дам разрешение, Исар. Все равно ведь не отстанете ни ты, ни Диара.

Тейринец вздохнул.

— Я заплачу откуп.

— Забудь. У меня всего одна сестра.

Я переводила взгляд с одного на другого, осмысливая информацию и не зная, что думать.

— А с меня, дорогой родственничек, сними уже эти проклятые наказания, — возмущенно выпалил Джан.

— Тебе они на пользу.

— Да мне все на пользу, если ты так решил.

Дисар-ри сверкнул металлом в глазах, поднял скворф чуть выше и возмущенно заметил:

— Я ведь всех предупредил, вы знали, на что шли! Разве что адиса Рина была не в курсе, но она землянка, ее бы так, как вас, ментальная волна не зацепила.

А она по-разному действует на расы? Как любопытно!

— И? — хором вопросили тейринцы.

— Лучше бы вы подали жалобу, — устало ответил Дисар-ри, а потом передал управление Каю и повернулся ко мне.

Причем сделал это так, что загородил собой всю команду.

— Что хотите вы взамен неразглашения произошедшего, адиса Рина? — спокойно поинтересовался Дисар-ри.

Все такой же растрепанный, бледный, с кругами под глазами.

— Для начала неплохо бы получить объяснение происходящему.

— У меня есть способность ментального воздействия, адиса Рина.

Это я уже знала.

— Одна из граней этой способности — считывать энергию с предметов.

— А с представителей других рас?

— Нет. Но вещи порою могут рассказать о них больше, чем вы думаете, а потоки энергии держатся долго. Для каждой расы, конечно, свой срок. Но у нас, тейринцев, почти столетие после смерти, поэтому для меня раскрыть любое преступление…

Он замер, вдохнул, глаза снова налились металлом.

— Тот корабль… На него напали в открытом космосе, неподалеку от Рохтан-Ритуну. Понадобилось почти десять лет, чтобы найти его местоположение. Вещи… не все, так как вода обладает сильной энергетикой, но некоторые, сохранили след воспоминаний. Я их считывал, адиса Рина.

— И видели, как погибал экипаж?

— Да. И сдержать столько эмоций оказалось непросто. Кристаллы защитили вас и команду от сильного ментального воздействия, которое на время вышло из-под моего контроля.

Он замолчал, посмотрел в мои глаза, заставляя сходить с ума и сгорать от желания просто его обнять, чтобы забрать ту боль, которая ко мне пришла лишь отголоском, а он испытал и пытался до сих пор сдержать.

— Адиса… простите. Я снова подверг вас опасности.

Дисар-ри говорил мягко, но я видела, как сверкают его глаза, напрягается все тело, будто готовое к прыжку, и понимала, насколько непросто дается ему этот разговор.

— Я… не сержусь. Хотя было бы лучше, если бы я знала, что вам может стать плохо. Не так сильно бы испугалась.

Он вздрогнул, чуть наклонился, но так и не заговорил.