Том Камминс не падал со Старого моста Чейн-оф-Рокс с высоты девяносто футов. Он упал примерно с пятидесяти.

Глава девятая

Худший во всем расследовании момент наступил для Тома, когда в допросную вошел его отец и попросил рассказать правду. До этого, как бы на него ни кричали, как бы его ни оскорбляли, Том верил, что родные помогут распутать этот чудовищный клубок недоразумений. Очевидно, произошла ошибка – гигантская, космического масштаба ошибка.

Убедившись, что ему не верит родной отец, Том потерял всякую надежду. Пока он плакал, Джина оторвали от него и выставили за дверь, и он снова остался наедине с Джейкобсмейером и Паппасом. Ему стало безразлично, что с ним будет дальше, – хуже было некуда. Его не волновал ни арест, ни судебный приговор. Джейкобсмейер намекнул ему, что лучше признаться, чем угодить на электрический стул, но Том пропустил его слова мимо ушей. Электрический стул его не пугал – все самое плохое уже случилось. Он хотел одного – чтобы его оставили в покое, дали выплакаться и поспать.

– Ну-ка, давай еще раз, – произнес Джейкобсмейер, садясь на стул напротив Тома. – Вот как все было.

Джейкобсмейер снова принялся излагать свои сценарии происшедшего. Том мотал головой, но без прежней горячности. Его возражения звучали все тише, слабее и безучастнее, и Джейкобсмейер это почувствовал.

– Когда Робин прыгнула в реку спасать Джулию, ты перепугался, побежал к берегу и сам прыгнул следом, пытаясь их отыскать. Не найдя их, ты отправился за помощью, остановил дальнобойщика и попросил позвонить в полицию. Так все было? – подытожил лейтенант.

Том закатил глаза и глубоко, протяжно выдохнул.

– Знаете что… – Он говорил медленно; ощущение полной безысходности придало ему мужества. – Верьте, во что хотите. Я рассказал вам правду. Если вам больше нравится ваша версия – пускай. На здоровье. Почему нет? Так все и было.

Признание.

– Бинго! – произнес Джейкобсмейер, глядя на стоявшего за спиной у Тома Паппаса. – У нас есть признание.

Детективы торопливо покинули комнату, а Том, впервые за весь день оставшись в одиночестве, не заснул. Он пытался осмыслить, что только что произошло, но единственным чувством, которое он испытал, было облегчение. Страх ушел – для него больше не было места. Его не пугало слово «признание» – он ничего не подписывал, и диктофона столе не было. Не говоря уже о том, что слово «признание» он произнес в порыве язвительного сарказма. Да уж, сарказм вышел на славу. «Робин бы точно оценила», – подумал он и усмехнулся. Он все еще нервно хихикал, когда дверь открылась и в проеме появился Паппас.

– Пошли, – сказал он.

Паппас повел Тома по нижнему этажу полицейского участка, через ярко освещенную подземную парковку. Всего час назад Тома от одной мысли оказаться наедине с грозным Паппасом охватил бы ужас. Но сейчас он чувствовал себя в безопасности – из отчаяния родилась уверенность. Офицер не орал на него, даже не смотрел в его сторону – просто шел рядом, почти как нормальный цивилизованный человек.

– Куда идем? – с новообретенным мужеством в голосе спросил Том.

– В студию видеозаписи, – ответил Паппас, уже не так грубо и резко, как прежде. – Будем записывать твое признание.

От перспективы быстро закрыть дело весь его гнев на этого парня как будто улетучился. Считая его убийцей, он ненавидел его гораздо меньше, чем когда считал его лжецом. Том не горел желанием вызывать злость этого человека, а потому в ответ лишь поднял брови и кивнул. Он намеревался дождаться начала записи и снова заявить о своей невиновности. Наконец они подошли к двери на другой стороне парковки. Паппас пропустил Тома вперед. Они очутились в длинном коридоре с линолеумом на полу и бессчетным количеством закрытых дверей по сторонам. Паппас подвел Тома к одной из них и дернул ручку. Дверь была закрыта на ключ.

– Твою мать, – выругался он. – Техник еще не пришел. Ладно, подождем здесь.

Он повернулся и повел Тома к открытой двери в самом конце коридора. Там стояло несколько торговых автоматов с едой и газировкой, а также длинный стол с двумя скамьями. Том опустился на одну из них, а Паппас принялся скармливать одному из автоматов четвертаки.

– Будешь? – спросил он Тома через плечо.

– Конечно.

Паппас поставил на стол перед Томом холодную банку с газировкой и открыл свою, садясь напротив парня.

– Сигарету? – спросил он.

– Давай.

Это была первая сигарета Тома за весь день, и она помогла ему расслабиться намного действеннее, чем он мог предположить. В свободной руке он держал банку с кока-колой и между затяжками прихлебывал из нее. Сидевший напротив Паппас выглядел почти задумчивым, хотя Том сомневался, что этот человек способен о чем-либо задумываться.

– Так что за хрень случилась там, на мосту? – тихо поинтересовался Паппас.

Том поразился спокойному тону детектива – того словно ничуть не волновало происшедшее. Том покачал головой и, делая очередную затяжку, криво усмехнулся. Впервые за весь день он чувствовал, что контролирует ситуацию.

– Знаешь, – произнес Том твердым четким голосом. – Вот придет этот ваш техник, включит запись, тогда и скажу, что там случилось.

– Скажи мне, – напирал Паппас с упрямством подростка, с которым не хотят делиться свежими сплетнями. – Что там случилось?

– Ладно, – кивнул Том, допивая колу. – Хочешь знать, что случилось? Я тебе скажу. Вы, ребята, облажались по полной. Вы взяли не того парня, а четверо убийц разгуливают на свободе – вот, мать твою, что случилось. Я не буду ничего записывать ни на какое видео и ни на какие вопросы отвечать тоже больше не буду, поскольку имею право не свидетельствовать против себя.

Том затушил окурок в стоящей на столе маленькой пепельнице из зеленого пластика. Он старался не смотреть на Паппаса, но, даже не видя его реакции, понимал, что все сделал правильно. Наконец-то ему хватило смелости высказать все, что он хотел. Паппас кивнул и снова задумался.

– Ладно, – без выражения произнес он. – В таком случае ждать здесь смысла нет. Вернемся наверх, а там посмотрим, что делать дальше.

После вечернего звонка Джина и его рассказа о неудачных результатах теста на полиграфе Кэй отправилась в комнату родителей, где провела полчаса за тихим телефонным разговором с кем-то еще. Тинк и Кэти подслушивали под дверью, но не смогли разобрать ни слова, как ни напрягали слух. Дедушка Арт то и дело отгонял их от двери, но через пару минут они возвращались на свои позиции. Первым делом Кэй позвонила Шейле, все еще остававшейся у Джинны. Та, видимо, ждала у телефона.

– Так, я обо всем договорилась, – деловито начала Шейла. – Он пока не в курсе