На самом деле охрана была здесь лишь для вида, данное место было под охранной древней магии, которая бы не позволила пройти сюда постороннему. Вас должен привести сюда кто-то, кто уже здесь бывал, иначе из зеркала тебя выкинет в абсолютно рандомном месте.

Среди роскошного сада, он видел множество детей, которые играли друг с другом в салочки с помощью магии. Кто-то сливался с местностью, кто-то быстро бегал, а кто-то создавал вокруг себя щит. Когда-то давно, кажется, еще в прошлой жизни, он и сам носился среди этих кустов, не желая проигрывать. Наказание за проигрыш на первый взгляд было безобидным, всего-то свиной пятачок на весь день, вот только стоило проиграть несколько раз подряд, как трансформация продолжалась. В его время считалось самым смаком превратить кого-то на весь день в свинью.

Один из ребятни, выскочив на дорожку, врезался в Штейна.

— Ой! — раздался испуганный писк, после чего его обладательница упала на задницу.

Штейн помнил эту забаву, проклясть кого-то из взрослых, а потому привычно выставил щит. Ведь это так весело, когда благодаря магии данного места, кто-то из посетителей ходит со свиным пятачком. С учителями в его время боялись так поступать, а вот посетителей не жалели.

— Не в этот раз, — пригрозив малышке пальцем, отчего она побледнела, явно узнав его.

Обойдя замершего ребенка, Штейн двинулся к особняку. Прогуливаясь по роскошным коридорам, где хватало картин и статуй, он вспоминал, как будучи пиздюком осваивал здесь ритуальную магию. Другие воспитанники его не особо любили, называли нацистской свиньей. Штейн никогда не обижался, но всегда мстил. Однажды он даже пронес в девичьи спальни свиную голову, которую украл с кухни. Ох, сколько крику было…

Предаваясь воспоминаниям, он дошел до покоев Красной Королевы. Замерев на пороге, он очень аккуратно постучал три раза, только после чего вошел. За роскошным дубовым столом сидела девушка лет девятнадцати. Короткие темные волосы, красивое лицо, бледная кожа и красный кристалл во лбу. Избранная Красного Короля выглядела слишком юной, для занимаемого ей места, но Штейн прекрасно знал, насколько порой внешний вид обманчив.

Сделав поклон, мужчина произнес:

— Госпожа, я обнаружил червового валета, если вы прикажете, то я выслежу его и убью, — с почтением в голосе.

Девушка за столом не спешила с ответом. Лишь спустя минуту, задумчиво кивнув:

— Хорошо, — принимает она решение. — Ты можешь начать свою охоту, но ты будешь не единственным, и если кто-то добудет добычу раньше тебя, то ты можешь рассчитывать лишь на компенсацию своих потерь.

— О большем я и не смел мечтать, — покорно согласился Штейн. — Но если я добуду его сердце, могу ли я рассчитывать, что стану главным во всем регионе?

— Ты можешь, — был дан ему ответ.

Когда Штейн вышел, рядом со столом появилось еще одно кресло за которым сидел мужчина в дорогом костюме. Поправив красный галстук, он произнес:

— Он все испортит, — продолжил костюм прерванный разговор. — От него следует избавиться и уж точно ему нельзя давать власть! Как охотник он был хорош, но дальше он уже не справляется. Мне приходится прибираться за ним!

Хозяйка кабинета согласно кивнула, но при этом произнесла:

— Я запрещаю тебе устраивать на Штейна охоту, — холодно посмотрев на подчиненного, после чего немного смягчившись: — Но если ты первым добудешь сердце, то я подумаю.

Пиджак тут же рассыпался в комплиментах и заверениях, что он лично добудет ей сердце. Когда же и за ним закрылась дверь, из угла кабинета появилась фигура.

— Объяви охоту, — отдает хозяйка кабинета приказ. — И если ЭТИ посмеют мешать, разрешаю избавиться от них…

* * *

В огромной пещере играла музыка. Гоблины и пауки танцевали ей в такт, наслаждаясь новогодней вечеринкой. Столы ломились от угощений, а под живой елкой была целая горка подарков для гоблоты, я обещал их начать раздавать в двенадцать. Вонючка ходил в костюме деда мороза, который я уже успел тому подарить, а Хрустик танцевала с каким-то рослым гоблином.

За всем происходящим я наблюдал из капитанской каюты на корабле, где я обустроил себе кабинет. Широкое окно с видом на пещеру было лишь приятным бонусом. Спустя какое-то время я ощутил, как одна из нитей, связывающая меня с саммонами, завибрировала. Потянув за нее, призываю Боба. После случившегося в башне мой навык саммонов наконец эволюционировал, и теперь я могу призывать их массово и без усиления от сердца, правда, всего троих, но мне и этого достаточно.

В кабинете появился Боб. С тревогой на меня посмотрев, он решает для начала отчитаться о поручении:

— Я переговорил с «Белым Советом» от твоего имени. Как я тебе и говорил, эти залупенцы все еще не желают вмешиваться, — внимательно на меня посмотрев: — Но кое-кто из совета предложил свою помощь. У него имеются связи с некоторыми священниками на Земле, которые согласны продать за золото все нам необходимое. Мне также намекнули, что за некоторую плату мы даже сможем нанять наемников. Если мы хорошо себя покажем… — скривился херувим, — то мы сможем перетянуть к себе некоторых паладинов и инквизиторов из святого братства.

— Хорошо, — удовлетворенно киваю.

— Ты ни в чем не виноват, не кори себя, — все же произносит Боб.

— Я знаю, — грустно улыбаюсь херувиму. — Я это прекрасно знаю, не беспокойся, — помедлив секунду: — Я просто хочу их всех убить!

Боб лишь покачал головой, потянувшись к пустому стакану, он сварливо произнес:

— Почему стакан еще пустой? Давай отметим этот ебанный новый год! Мне никогда не нравился этот праздник. Вот помню…

Конец третьей части.

Часть четвертая

Пролог

Оно живое!

Уложив мертвое тело с золотыми протезами в центр пентаграммы, я наблюдал, как Клара готовится к ритуалу. Мне все же удалось скопировать големостроение крыс, в том числе замену костей в мертвом теле. Чисто технически это оказалось не так сложно, при наличии нужного оборудования, разумеется. У мертвого тела отрубаются конечности, после чего в получившиеся культи вставляют специальные трубки, которые подают жидкое золото. С помощью специальной плиты, исписанной рунами, металл подается в нужные места, где благополучно застывает.

Думаю, не стоит говорить, что использовать подобный процесс на живых, мягко говоря, не совсем этично. Я вообще не понимаю, как крысы переживали подобную операцию. Впрочем, если верить доставшимся мне журналам, смертность при голематизации была около семидесяти процентов. С мертвым телом все получилось куда проще, но одновременно и сложней, тело, которое я забрал из клуба, начало «портиться» в процессе голематизации. Мне