Необходимо было удостовериться, что отпечатки на кассовом чеке и предметах, найденных на месте происшествия в музее, принадлежат именно ей. Женщина согласилась, и вскоре портативный анализатор подтвердил, что отпечатки полностью совпадают.

– Вы уверены, что не знаете его? – спросила Сакс.

– Абсолютно. Он заходил всего раза два… Хотя, может, и больше. На таких людей не обращаешь внимания. Неприметный: никогда не улыбался, не хмурился, ни одного лишнего слова. В общем, совершенно непримечательный.

Подходящая внешность для убийцы, подумала Сакс.

– А что другие сотрудники?

– Я поговорила со всеми. Никто его не запомнил.

Сакс открыла чемоданчик, убрала в него анализатор и достала переносной компьютер. Спустя минуту система была загружена, и Сакс запустила программу «Электронная идентификация внешности» – EFIT. Раньше фотороботы создавались вручную из набора заготовленных карточек. Техник поэтапно собирал портрет, сверяясь с показаниями свидетеля, чтобы добиться максимального сходства с внешностью подозреваемого. Компьютерная программа выполняла ту же работу, а получившееся изображение отличалось почти фотографической точностью.

Через пять минут у Сакс уже имелся портрет скуластого гладковыбритого белого мужчины лет сорока с темно-русыми волосами. Обычный бизнесмен, подрядчик, служащий среднего возраста, каких в городе миллион.

«Совершенно непримечательный…»

– Вы помните, во что он был одет?

Специальное дополнение к программе позволяло накладывать на изображение подозреваемого любую одежду – вроде того, как меняют наряды на бумажных куклах. Однако женщина помнила только темный плащ.

– Ах да, еще кое-что: кажется, у него был южный акцент.

Кивая, Сакс занесла показания в компьютер. Затем подключила небольшой лазерный принтер, и вскоре на свет появилось не менее двадцати портретов объекта 10-9 формата пять на семь дюймов. Изображение сопровождалось текстовым примечанием, что подозреваемый имеет южный выговор и носит плащ, были также указаны примерные рост и вес и добавлено предупреждение, что преступник опасен. Сакс отдала распечатки седоватому, остриженному под ежик Бо Хауману, бывшему инструктору по тактической подготовке, а ныне главе Подразделения быстрого реагирования, который, в свою очередь, раздал листки своим подчиненным и присутствующим патрульным. Затем он разбил людей на несколько смешанных групп – бойцы из его отряда были лучше вооружены – и отправил их проводить опрос возможных свидетелей в близлежащих кварталах.

Полицейское управление Нью-Йорка выделяло для групп захвата не армейские бронетранспортеры, а обычные автомобили и мини-фургоны. Спецсредства и оборудование возили в неприметном бело-голубом фургоне. Один из таких сейчас стоял напротив магазина в качестве передвижного оперативного штаба.

Сакс и Селлитто облачились в бронежилеты с дополнительной защитой от динамического поражения и тоже направились в Маленькую Италию.

За последние пятнадцать лет район сильно изменился. Некогда это был огромный иммигрантский анклав, где селились рабочие-итальянцы, но под натиском наползавших Чайнатауна с юга и деловых кварталов с северо-запада значительно потерял в размерах. На Малберри-стрит детективы как раз проходили мимо символа этих перемен – здания, где когда-то располагался клуб «Рейвнайт», оплот преступного клана Гамбино во главе с Джоном Готти. Позже заведение было национализировано и превратилось в обыкновенный коммерческий объект на рынке недвижимости.

Выбрав квартал для обхода, детективы приступили к делу. Они представлялись и показывали фоторобот подозреваемого лоточникам на тротуарах, служащим в магазинах, тинейджерам, прогуливающим уроки, пенсионерам на скамейках. Время от времени из рации доносились доклады остальных групп: «У нас ничего… На Гранд ничего, прием… Вас понял… На Хестер ничего, прием… Перемещаемся на восток…»

Сакс и Селлитто методично отрабатывали выбранный маршрут, и дела у них обстояли не лучше.

Неожиданно сзади раздался резкий хлопок.

У Сакс перехватило дыхание, но не из-за звука, в котором она сразу узнала хлопок неисправного двигателя, а от того, что случилось с Селлитто. Тот шарахнулся в сторону и нырнул за телефонную будку, держа руку на револьвере.

Потом заморгал и, сухо сглотнув, выдавил смешок.

– Долбаные грузовики!

– Да уж, – ответила Сакс.

Ее напарник вытер испарину на лице, и они продолжили обход.

Склонившись над книгой, вдыхая доносящийся из ресторанчика по соседству чесночный запах, Томпсон Бойд сидел у себя на конспиративной квартире в Маленькой Италии и, сверяясь с инструкцией, перебирал купленные предметы.

Некоторые страницы он помечал желтыми квадратиками бумаги и делал на полях записи. Предстояло изучить довольно сложные процедуры, но он не сомневался, что в конце концов во всем разберется. Не важно, берешься ты за что-нибудь сложное или легкое. Если вникать и не торопиться, то в конце концов все выйдет как надо. Так учил его отец.

«Все дело в порядке величины».

Бойд отодвинулся от стола. Комната была обставлена по-спартански – помимо стола имелись только стул, лампа, кровать, маленький телевизор, холодильник и ведро для мусора. Здесь же хранилось кое-что для работы. Оттянув на правом запястье латексную перчатку, Бойд подул в образовавшееся отверстие. Потом то же проделал с левой рукой. (Всегда следует исходить из того, что конспиративную квартиру в какой-то момент придется бросать, и важно не оставить улик.) Резь в глазах целый день не давала ему покоя. Томпсон сощурился, закапал лекарство. Когда боль немного утихла, он закрыл глаза, чуть слышно насвистывая.

Навязчивая мелодия, из фильма «Холодная гора».

За сомкнутыми веками проносились целые эпизоды: солдаты стреляют в солдат, мощный взрыв, штыки…

Щелк.

Картинки исчезли, и зазвучало «Болеро». Бойд не мог с уверенностью сказать, откуда приходит та или иная мелодия. В его голове как будто стоял CD-чейнджер, который запрограммировал кто-то другой. Впрочем, насчет «Болеро» у него имелась одна догадка: это была запись с отцовской пластинки. Отец, крупный мужчина с коротким «ежиком» на голове, то и дело ставил ее на стареньком проигрывателе, когда возился у себя в мастерской.

– Послушай вот этот фрагмент, сынок. Здесь мелодия меняет тональность. Сейчас… сейчас… Вот! Слышал?

Томпсон открыл глаза и вернулся к книге.

Щелк: тема «Болеро» оборвалась, и зазвучала другая: «Время от времени» – песня, которая стала популярной в восьмидесятые благодаря Синди Лопер.

Томпсон Бойд всегда любил музыку и с ранних лет мечтал освоить какой-нибудь инструмент. Мать несколько лет водила его на уроки гитары и флейты, а когда с ней произошел несчастный случай, на занятия мальчика стал отвозить отец, хотя и опаздывал из-за этого на работу. Однако больших высот в музыке Томпсон достичь не сумел. Его толстые короткие пальцы не годились ни для гитарных ладов, ни для клапанов флейты, ни для клавиш фортепьяно, а голоса он не имел вовсе. Свинг, или кантри, или церковный хор – что бы он ни пытался напеть, из горла вырывалось только хриплое карканье. Через год-два он забросил музыку и занялся тем, на что обычно тратят свободное время все мальчишки в таких местах, как Амарилло: сидел дома, строгал у отца в мастерской, гонял в салки, позже в американский футбол, охотился, ухаживал за девчонками, ходил на прогулки.