— Она тебя заколебает. Ревнует она. Думает, что эту ночь мы с тобой провели вместе. Заманает вопросами.

— А как она себя чувствует?

— Лучше бы она чувствовала себя плохо, — шутливо улыбнулся он.

— Понятно… Я тогда в следующий раз зайду… Как насчет кофе? — спросила она, как ни в чем не бывало взяв Олега под руку.

— У тебя?

— Ну, можно и в банке… У нас там тревога.

— Что такое?

— Гарант Конституции сделал заявление. Дефолта, сказал, не будет.

— А вам нужен дефолт?

— Нет. Но дефолт будет. Если президент сказал «нет», значит, будет «да». И аж по самое некуда.

— Ну, может быть. Положение в экономике — труба дело…

— Может, отец твой что-то знает.

— Я же говорю, труба все ближе…

— Рубль вылетит в трубу.

— В трубу гиперинфляции, — кивнул Олег.

Они вышли из больницы, Жанна глянула в сторону, где стояла две машины — черные «БМВ» седьмой модели. Возле машин стояли два внушительных на вид типа. Один остался, а другой, посматривая по сторонам, направился к ним. Это был телохранитель Жанны.

А телохранители Олега тенью следовали за ними. Это вчера его понесло в Горновку без охраны, которую он собирался уволить. Больше он рисковать не хотел, поэтому пришлось вернуть провинившихся в строй.

Двое шли за ним, двое стояли у машины сопровождения. Но в безопасности Олег себя не чувствовал. Дорофей просто какой-то заговоренный — появляется из ниоткуда, ставит в позу… Может, он и сейчас где-то рядом.

— Ко мне? — спросил он.

— Ну, если мужчина приглашает, — улыбнулась она.

Водитель открыл перед ними заднюю дверь, Олег подал руку Жанне, помог ей, сел сам.

— У нас в основном кредиты в рублях, — сказал он. — Если вдруг что, нам будет только легче.

— А мы даем кредиты в долларах…

— Поэтому нам ваш банк не подходит…

— Что-то не хочется говорить о делах, — сказала Жанна.

— Взаимно.

— Тогда едем на кофе, — улыбнулась она.

И назвала водителю свой адрес, а Олег дал команду ехать.

— Значит, эту ночь мы провели вместе, — тихо, в раздумье проговорила Жанна.

Она совсем рядом, их колени соприкасались. Ее голос звучал так волнительно, а запах пьянил и пробуждал животные инстинкты.

— Люба ошиблась. А про другую ночь она просто не знает.

— И я уже подзабыла, — загадочно улыбнулась Жанна.

Он уловил энергию сжатия в ее теле. Казалось, она вот-вот повернется к Олегу, обнимет его и закроет ему рот поцелуем. Но Жана за всю дорогу даже голову к нему не повернула.

Но стоило им только переступить порог ее квартиры, как она с силой толкнула его, прижимая к стене.

— А ты знаешь, я ведь по тебе соскучилась, — сказала она, затуманенно глядя на него.

— Я тоже.

Он просунул руки под ее жакет, пальцы скользнули под нижний срез шелковой рубашки.

— Руки! — тихо, но с напором сказала она.

Олег напрягся, хотел убрать руки, но Жанна сжала их локтями.

— Руки. Глубже…

Она сама скинула жакет. А когда он расстегнул рубашку, взяла его за голову и заставила носом ткнуться в ложбинку между ее роскошными грудями. Там он и пропал…

Хорошее не может быть дешевым. Именно поэтому суммы в счетах за услуги радовали глаз. Не меньше радовал глаза и маленький кулончик, сверкающий из глубины в лощине между хранилищами женской души. Грудь у Маши — у-ух.

— Еще здесь, и все.

Жак подписывал счета, секретарша стояла рядом, склоняясь над ним. Ее красивые наманикюренные пальчики листали страницы, подставляя документы на подпись. И ее грудь просто лезла в глаза. Но, конечно же, Жака это ничуть не раздражало. И работа не утомляла. Каждая подпись — это деньги в карман.

Если предприятия оплатят охрану вовремя и в полном объеме, он сорвет большой куш. А куда они денутся? Альтернативы у них нет: или «Запад-Охрана», или проблемы со стороны криминального мира. А там или блатная кодла Зубастого, или банда Темного, промышляющая грабежами, рэкетом и наркотой. Есть еще Сальник со своими отморозками, этот крышует таксистов, дербанит дальнобойщиков, разносит сифилис и триппер через своих проституток. Эти ребята совсем не прочь поднять все, что плохо лежит. И откажись Жак от того же лакокрасочного завода, на следующий же день Зубастый сядет на шею его владельцу. А сейчас там полный порядок. Посты работают в круглосуточном режиме, группа быстрого реагирования на шухере и, если что, помчит как на пожар. А ребятки там суровые, сначала стреляют, а потом уже думают…

— Все, — сказала она, складывая документы в папку.

— Мы еще даже не начинали, — усмехнулся Жак, плотно уложив ладонь на ее крутую и по-девичьи тугую задницу.

— Иван Игоревич!

Маша еще не успела отстраниться, когда дверь открылась, и в кабинет вошла Алиса. Яркая, как фотовспышка, острая, как жгучий перец, стройная, как идеал модельной внешности. Да и одевалась она — хоть сейчас на подиум. Или на панель…

— Я вам не помешала? — язвительно спросила она.

— Так мы еще и не начинали, — весело улыбнулся он. — Но если хочешь присоединиться, можешь закрыть дверь…

Алиса сверкнула взглядом, глянув на Машу.

— Свободна!

Маша глянула на нее, давая понять, что ничуть не обязана подчиняться. Но все же направилась к двери. Не в той она должности, чтобы провоцировать семейные скандалы.

— Я так понимаю, объяснять ты мне ничего не собираешься? — с капризной злостью спросила она.

— Нет, — качнул головой Жак.

Маша работает у него уже третий месяц. За это время он успел к ней полностью охладеть. Была медовая неделя, кипение страстей, а потом все прошло. И со всеми другими так. Да и с Алисой давно уже нет прежней остроты.

Бабник он по своей сути, женщины для него как электромагнит для болтика. Маша создала напряжение в клеммах, магнит заработал, и Жак просто не смог устоять. Да он, в общем-то, и не пытался. А зачем? Алиса знает с кем живет, и если она его не бросает, значит, ее все устраивает. Значит, он может гулять и дальше.

— Кобель!

— Я стараюсь держать себя в руках, — сказал он, повернув голову к окну.

В принципе, он мог бы завязать. Или хотя бы резко ограничить себя в сладком. Но Алиса не та женщина, ради которой он готов был идти на жертвы. Вот если бы Зойка его за собой позвала… Вот с ней бы он точно изменился.

— Лучше бы ты в руках держал.