Кэй поблагодарила ее, нацарапала на бумажке номер адвоката и повесила трубку. Второй звонок она сделала адвокату по уголовным делам Фрэнку Фаббри. Тот говорил сочувственно, но, как и Шейла, быстро и по делу. Стоило Кэй представиться, и он тут же засыпал ее вопросами. Кэй отвечала как могла.

– То есть вы хотите сказать, что он целый день торчит в полицейском участке и отвечает на вопросы следователей в отсутствие адвоката? – почти гневно спросил он.

– Да, – ответила Кэй. – Он настаивал, что хочет помочь следствию.

– Черт, – выругался Фаббри и принялся диктовать Кэй подробные инструкции. – Сейчас вы должны сделать следующее. Позвоните мужу в участок, скажите, чтобы шел к дежурному по отделению и сказал: «Все, хватит. Я забираю сына, мы уходим». Пусть дословно запишет ответ офицера, а потом перезвонит и передаст вам. Вы перезвоните мне.

Кэй слушала указания адвоката с нарастающим страхом, но именно этот страх придал ей сил. Теперь она получила четкое и ясное задание. Наконец она по-настоящему поможет сыну. Только материнский инстинкт, требовавший во всем поддерживать Тома, не позволял ей немедленно отправиться в полицию и закатить там скандал. Ей очень не понравилось, когда утром на мосту ее отодвинули в сторону. Одни ее утешали, другие игнорировали, но о деле с уважением говорили исключительно с ее мужем. «Они гордятся своим сексизмом едва ли не больше, чем бляхами», – подумала она. Но теперь, когда они обвинили ее сына в преступлении, ее материнское сердце преисполнилось гнева, который придал ей сил и решительности. Она глубоко вдохнула и набрала номер таксофона, который продиктовал ей Джин, – пользоваться телефоном в кабинете убойного отдела ему больше не разрешали. Джин снял трубку на первом же звонке.

– Слушай меня. Сейчас ты пойдешь к дежурному по отделению и заявишь, что вы с Томом уходите. Запиши его ответ дословно, а потом перезвони мне, – проинструктировала мужа Кэй.

Она повесила трубку и принялась ждать. Несколько минут спустя телефон зазвонил; Джин говорил еще более убитым, чем прежде, голосом:

– Записываешь?

Кэй подтвердила, держа ручку над небольшим блокнотом, лежащим на колене.

– Он сказал: «Вы можете идти куда угодно, но Том останется здесь», – зачитал Джин из собственного блокнота, которым еще днем успел где-то разжиться. Голос его заметно дрожал, и он попытался скрыть дрожь, закашлявшись. – Я в принципе ждал чего-то в этом роде, но…

Кэй прикусила губу и, собрав все свое мужество, сказала:

– Все в порядке. Мы были к этому готовы. Я свяжусь с Фаббри и сразу тебе перезвоню.

На этот раз Кэй набирала номер еще быстрее. Нажимая на кнопки, она заметила, что у нее трясутся руки. Она попыталась унять дрожь, но безуспешно – ее буквально колотило от страха и прилива адреналина.

– Они сказали, что не отпустят Тома, – выпалила она в трубку, даже не поздоровавшись.

– Хорошо, я уже еду туда. Перезвоните мужу и скажите, чтобы вернулся к дежурному и заявил, что вы нашли для своего сына адвоката и что его зовут Фрэнк Фаббри. Пусть потребует немедленно прекратить допросы и снова дословно запишет ответ дежурного. Кэй, ваш сын сейчас в таком состоянии, что даже папе римскому ничего путного не расскажет, – сказал Фаббри.

Кэй глянула на стоявшие на отцовской тумбочке часы и быстро подсчитала в уме: Том был на ногах не меньше полутора суток.

– Следующие несколько часов вам придется туго, – продолжал Фаббри. – Полиция не хочет отпускать Тома, но они исчерпали лимит времени, в течение которого имеют право задерживать его без ареста, так что, по всей видимости, его арестуют. Вероятнее всего, по обвинению в двойном тяжком убийстве первой степени. Впрочем, у меня такое впечатление, что им пока не на что опереться. Отчасти они захотят арестовать его из-за нас. Но мы должны немедленно прекратить любые их попытки получить от вашего сына какие-либо показания. Так что никакой паники. Мне нужно как можно скорее добраться до участка – я перезвоню вам, как только увижусь с вашим сыном. И передайте все, что я вам сказал, вашему мужу.

Кэй кивнула, тщетно пытаясь восстановить сбившееся дыхание.

– Спасибо вам. – Ничего лучше она сейчас придумать не могла.

Она позвонила Джину, передала ему очередные инструкции адвоката и попросила сразу же перезвонить ей. Он так и сделал, и в его голосе звучало некоторое облегчение.

– Ну, что он сказал? – спросила Кэй.

– Я все ему передал, как ты просила: что мы нашли для Тома адвоката и что его зовут Фрэнк Фаббри. Дословно дежурный ответил: «Твою мать, только не он». Видимо, с адвокатом вы не прогадали – его тут, кажется, знают.

– Джин, послушай, Фаббри сказал кое-что еще, – перебила мужа Кэй. – Он кое о чем предупредил. Настаивая на прекращении допросов, мы как бы вынуждаем их арестовать Тома. Фаббри сказал, что, скорее всего, его арестуют по обвинению в двойном тяжком убийстве первой степени.

Джин молчал. Что-то его отвлекло.

– Джин? – позвала Кэй. – Джин!

Тот не отвечал, зато Кэй услышала чужие голоса и приближающийся звук шагов. Незнакомый ей низкий голос сказал что-то, чего она не расслышала, и Джин ответил: «Да?» Затем низкий голос произнес уже четче: «Ваш сын арестован по обвинению в двойном тяжком убийстве Джулии и Робин Керри первой степени».

Судя по стуку, Джин выронил трубку. Кэй охватила паника. Она несколько раз прокричала в трубку его имя. Потерявшие терпение Тинк и Кэти распахнули дверь и вбежали в спальню на испуганный голос матери. Они стояли, держась одна за другую, в дверном проеме, но ближе не подходили. Мать их не замечала. В ее глазах метался ужас; она мерила шагами комнату, крича в трубку имя отца. Примерно полминуты спустя на том конце послышался глухой голос Джина.

– Я перезвоню, – всхлипнув, сказал он.

Кэй даже не успела ответить мужу – из трубки раздавались гудки.

Заходя в тесную допросную, где его должен был ждать Том Камминс, Фаббри ждал чего угодно, но открывшаяся его взору картина шокировала даже его. Он прекрасно знал, как тяжело некоторые люди, особенно невиновные, переносят допрос, но Том Камминс выглядел так, будто только что вернулся из ада. Веки молодого человека покраснели и опухли, и ему стоило немалого труда их разлепить. На вошедшего мужчину в дорогом итальянском костюме он не обратил внимания. Ничего удивительного: в тот день он встречался с детективами, одетыми кто во что горазд, – одни в форме, другие в штатском, третьи в стиле гранж. Том автоматически принял Фаббри за еще одного офицера. Фаббри медленно подошел к столу и опустил на него свой дипломат. Сев на стул, он