class="p1">Всегда можно сказать, что они просто решили успокоить своих бывших вассалов. Да, род Сударшан мертв, но кровь не исчезла. Сударшан уже не вернуть как род, но дай в руки бастардам древней крови чистый родовой камень — и новый род с самого начала будет сильным. Намного сильнее любого другого молодого рода. Разве что шакти им придется формировать с нуля и в стандартные сроки.

Спорное утешение, как по мне, но и Нидеха в той истории, мягко говоря, сбоку. Не знаю, что делается в голове «помешанных на чести», но, может, им и правда нужна была эта информация.

— Что-то еще скажете? — спросил я.

— Напомню, — бесцветным голосом произнес Нидеха. — Ну и вдруг вы не знаете. Махападма — один из трех оставшихся в стране родов, чья шакти связана с ментальной магией.

Ого! Этого я не знал.

И в свете этого факта картина заиграла совсем другими красками.

Я до сих пор встречал только одного обладателя ментальной магии — род Хатри. Имперец, курировавший младшие курсы в Академии, Тагор Хатри, в свое время продемонстрировал мне кое-что. У рода Хатри шакти — это ментальный диалог, в котором невозможно солгать.

Правда, никакого влияния на своего собеседника Хатри оказать не мог. Не с помощью шакти, по крайней мере.

И совершенно не факт, что Махападма могут влиять. Ментальная магия — это очень широкий спектр возможностей, и влияние там далеко не на первом месте по распространенности. По крайней мере, в моем мире так было.

Тем не менее, и эту возможность нельзя сбрасывать со счетов.

К тому же, именно Деур курирует службу безопасности клана Махападма. И доступ к информации, и полномочия, и привычка к многоходовкам у него однозначно есть.

Я никогда не докажу причастность Махападма к взрыву на моей свадьбе.

Точно так же, как они не докажут, что я убил их мага-наблюдателя восьмого ранга около Лакхнау. И даже обменяться словесными претензиями мы не сможем. Абстрактное понимание и голую логику к делу не пришьешь, а ни у них, ни у меня нет даже косвенных фактов.

Однако я это запомню.

И теперь четко буду понимать, что клан Махападма для меня — недруг. А потенциально и полноценный враг.

— Благодарю за информацию, — кивнул я.

Нидеха поднял на меня выжидающий взгляд.

Несмотря на свое состояние, он не стал ни просить, ни тем более унижаться. Он сделал все, что мог, и теперь просто ждал моего решения.

— Вира? — с намеком приподнял брови я.

В индийской культуре не было такого понятия, но Нидеха меня понял с полслова. Он достал из кармана шкатулку и на двух ладонях протянул ее мне.

— Я прошу вас принять этот дар в качестве извинений рода Нидеха, — произнес он.

Продуманный. Договариваться он явно не хотел, надеялся взять меня на испуг, но запасные пути просчитывал и потенциальный откуп все-таки захватил с собой.

Я принял из его рук шкатулку и раскрыл ее. Артефакт, лежавший внутри, узнал я с первого взгляда: определитель «правда-ложь». Не самый ценный дар, Нидеха явно не слишком адекватно оценил степень своей ошибки.

Может, поэтому на него навалилась такая дикая обреченность, когда он осознал масштаб?

Я имел полное право отказаться от дара, если бы счел его несоразмерным.

Однако это автоматически переводило бы наш конфликт в стадию открытой агрессии. А с учетом сегодняшних признаний главы рода Нидеха, император однозначно утвердил бы мое право на войну с ними. Либо, как вариант, я был бы вынужден исполнить свою угрозу и объявить во всеуслышание автора диверсии на моей свадьбе.

Ни то, ни другое было мне не нужно.

Да и честно говоря, не заработали Нидеха на полное уничтожение.

Это сразу после взрыва на свадьбе я готов был бы порвать главу рода Нидеха голыми руками, если бы знал, что это он. Но даже тогда — только его одного. А уж теперь уничтожать всех Нидеха, включая жен и детей, я точно не стану.

— Я считаю, что мы квиты, господин Нидеха, — сообщил я, захлопнув шкатулку. — Крови между нами нет, мы обменялись равноценными диверсиями и сейчас можем прийти к выводу, что наш конфликт на этом исчерпан. При условии, конечно, что вы дадите слово впредь не вредить моему клану.

