— Так много не обещаю, но готов пожертвовать свой ужин и даже уйти на диван ночью.

— А зачем на диван? — жена была в недоумении.

— Чтобы не соблазняться тобой, не соблазнять тебя и дать выспаться.

— Нет уж, лучше спи со мной, — надула она губки. — Я от тебя заряжаться буду, теплом. Забыл, что говорил лекарь? Мы теперь синхронизированы, — пошутила она и сама рассмеялась, ведь некоторые вещи, понятия и выражения из того мира, где она жила, я не понимал, хотя Амалия старалась подробно рассказать. Меня раздражало то, что я не могу узнать о ее жизни все до мельчайших подробностей, для этого нужно было попасть в тот мир и окунуться в жизнь на Земле. Так она называет свою планету. Странно так называть космическое тело, но им, ее жителям виднее.

А на следующее утро ко мне в кабинет вошел Лохтон, что-то в этом маге незримо поменялось, он стал вести себя иначе, чем раньше. Стал проще, спокойнее, без слащавых ноток гаденьких интонаций. Исчезли ужимки. Даже приятнее стало смотреть на некроманта.

— Доброго утра, ректор.

— Доброго, магистр, — вроде в расписание дел его визит Амалия не включила, значит, он зашел спонтанно. Неужели что-то случилось?

— Ничего особенного, хотел еще раз поздравить вас с женитьбой. Амалия замечательная женщина, такая достойна лучшего.

— И я постараюсь соответствовать, — ревность полоснула по сердцу, но я сдержался. — Бросьте, Лохтон, я знаю, что вам нравится моя жена, но не для наставлений же вы сюда пришли?

— Нет, конечно. Я хотел узнать, зачем бы прошлому ректору охотится за вашей женой?

— А почему вы подумали, что это именно Сигал?

— Я давно подозревал, что с ним твориться что-то неладное, я же все-таки некромант. Мы точно знаем, когда на руках встреченного есть кровь, а за его спиной стоит тьма. Она зовет нас, своих детей, и те, кто к ней близко, всегда слышать мать изначальную. Но речь не обо мне, речь об Амалии, то, что я видел в управлении, говорит мне о многом, Тень…

— Ума у тебя не занимать. Как и хладнокровия. Ты пришел ко мне как к ректору — своему непосредственному начальнику, или как к главе тайной полиции.

— Я пришел как друг вашей жены. Я понимаю, что вы с ней единое целое и не претендую ни на что, кроме дружбы. Но дорожу ей и беспокоюсь за нее. Я пришел как друг, который может помочь.

— Что ж, — в голове судорожно мелькали мысли, идея прибить этого трупозаклинателя прямо сейчас сменялась практической — включить его в тренировки Амалии. Последняя победила. — Вы можете помочь, Лохтон. Дело в том, что у моей супруги проявился дар, но для учебы ей одного меня мало. Пойдете учебным пособием?

— Надеюсь, меня не будут замораживать, поджаривать и развеивать по ветру? — ухмыльнулся некромант.

— Нет, разве что разум ложечкой выковыряют, — пошутил я в тон ему, довольно отметив изменившееся выражение лица преподавателя. — В любо случае, об это никто не должен знать, абсолютно, — магистр понятливо кивнул.

И мы договорились о вечерней тренировке и тут же позвали Амалию. Жена, узнав, что в нашу авантюру ввязывается некромант, обрадовалась, и так сердечно его благодарила за еще неоказанную помощь, что я буквально вытолкал мага за дверь.

А перед самой тренировкой позвонила мама. Ее интересовало все: как чувствует себя моя жена, не обижаю ли я ее, чем кормлю, как отреагировал педсостав на наше семейной положение. А после порадовала сплетнями из собственного окружения. «Девицы и их мамаши в трауре», — довольно выдала она. А я практически наяву увидел, как леди Кирк потирает руки.

— Только уже десятая по счету спрашивает, почему не было пышной церемонии, неужели наш род так обеднел, что наследник не может отметить бракосочетание, как положено, — мама так гнусавила, что я сразу угадал автора слов, графиню Слави, любительницу покутить за чужой счет и какую-то нашу дальнюю родственницу.

— И что же ты ей ответила?

— Что ты хочешь построить жене новый замок, а не кормить стадо дармоедов, и вообще на родине твоей супруги принято брачное таинство, а не пышная свадьба, а ты жену безмерно любишь и готов ради нее отринуть наши традиции. Тебе же с женой жить, а не с гостями свадебными. Ты бы видел, как она подавилась от моих слов, — злорадствовала маменька. — Даже голосвязь прервалась.

Амалия, что к концу нашего разговора зашла в кабинет, даже захихикала, видимо представила выражение лица тетушки, услышавшей подобную отповедь.

— А ты у меня оказывается подкаблучник, — сказала она загадочно. — Нам пора на тренировку, Лохтон уже, наверное, заждался.

Меня аж подбрасывало от нетерпения пока мы шли на полигон. А Макс смотрел на мой энтузиазм и улыбался, будто он ребенка мороженым угостил, а теперь над его перепачканной моськой умиляется. Странная ассоциация, но какая возникла.

Лохтон и впрямь был уже на месте и обрадовался нашему приходу. Я же вновь уселась в позу лотоса «наоборот», то есть подсунув стопы вниз, а не наверх, и, дав время мужчинам «спрятаться», раскинула воображаемые щупы.

С каждым разом это действие давалось все легче, и выбросов спонтанных сегодня было намного меньше. А главное, стоило магии вспыхнуть, как я визуализировала ее в такие щупальца и сворачивала, ограждая себя от чужих эмоций. Это было невероятно, но у меня получалось.

Странно, у меня сложилось впечатление, что я вижу и мужа, как светлое пятно, ощущая тепло от него, и Лохтона, только он был темным облаком, холодным, как склеп, но где-то внутри бесились обжигающие молнии. Я ему симпатична? Он влюблен? Как жаль… Ему мне совсем не хотелось причинять какую либо боль, тем более сердечную.

Странно, он тоже жалеет, но надеется, что Макс будет мне хорошим мужем. А Макс в это время думал о том, что надо было взять с собой подстилку. Заботливый…

Стоп! Я что, читаю их мысли? Вот это да…

— Лохтон, ты справа от меня, а ты, Максим, слева и чуть позади. Можно считать, что с этим этапом я тоже справилась.

— Тебе бы увеличивать понемногу охват, — задумался магистр. — Вот только нельзя никому говорить о твоих способностях. Опасно это, в первую очередь для тебя, — а я почувствовала, как муж соглашается с ним, и как удовлетворенность супруга этим высказыванием окутывает его.

— Я буду тренироваться в приемной, все равно туда толпами не ходят.

— Боятся, что ты их заставишь что-нибудь делать, — хмыкнул Лохтон. — Хотя мои, если честно в восторге от твоих методов наказания.

— Твои дисциплинированные, — отмахнулась я. — Их и не наказываю.

— Потому им и нравится, — парировал преподаватель, а Макс рассмеялся.

— Правильно, когда они еще увидят, как боевики за ними ошметки трупиков убирают.

Я закатила глаза, вроде взрослые мужчины, но иногда как дети.

— Нужно тренироваться с предметами, с точечным переносом, — вздох вырвался сам собой. Телекинез выходил хуже, чем телепатия, непонятно почему, ведь одно по сути прямо связано с другим. А потому впереди меня ждало два часа бесконечных потуг.