оттуда же переманил работяг, выбил в камской администрации земельный участок под застройку жилого квартала, словом, начал отстраивать город, а заодно и собственный бизнес. Вскоре о нем и компании «Камск-Инвест» заговорили как о надежном и солидном партнере. Этот имидж Петровский старательно поддерживал с помощью продуманных рекламных акций и прикормленных им журналистов, список которых возглавляла Светлана Каретная. О ней-то и хотел поговорить с Петровским старший следователь Дымов.

Каретная появилась в офисе «Камск-Инвест» в период, когда имя компании гремело из каждого радиоприемника. Позвонила ему на мобильный телефон. Извинилась, пояснив, что ее под разными предлогами не соединяла секретарь. Сказала, что у нее к Роману Константиновичу деловое предложение, от которого он, без сомнения, может отказаться, но прежде пусть выслушает ее.

Петровский был наслышан о Светлане Каретной, в городе ее хорошо знали. Он подумал, что ей нужно? Она — криминальный хроникер, он — преуспевающий бизнесмен, что у них может быть общего? А потом осекся: чего доброго, раскопала его старые грехи? Или новые? Что ж, это легко проверить… и согласился на встречу.

Они проговорили около часа. Умная собеседница, Каретная была убедительна в разговоре не меньше его самого. Предложила взаимное сотрудничество в виде подготовленных с ее стороны рекламных материалов, прославляющих «Камск-Инвест», с его стороны — достойной оплаты ее труда. Сказать, что Каретная открыла ему Америку, нельзя. Он давно практиковал такие вещи, но их качество его не совсем устраивало. Публикациями занимались никому не известные писаки, не бездари, конечно, но и не звезды журналистики вроде Светланы. Ее материалы могли бы сослужить «Инвесту» хорошую службу. Это он понимал, потому и согласился.

А кроме того, у Романа Константиновича отлегло от сердца, когда он понял, что Каретная пришла вовсе не по его «криминальную душу». От нечаянной радости он даже немного ослабил узел галстука, услышав ее «деловое предложение». Заметила ли она это движение? Кажется, да. Она наблюдательная, эта Света Каретная, мелькнуло у него тогда. В качестве условия попросил написать что-то на пробу и без оплаты. Она согласилась и многозначительно улыбнулась. Ему бы понять тогда истинное значение этой улыбки, оценить наблюдательность и недюжинный ум Каретной, но он не воспринял ее в тот момент всерьез. Это пришло позже, к сожалению…

Журналистка попросила назвать тему, которая его интересует.

— Не сочтите меня тщеславным, напишите статью обо мне. Но такую, чтобы ею зачитывались. Срок — неделя!

— Зачем так много, — возразила Светлана, — два дня за глаза.

Она уложилась. Название статьи «Человек дела» показалось ему затертым и напыщенным, но вот содержание… В нем все было в меру: в двух предложениях о непростом детстве, чуть больше о трудностях становления, создании строительной империи и о личностном росте. Герой рисовался новатором в управлении многопрофильным хозяйством, качества которого он обрел в том числе в швейцарской бизнес-школе, основанной таким же неуемным и прогрессивным человеком. «Ценные знания, помноженные на природные таланты и волевой характер, — писала журналистка, — дают все основания судить о Петровском как о человеке слова и дела». Финальные строки о заботливом муже и отце Роман Константинович пробежал по диагонали, на упоминание о нем как о спортсмене одобрительно улыбнулся. Более всего ему понравился ритмический слог статьи, в котором угадывались энергия и напор, присущие Роману Константиновичу по жизни. Именно это Каретная и показала массовому читателю, причем живо, образно и доходчиво.

Публикация имела успех. Она вновь привлекла к нему внимание обывателей и, что важнее, — людей из власти и бизнеса. Вскоре на один из объектов «Инвеста» приехал камский мэр. Его покорили заасфальтированные подъездные пути, которые не встречались на других стройках города. Специально оборудованная автомойка, где мылись кузова и колеса большегрузных машин, привела градоначальника в восторг. Окончательно его добил внешний вид рабочих, трудившихся в новой спецодежде — не чета работягам в грязных ватниках с соседних строек. «Роман Константинович — вы пример для подражания», — заверил Петровского мэр, пожимая ему руку.

После того случая мэрия отвела Петровскому несколько выгодных участков для застройки. Он встрял во все объекты сразу, но так случилось, что осилить их не сумел. В итоге у «Инвеста» возникли долги, которые глава компании искусно маскировал. Через подставных лиц создал несколько фирм-однодневок, взявшихся за долевое строительство на своих земельных участках. Они выполняли нулевой цикл, брали с дольщиков деньги и благополучно исчезали со своим наваром. Основную часть полученных средств кружным путем переправляли в «Инвест», который таким образом латал финансовые дыры. Долго так продолжаться не могло, к тому же камские дольщики создали собственное движение, что привлекло ненужное внимание.

Роман Константинович не знал, как поступить. Выход подсказала Каретная. Совершенно случайно, сама того не подозревая. Однажды она написала сентиментальный рассказ о том, как пенсионерка Клавдия Ивановна Хохлова, заключившая с компанией «Камск-Инвест» договор долевого участия, самоотверженно, метр за метром, оплачивала из скромных сбережений и смехотворной пенсии цену будущей квартиры. Срок договора истек, а бабуля по факту внесла сумму, которую едва хватило на маленькую прихожую и совмещенный санузел. С ней хотели расторгнуть договор и вернуть деньги, но она каким-то образом вышла на Петровского и умолила его не делать этого: «Не для себя стараюсь, а для внука, которого воспитываю одна, можете вы понять?» Роман Константинович пошел навстречу и оплатил оставшиеся метры из собственных средств — так его тронула эта история. Никому не сказал, но о случившемся стало известно. Рассказывали, что главбух компании плакала навзрыд, а молодые сотрудницы «Инвеста» дали слово назвать еще не родившихся у них сыновей именем генерального директора. И надо сказать, свое обещание выполняли, несмотря на возражения мужей, бабушек и дедушек, предлагавших новомодные на тот момент имена вроде Корнея, Матвея и Платона.

Новость донеслась и до Каретной. Ее рассказ «Благородство души», начиненный моралью, растрогал всех. И только Петровский высказал неудовольствие: «Вы, Светлана Петровна, подвели меня. Из-за вас ко мне выстроится очередь из просителей помощи. И потом, почему не согласовали публикацию со мной?» Повинившись, она опустила голову и сказала, что сделала это с намеком.

— И на что же вы намекаете?

— Помогите мне улучшить жилищные условия, дорогой Роман Константинович.

Он опешил от такой наглости, но сдержался. Решил выяснить, на что же претендует эта прощелыга? «О чем речь?» Светлана, не мешкая, попросила трешку в элитном доме на Красногвардейской — престижной улице Камска, которую местные прозвали «золотой милей». С ухмылкой добавила: «Дома на Фрезеровщиков, куда заехала хрычиха Хохлова с внуком, меня не интересуют».

— Вы спятили, Светлана Петровна. — Он старался говорить спокойно.

— Я заслужила, Роман Константинович, разве не так? Нахваливаю вас в