— Благодарю, господин Раджат, — Нидеха поклонился из положения сидя. — И, разумеется, я даю слово, что намеренно род Нидеха не станет вредить клану Раджат. Если же вред будет нанесен случайно и неосознанно, я надеюсь на разговор, который поможет нам урегулировать разногласия.

А он потихоньку приходит в себя, похоже. По крайней мере, формулировка слова и его уточнения более чем адекватные.

Что ж, я надеюсь, он запомнит этот дамоклов меч над головой и повторять такие финты не станет. Я ведь не дал слова, что никогда не раскрою авторство взрыва на свадьбе. Такие вещи и много лет спустя могут сыграть свою роль.

— Договорились, господин Нидеха, — кивнул я.

* * *

Последний вечер перед отъездом я решил провести с женой. Хоть немного переведу дух после этой гонки. Со дня свадьбы прошло четыре дня, а у меня уже ощущение, что это было в прошлой жизни.

Я приказал накрыть нам ужин на крыше. Террасы на втором этаже, как в прошлом доме, тут не было, зато плоская крыша представляла собой идеальное место для отдыха.

Тут был навес, плотно заросший каким-то вьюнком, под навесом стояли несколько плетеных кресел и большой чайный столик, на котором легко можно было разместить полноценный обед на несколько человек. Середину крыши занимал искусственный газон с короткой ярко-зеленой травой, а на другом конце крыши был даже мелкий бассейн с постоянной циркуляцией. Глубиной он оказался чуть выше колена, но чтобы освежиться под палящим солнцем — отличный вариант.

К тому же, высоких построек в округе не было равно как и леса на всей территории родовых земель, а потому ветер на крыше чувствовался почти всегда. Чаще всего, несильный, в условиях южной страны — самое то.

Зима тут, конечно, была, но для русского человека десять градусов выше ноля ночью — это смешно. Говорят, правда, тут и снег бывает. Раз в пару десятилетий.

Андана поднялась на крышу, кутаясь в длинную тонкую шаль. Шерстяную, я бы сказал, но не уверен. Пледы, кстати, слуги заботливо сложили стопочкой на одном из плетеных кресел. Ну да, сейчас градусов восемнадцать на улице, холод собачий, как же.

Пока мы ужинали, я то и дело с удовольствием поглядывал на жену.

Беременности еще не было видно, но ее прежде тонкая фигурка уже начала округляться, а глаза стали какими-то нездешними. Словно она чаще смотрела внутрь себя, чем по сторонам. Не знаю, как это выразить словами, но часто видел такое у беременных девчонок. По крайней мере, у тех, для кого будущий ребенок — счастье.

Я и сам не верил пока. С одной стороны, в этом мире у меня уже столько всего было, что хватило бы на пару жизней. А с другой, я тут ровно полгода. Всего-то.

— Уезжаешь, — вздохнула Андана, взяв в руки чашку чая.

— Уезжаю, — согласился я.

Меня тоже это бесконечное мотание между столицей и Лакхнау не радовало, но пока это было необходимо. Будь в этом мире самолеты, было бы проще, но что имеем, то имеем. На машинах день туда и день обратно — это неизбежная потеря времени.

И радует, что всего день. От территории Индии, какой я привык ее видеть в своем мире, здесь осталась всего лишь северная треть, и в определенном смысле это хорошо. Для меня. Ездить куда-нибудь на самый юг континента без самолетов я был бы точно не готов.

— Я не жалуюсь, ты не думай, — улыбнулась Андана. — Просто… я по тебе уже скучаю.

Жена слегка покраснела и опустила глаза.

— Сегодня я весь твой, — подмигнул ей я и показательно распахнул объятия.

Андана поставила чашку на стол и уселась ко мне на колени.

Крепко обняв доверчиво прильнувшую ко мне жену, я выдохнул. Тишина, первые звезды, любимая женщина, — и этот вечер только мой. Что может быть лучше?

Глава 24

* * *

Кортеж на этот раз должен был получиться огромным. По факту, объединённый из трех: моего, Мохини и Дхармоттара.

Абихату по дороге нужно было заехать в Лакхнау, убедиться, что земли вокруг его объекта выкуплены и прошли все необходимые процедуры регистрации собственности, а также нанять людей для начала работ на них.

Я мог, конечно, помочь ему с этим, как ни крути Лакхнау — моя вотчина.

Однако для простолюдинов одно дело —