― Извините, а вы не из группы «Негромкие фламинго»?

Недоверчиво оглядела девочку-подростка:

― Да, а откуда ты знаешь группу?

― Мы все сегодня ваше видео смотрели, учитель музыки посоветовал. У вас такой красивый голос! Я тоже хочу собрать группу, когда вырасту!

Я смущенно улыбнулась:

― Очень приятно слышать, спасибо. Уверена, если действительно хочешь ― добьешься.

Записав на неё книжку, вышла на крыльцо. Рядом ― Жанна с сигаретой и кофе. Кажется, она задумалась, стоит ли сбежать, но я лишь кивнула и отвернулась.

― Как ваши успехи? ― всё же поинтересовалась продюсер.

― Только что меня впервые узнали, ― призналась я. ― Мы с группой вчера запись новой песни выложили.

― Группа? Интересно. Как называетесь?

― «Негромкие фламинго».

Она почти улыбнулась:

― Посмотрю вашу песню, как будет время. Может, подойдете для нового проекта…

― Знаете, не стоит. Мы пока не стремимся продаваться, спасибо.

Хмыкнув, она затушила сигарету о край урны, выкинула следом пластиковый стаканчик.

На секунду я задумалась ― может, совершила ошибку? Но нет, фальшивых нот не ощущалось. Эстрада ― не наш путь.

Один шаг за раз, не распыляться, расставлять приоритеты.

На лужайке у пруда в сквере уже пробилась трава.

Много ли изменилось за два месяца? На улице стало жарче.

Саша хотела вернуться в группу вначале, пару раз писала ещё в общий чат. Но чем больше мы прислушивались к Ивану, тем громче становилось её отсутствие. Я писала ей однажды узнать, как дела. Саша ответила, что вся в творчестве, подробностей пока раскрывать не может, а вскоре уже вышла из чата, не прощаясь.

Несмотря на предложения Славы, вторую солистку искать не стали, решили, что нас с Иваном и так на вокал хватит. Так и остались ― Иван со Славой с гитарами, Гена на клавишах.

Композиции авторства Гены были волшебны. Любитель фэнтези, он писал о воинах и драконах, принцессах и подвигах, рыцарях, путешествиях, пирах. Романсы выходили необычные, и комментарии к выложенным нами видеозаписям это подтверждали.

Сработаться с владельцем клуба оказалось несложно, мы приняли за правило друг друга не тревожить по пустякам, и к предложению чередовать мои выступления с выступлениями «Фламинго» он отнесся спокойно, даже равнодушно. Публика «Фламинго» любила, и бар становился средневековой таверной с кружками пива, хохотом и танцами.

Учеба промелькнула незаметно. Катя успела сменить специализацию и покинуть мою группу, меня же часто хвалили и обещали особо рекомендовать к поступлению. Определилась ли я с желанием поступать? Не вполне. Время, впрочем, позволяло этот вопрос отложить. Пока я ограничивалась изучением дополнительной литературы и размышлениями о возможных номерах для творческого конкурса.

Зоя после подготовительных пылала ещё большей страстью к магистерским перспективам, а я, хоть и помнила унылые рассказы бывших одногруппников о продолжении учебы, настроение ей не портила. Энтузиазма на подготовку к поступлению хватало, и хорошо.

Закончив с учебой, я вернулась к индивидуальным занятиям с Вероникой. Она выясняла, чему меня успели научить, и старалась дополнять мои знания тем, что осветить на курсах не успели. Идея с поступлением была мгновенно одобрена, Вероника не уставала повторять, что у меня впереди чудесный путь к вершине. В театральную студию, хоть места к лету и освободились, я не пошла, к экзаменам она готовила меня в рамках тех же занятий.

Германа, как передали бывшие коллеги в массиве сплетен, повысили.

Матвей, к огорчению Кати, прекратил завоевывать всех девушек мира и стал заметно тише.

Анна Львовна, заезжавшая в Москву за какими-то бумагами кафе, выглядела неожиданно для начала лета посвежевшей и загорелой. Мы долго пили чай в нашем переходящем заместительском кабинете, она поздравляла меня с разрывом и уточняла:

― Я не говорила, что надо цепляться за мужчин, милочка, нечего тебе стыдиться. Беречь надо близких людей, а у людей посторонних дорога своя. Твоё от тебя не сбежит, вот увидишь.

Алиса в очередной поездке с Сережей задумывалась о новом витке восстановления страсти. Не первый год удивляюсь и восхищаюсь долголетием их отношений и упорством в поддержании огня.

Жанна новый проект запустила без нас, однако же разместила на своей странице ссылку на клип «Фламинго», чем ощутимо увеличила число слушателей. От спасибо она при встрече отмахнулась, но приняла с улыбкой стаканчик кофе, принесенный за любимый стол в читальном зале.

Слава ночи наши не вспоминал, и дружба от этого не пошатнулась, что было редкостью в моем жизненном опыте. Он стал спокойнее, даже кольцо с собой носить начал, задумчиво крутил в руках, но не надевал. Может, приступил к процессу примирения, я не уточняла.

Проверки в библиотеке участились, и отчетности становилось всё больше, впрочем, её количество росло слишком плавно, чтобы ожидать подвох.

Нарушилась уютная пора утром четверга, в день дождливый, но теплый, в середине июня.

Анастасия Витальевна зашла ко мне с утра и, не озвучивая мысль с порога, как бывало ранее, молча присела.

― Доброе утро, ― свернула я вкладку с отчетом на экране и отодвинула чашку с чаем.

― Доброе утро. Как тебе в должности заместителя, уже не пугает ответственность?

― Привыкла, ― пожала я плечами. ― Вы ведь знаете, какой у нас коллектив чудесный.

Она кивнула, кашлянула, помолчала.

― Ты училась в Зеленограде, кажется?

― Да, верно.

― Остались там знакомые?

― Да, есть пара друзей, иногда заезжаю к ним в гости. Нужно что-то отвезти или забрать? ― догадалась.

― Да, почти так, ― Анастасия Витальевна всё ещё мялась. Ложка в моей руке, дрогнув, звякнула в чашке, мы вздрогнули вслед за ней. ― Тебя переводят. Не навсегда! Временно.

― Что значит ― переводят?

― До конца лета тебе предстоит работать в одной библиотеке Зеленограда. Понимаешь, у нас ведь эта общая система, вот и решили провести эксперимент. Обмен опытом, выходит.

― Я понимаю, но ― Зеленоград?

― Зеленоград, сама должна знать, входит в Москву.

― Да, но ближе от этого не становится…

― Я уточню насчет дополнительной оплаты, может, удастся получить прибавку на жилье или дорогу… Прости меня, Лора, ничего не могу в этой ситуации сделать.