и узнать имена покойных малышей. «Мамашу» размещали на афишах, поминали в песенках, но изваять с нее аллегорическую скульптуру «родины-матери» никто не догадался.

А жаль.

Случись такое, механизм служения родине получил бы прекрасный символ. А патриоту, обнаружившему свою голову в полете, не пришлось бы удивляться ее забавной траектории.

Но «Мамаша» померла. Номер забылся. Шанс упустили.

Это ротозейство можно понять. Потребности в культе «родины» на тот момент не было. Римское понятие «отечество» давно забылось, а европейское еще не оформилось. Патриотика Европы пребывала в мерцающем состоянии. Как, впрочем, и границы.

РОДИНА, КАК УСЛОВНЫЙ РЕФЛЕКС

Два следующих века все изменили. Начались масштабные войны. Убивать homo любил всегда. С этим проблем не было. Но новый стиль войны нуждался в грандиозных массовках, готовых не только умерщвлять, но и умирать. Труп стал единицей измерения исторической значимости происходящего.

Какова была причина этих перемен?

Как только звучит данный вопрос — у историков сразу чешутся династии и капиталы. Но, вероятно, все дело было в пуговицах: они стали не такими большими и блестящими. Война потускнела. Генералы пригорюнились и приготовились проклясть человечество.

Выход не сразу, но нашелся. Оказалось, что утрату пуговиц можно компенсировать количеством мертвецов. Покойники вполне способны вернуть генеральской работе должную величавость. Как только это понимание снизошло — главным свидетельством важности военного события становятся цифры потерь.

Соответственно, убитых требуется все больше и больше. И чужих, и своих. Жалкие две-три тысячи компрометируют любую победу. Нужны десятки, а лучше сотни тысяч. Тут возникли затруднения. Массы не захотели устилать поля так густо, как того требовала новая военная эстетика.

Ничего удивительного. Людям не хватало мотивации.

Дело в том, что сделать мучительную смерть еще большим удовольствием, чем убийство, умеет только религия. Лишь она способна придавать смысл полностью идиотским поступкам. Но к XVIII веку христианство выдохлось и утратило свои волшебные свойства. Вдохновить толпы на коллективную смерть оно было уже не в состоянии. Требовалась свеженькая вера. И она образовалась.

Божество по имени «родина» с этой ролью справилось блестяще. Оно ежечасно требовало человечины, а сытым не было никогда.

Тут-то все и наладилось. Грянули гимны и очертились границы. Культура быстро оформила «пасть за отечество», как высшее счастье. Нomo согласился превращаться в труп по первому же щелчку генеральских пальцев. Это решило проблему «устилания полей».

Картинки с театров военных действий, наконец, обрели должную солидность.

Впрочем, помимо аппетита на трупы, у нового божества обнаружились и другие достоинства.

Манипуляция массами превратилась в чистое наслаждение и стала доступна лицам средних способностей. Теперь деспоты не трясли перьями в битвах, а только надували щеки «от имени и по поручению» отечества. Однако это обеспечивало им поклонение, о котором не могли и мечтать короли прошлого.

Ведь «родина», как и всякое иное понятие — бесплотна. Это иллюзия общего пользования. Красивая абстракция. Соответственно, своего голоса она не имеет.

Как и в любом другом культе, от имени божества вещают жрецы и пророки. В данном случае — это генералы, цари и чиновники. Они же определяют размер человеческих и иных жертвоприношений, собирают деньги, а также оглашают различные капризы абстракции.

Необычайное удобство «родины» заключается в том, что от ее имени можно нести почти любую ахинею. Если это делать умело, то массы беспрекословно раскошеливаются, радостно маршируют, охотно умирают и легко управляются. Если это делать виртуозно, то они подолгу терпят нищету, пытки и любые унижения.

Чтобы разобраться в причинах этого явления, следует обратиться к классической механике религиозной веры.

МЕХАНИКА ВЕРЫ

Напомним, что все религии — конкуренты. Побеждает та, что умеет лучше других приспособиться к особенностям мозга homo.

Это не трудно. Творя мозг млекопитающих, эволюция особо не напрягалась. Поэтому конечный продукт имеет забавный дефект. Без специальной подготовки он не отличает правду от лжи.

Но! Ложь, как правило, проще, и, соответственно, усваивается легче. Более того, она пришла первой и через мифы и искусство установила все правила игры.

Напомним, что изначальные представления о мире и человеке были редкостной ахинеей. Других попросту не было, т.к. науки еще не существовало.

Это первородство оказалось мощным фактором. В результате ложь стала содержанием культуры и главным дирижером условных рефлексов.

Чуть позже многообразие первобытной галиматьи эффектно суммировалось в «бога».

Дефект имел множество последствий. Но нас сегодня интересует только одно из них. А именно та легкость, с которой религия захватывает мозг человека.

Технология захвата отработана. Во всех культах она сходствует. Человеку надо внушить то, что навязанные ему ощущения и представления — являются его собственными. Более того, что они — часть его «личности» и «души».

Разумеется, для начала клиента надо уверить в наличии у него «души». Не вопрос. Это удалось еще в палеолите. С тех пор из поколения в поколение homo бережно передает эту химеру первобытного мышления. Вдобавок «душа» оказалась хорошим бизнесом.

Во множестве развелись специалисты по ее спасению, изучению и наполнению.

К «душе» люди относятся так же трепетно, как владельцы «йорков» к своим песикам. Им неудержимо хочется прихорашивать свою забаву, а также таскать ее по выставкам и вязкам. Но если собачке достаточно начеса и банта, то «душа» требует чуть большего.

Конечно, разовые «вязки» ей обеспечивает культура.

«Душа» всегда может «отвести хвостик» и подставиться под роман, фильм или шоу. Пенетрация бывает глубока, но фрикции конечны, и извлечение неизбежно. А мимолетный оргазм проблемы не решает.

«Душе» необходим постоянный, активный наполнитель распирающего типа. Дешевле всех такую услугу оказывает религия.

Методика проста. Используется условно-рефлекторная схема, означенная еще Иваном Петровичем.

Поясним.

В память клиента подгружается набор драматических баек. Они маркированы, как нечто «самое важное». Это_— реактивная масса. Она легко входит и размещается, но до определенного момента остается пассивной.

Чтобы ее активировать, нужен набор специальных раздражителей.

Ими служат иконки, тотемы, кресты, чуринги, мощи, символы, а также специальные запахи, слова и пение. Их можно применять порознь, а можно в связках. Возбуждать массы подгруженных ассоциаций умеют только они. Прицельность действия таких возбудителей на реактивную массу отработана поколениями попов и шаманов.

При контакте раздражителя и массы — свершается рефлекторная реакция. В мозгу происходит «вспышка» пары миллиардов нейронов. Байки и прилагающиеся к ним эмоции чувствительно оживают.

Как?

Элементарно.

Разовая активация такого количества клеток памяти обеспечивает сильное нейрологическое ощущение. Это банальная физиология. Она имеет ту же природу, что и любой другой зуд. Но мнимое отсутствие внешней причины придает ей невероятный драматизм.

Иными словами: «душа наполняется».

В момент реакции у клиента выделяется «слюна веры». Это различные внешние проявления: поклоны, слезы, ритуальные жесты и звуки.

У