что доминантой государственного пейзажа были штабеля промерзлых трупов ГУЛАГа. На этом торте были и вишенки: изоляция и вой о «врагах народа». А также право власти убивать столько людей, сколько ей захочется.

Никакой другой «родины», кроме сталинской преисподней — у Космодемьянской не было. Только она могла быть объектом Зоиного патриотического фанатизма. И принести себя в жертву она могла только ей. Что и сделала, безусловно оказав режиму важную услугу.

Фактор войны в данном случае не является определяющим. С любыми врагами своего ада у Космодемьянской, вероятно, был бы такой же короткий разговор, как с глупыми крестьянами деревни Петрищево и немецкой ватой.

Как видим, старый советский миф не так прост. Конечно, в нем много клюквы, но есть и любопытный смысл.

Он заключается в том, что любой режим способен уцелеть в любой ситуации, если сможет прикинуться «родиной» и от ее имени постучать зубами об стакан. Тогда ему гарантировано слепое подчинение народа и массовая жертвенность.

Высший класс при исполнении такого фокуса показал Иосиф Виссарионович. До сих пор миллионы убеждены, что его устами вещало само божество «родины». Кровожадный бред Сталина был воспринят как высшее откровение, обязательное к немедленному исполнению.

Чтобы при случае повторить этот трюк, память о Зое следует сохранять долго и бережно. Как, впрочем, и другие мифы о богах и богинях сталинского пантеона.

ОРЕЛ ОБЩЕГО ПОЛЬЗОВАНИЯ И САБЛЕЗУБЫЙ КРЕМЛЬ

Живодеры Месопотамии снабдили своего бога войны двумя головами.

Зачем?

Затем, что ему надлежало пожирать не только врагов внешних, но и непослушных месопотамцев. Согласно воззрениям шумеров это следовало делать двумя разными ртами. Чужаков следовало рвать и быстро проглатывать, а местных смутьянов — жевать с оттяжкой. (Родина любит, когда «своим больнее».)

Но! Два рта плохо помещались на маленькой голове военного бога. Став многоротым, растопыренный карлик Нинурту мог стать посмешищем черни, а не ужасом врагов и смутьянов.

Но выход нашелся.

Месопотамцы проявили смекалку, приделали богу еще одну голову и проблема двухротости решилась.

Впрочем, это не добавило Нинурту респектабельности. Посему двуглавого уродца обрастили перышками. Поменяли кривые ручки на крылья, а губастые рты на клювы.

И свершилось чудо дизайна. Двухротый сперва стал просто птичкой, а со временем окончательно поорлел.

Бренд оказался настолько удачным, что почти 5000 лет держался в топе символов всевластия.

До своей последней прописки (в гербе Российской Федерации) шумерское божество долго ходило по рукам. Его лепили на знамена все любители отрубать, вспарывать, сжигать и захватывать.

Предпоследним (до РФ) пользователем птицы-мутанта был «Союз фашистских крошек».

А до «крошек» старик Нинурту послужил эсэсовцам, туркам, индусам, хеттам, албанцам, ромеям и монгольской Орде. Издыхая, добрая Орда завещала его Московии.

Иными словами, двуглавый хорош всем, кроме некоторой затасканности и сомнительного происхождения.

Мягко говоря, это орел общего пользования.

Смилодон в гербе России смотрелся бы свежее.

Он эксклюзивнее. Его пугательный потенциал выше. И он лучше орла символизирует как само величие, так и его последствия.

Напомним, что красавчик смилодон обитал в плейстоцене и прославился клыками невероятных размеров.

Саблезубый внушал ужас всему живому. От его мурлыканья седели мамонты и писались утконосы.

Поколения смилодонов упрямо жертвовали всем ради зубастости. Их организм хирел, но клыки становились все внушительнее.

Со временем начались проблемы.

Сперва крякнулось зрение. Дело в том, что зубья росли не только вниз. Крупнели и удлинялись и их корни, занимая все больше места в черепе. А потом наступил момент, когда корни залезли почти в глазницы.

Затем утратился хвост и помельчали лапы. Посеклась шерсть. Но клычары росли и росли.

Эволюция махнула рукой на идиотничающего котяру и ничего исправлять не стала.

Разумеется, закончилось конфузом.

Клыки стали так велики, что рот нашего героя вообще перестал закрываться. В нем завелись мухи и мыши. Ослепший саблезубец больше не мог ни рычать, ни есть, ни мурлыкать. А затем и вовсе потерял способность поднимать голову.

Точку в трагедии поставили ленивцы.

Эти неполнозубые листоеды были несчастны в личной жизни. Соответственно, насиловали все, что не могло от них уползти. А слепой и обездвиженный клыконосец был идеальным объектом.

Половой акт в исполнении ленивца был мучительно зануден. Он мог продолжаться неделями, и в результате убивал жертву.

Вероятно, последний из смилодонов и скончался именно под ленивцем.

Не исключено, что Россию ждет похожая судьба.

За клыки имперского величия придется заплатить. Пока не ясно, кто сыграет роль ленивца, но желающие, несомненно, найдутся.

В процессе выяснится, что клыки-то были бутафорскими. Но есть надежда, что народ об этом никогда не узнает.

ВЕЖЛИВЫЕ ОРКИ

Рецензия на последнего «Хоббита»

Всякая экранизация художественной литературы хороша уже тем, что позволяет эту литературу не читать.

Экранизация Толкиена хороша вдвойне, так как она позволяет не читать ее всю и без лишней потери знакомит с концентратом художественной культуры человечества.

Дело в том, что в литературном «котле» Толкиена сварились и выварились Шекспиры, Толстые, Стендали, а также бессчетное количество всяких «маленьких принцев», спартанцев и красных шапочек. По сути, все, что надо знать о культуре homo, очень компактно разместилось в эпопее про дурацких гномов. Причем в весьма вкусной пропорции.

Затем пришел Питер Джексон и произвел то, что можно назвать «кинематографической канонизацией» Толкиена.

В результате история о кольце всевластья, дракончиках и больших эльфийских ушах (частью которой является данный фильм), стала одной из визитных карточек человечества. К этому можно относиться как угодно, но факт следует признать. Вероятно, нет необходимости приводить в качестве доказательства кассовые сборы эпопеи, а также рекордность вызванных ею медийных и общественных резонансов.

Как получилось, что «дурь про гномов» так легко завоевала мир, попутно затоптав распятия и кринолины с наполеонами_— теперь уже обсуждать поздно. Это произошло.

Да, безусловно, на успех картины сработали безумные деньги ее бюджета. Но отметим, что из всей «большой» литературы, только эстетика Толкиена смогла раскошелить продюсерский клан на сотни миллионов долларов. Ни на что другое их просто никто бы не дал.

Разумеется, деньги с лихвой вернулись.

Как опять выяснилось, даже в России гномы круче белых офицеров, романтичнее расстрелянных царей и любимее всяких Февроний.

Кассовые мерки, как ни крути, остаются единственным объективным мерилом успеха в кинематографе.

«Хоббит-3» — это как раз тот случай, когда успешность и влиятельность явления делает излишним обсуждения его кинематографических достоинств или недостатков.

Посему мерить «Хоббита» обычной рецензионной мерой столь же нелепо, как, к примеру, рецензировать падение Чискулубского метеорита.

Конечно, метеорит можно пожурить за неровности краев выбитого им стокилометрового кратера или сделать ему выговор за масштабы возникших по его вине пожаров или разрушений. А