Нас приветствовал хозяин – Сейтеро Миура. К сожалению, он не говорил на английском, но благодаря паре телефонных приложений и помощи Сибата-сан мы смогли немного пообщаться.

Я рассказала, зачем приехала в Канеяму. Он что-то набрал у себя в телефоне, и когда на экране появился перевод, показал его мне:

«Мой отец умер от рака желудка».

Я написала на своем:

«Мне очень жаль. Когда он умер?»

«Мне было 11. Сейчас мне 28. 17 лет назад».

«Вы были еще маленьким. Сколько он прожил с этой болезнью?»

Мужчина подозвал свою мать Санаэ Миуру, что-то ей сказал, и она заговорила в телефон, а приложение начало переводить.

– Мы думали, у него рак прямой кишки. У него болело внизу живота. Но это оказался рак желудка в финальной стадии.

Я узнала, что они с сыном перевели галерею в это здание несколько лет назад, но семья всегда жила неподалеку. И мать, и сын были художниками.

Я обвела глазами керамику и спросила у хозяина, есть ли здесь еще изделия его отца Масаши Миуры. Он показал мне три больших вазы. Я спросила, нет ли чего-нибудь поменьше. Он подвел меня к столику, на котором были расставлены миниатюрные чашечки – чуть больше чашек для саке, чуть меньше пиал для чая.

Две из них собственноручно сделал его отец. С каждым годом количество его изделий в галерее убавлялось. Я купила одну чашку: основание у нее было из голой глины, а бока покрывала темно-коричневая глазурь, по краю шел ободок цвета молочного шоколада.

Чашка успешно проделала со мной весь путь до Америки из Японии. Каждый раз, когда я пью из нее чай, я вспоминаю ее создателя, его семью и всех людей из округа Могами, скончавшихся от рака желудка. Я поднимаю за них тост и желаю удачи нашим собакам – Ганбаттене! Множество людей рассчитывают на них.

* * *

С моей поездки в Японию прошел год. Городское собрание одобрило дальнейшее финансирование проекта, хотя результаты первого года принесли жителям разочарование: из 924 образцов собаки выбрали 19 положительных. Но только у одного человека из этих 19 действительно оказался рак. Из 905 «отрицательных» у пяти человек также были выявлены раковые опухоли.

Доктор Мияшита не винит собак. Он говорит, виноваты люди, точнее, процедура эксперимента:

– Очень важно помочь собакам выполнять их работу с максимальной точностью. Все мы немного разочарованы результатами, но все равно верим в способность собак выявлять рак по образцам. Вопрос лишь в процедурах проведения таких скринингов.

Объяснений этой неудаче может быть много. Возможно, не стоило учить собак выявлять рак вообще. Если бы их натаскивали исключительно на рак пищеварительного тракта – большинство исследований сосредоточено на какой-то одной разновидности опухоли, – они могли преуспеть больше.

Доктор Мияшита считает, что одной из причин пропуска положительных результатов стали размеры пробирок (они были крошечные и с плотно закрытыми крышками). Он говорит, когда образцы переместили в пробирки большего размера, а крышки немного отвинтили, собаки унюхали все пять образцов, пропущенных ранее.

Что касается 19 человек, на которых они указали, то здесь их ошибка могла быть связана с методами поощрения. Доктор Мияшита знает об исследовании Хакнера, показавшем, что собаки, которые не получают вознаграждения, могут ошибочно выдавать предупреждения. Он не эксперт в деле дрессировки и не работал вплотную с Сато-сан, натаскивая собак, но сейчас они стараются придумать более последовательную систему вознаграждений.

Вместе с местными врачами он продолжает отслеживать состояние людей, у которых собаки якобы выявили рак.

– Все они прошли КТ и эндоскопию, анализы крови и мочи, но только у одной пациентки был обнаружен рак шейки матки, пропущенный при профилактическом осмотре, – рассказывает доктор Мияшита. – При КТ его удалось обнаружить. У других пациентов с положительными результатами могут иметься латентные опухоли, в том числе щитовидной железы или простаты. Это не такие злокачественные разновидности рака, иногда с ними живут всю жизнь. Диагностировать их крайне тяжело.

На второй год собакам предъявят меньшее количество образцов – около 600, – чтобы Сато-сан и его ассистенты уделили исследованиям больше времени и провели их тщательнее, с новой, более эффективной системой поощрений.

– Я знаю, что большинство открытий в науке начинается с провалов, – говорит доктор Мияшита. – Мы активно совершенствуемся и надеемся, что другие тоже смогут поучиться на наших ошибках, а также, я очень надеюсь, и на нашем будущем успехе.

* * *

С учетом объемов работ, ведущихся по распознаванию рака собаками, может показаться удивительным, что большинство исследователей не рассматривают собаку как готовый диагностический инструмент, конечный этап пути к точному выявлению заболевания.

Как бы хорошо собаки не определяли его с помощью обоняния, они – не машины. В этом вся прелесть работы с ними, но в таких серьезных сферах, как распознавание рака, надежность стоит выше удовольствия.

Собаки с радостью делают свою работу, но исследователи сознают связанные с ней ограничения. После неудачного эксперимента со скринингом на рак легких доктор Хакнер написал в «Journal of Breath Research» о том, какую роль играет характер собаки в достижении точных и стабильных результатов. «Собак можно надрессировать лишь на ограниченный спектр задач, но они от него устают, и поэтому требуется их регулярная замена. В отличие от приборов, они могут скучать, терять концентрацию, испытывать голод и усталость, отвлекаться на внешние факторы».

Даже если ученые придумают надежную методику выявления рака с помощью собак, им вряд ли удастся найти такое количество обученных животных, которое для этого потребуется.

Однажды может случиться так, что мы вообще перестанем использовать собак для распознавания рака по запаху: им на смену придет специальное устройство, которое легко и безболезненно сможет определять опухоль, – недорогое и надежное. Сейчас прототипы такого устройства называются «электронный нос» или «е-нос», «нанонос», «электронный ольфакторный анализатор» или «искусственный нос». (Мне кажется, его следовало бы назвать «Dog-нос», чтобы отдать должное собакам, участвовавшим в разработках.)

Служебные собаки помогают в создании надежного электронного носа: исследователи, о которых вы читали на страницах этой книги, включая Клэр, доктора Отто, доктора Хакнера и доктора Мияшиту, сотрудничают с другими учеными и с собаками в процессе его разработки.

Поскольку электронный нос распознает паттерны, образуемые летучими соединениями, ученые стараются вычленить и идентифицировать те их компоненты, которые собаки воспринимают как ольфакторные признаки рака. Для этого используется химико-аналитический метод под названием газовая хроматография/масс-спектрометрия, или ГХ – МС. Собакам предъявляют фрагменты обонятельной композиции, выделенные с помощью ГХ – МС. Если собака выдает предупреждение на один из фрагментов, ученые продолжают его расчленять и предъявлять животным отдельные элементы. Получается, что собаки информируют ученых, а ученые проверяют свои находки на собаках.