Подробнее мы рассмотрим связанные с этим проблемы в следующей главе, а сейчас подчеркнем другую сторону дела. Так как искусство — форма познания действительности, то, естественно, развитие искусства есть процесс развития одной из форм познания мира.

Иными словами, мы имеем право говорить о прогрессе, поступательном развитии искусства.

При всем обаянии греческой классики понимание ею человека наивно. Это понимание бесконечно богаче и сложнее, скажем, в искусстве Ренессанса, хотя какие-то стороны «истины» этим последним по сравнению с античностью утрачиваются.

Естественно, что с развитием самого общества перед идеологами встают и новые проблемы, и они-то и составляют объективное содержание каждого нового, прогрессивного этапа в художественном развитии. Период Петра I выдвинул перед искусством ряд совершенно новых задач, в частности всестороннего осознания личности реального человека и реальной человеческой жизни, и это обусловило окончательное крушение древнерусской художественной системы и рождение новой эпохи в развитии русского искусства.

Историк искусства, изучая эволюцию художественного творчества, должен постоянно иметь в виду связь новых явлений в искусстве с новыми явлениями в самой исторической действительности. Важно уметь видеть в каждую данную эпоху и прогрессивные и, наоборот, консервативные художественные тенденции. Именно такой диалектический способ позволяет рассматривать искусство не просто как чередование «стилей», а как поступательное развитие, как прогресс.

Непонимание этого момента приводит иногда к ошибкам в оценке определенных фактов. Некоторые историки искусства, например, оценивая искусство Антропова, подчеркивали в нем как достоинство его связь с древнерусской парсуной, не учитывая того, что это была отмирающая традиция, нередко мешавшая художнику во всю силу развернуть новые тенденции в его портретном искусстве. Рассматривать развитие искусства как прогресс, осуществляющийся в борьбе нового со старым, таково, как нам кажется, основное требование марксистско-ленинского изучения истории художественной культуры.

Этот прогресс осуществляется не плавно и чисто эволюционно. Накопление новых художественных явлений и тенденций приводит к скачку, к революционному установлению нового направления или целой художественной системы. Такой художественной революцией было Возрождение, таким же революционным скачком была петровская эпоха в истории русского искусства, скачком, подготовленным длительным количественным накоплением элементов нового отношения к миру в течение XVI и XVII веков. Смена классового господства неизбежно приводит к смене господства одной художественной идеологии другой. Так и было в эпоху Возрождения, решительно и воинственно отметавшего средневековую художественную систему. Но даже и при сохранении господства данного класса, однако, в условиях серьезных преобразований в пределах данной формации изменяется и надстройка, в том числе и искусство. Это мы видим в России в эпоху Петра I.

Конечно, в искусстве прошлого «взрывы» не надо представлять себе как чисто механическое отметание прошлого. Преемственность культуры оказывается несомненной при всех условиях. Так, русское искусство XVIII века вобрало в себя все прогрессивное наследие древнерусского искусства. Но происшедший на рубеже XVIII века переход русского искусства в новое качественное состояние все же явился отрицанием основ средневеково-религиозного художественного мышления. Произошла коренная ломка, пусть протекавшая в течение двадцати пяти лет, но тем не менее достаточно решительная, чтобы мы могли говорить о взрыве. Но при всем том прогресс искусства в условиях антагонистических классовых обществ нельзя представлять себе и как простое восхождение, прямую линию подъема, где каждая следующая эпоха выше предыдущей. В классовых обществах прогресс осуществляется противоречиво, развитие искусства совершается в противоречиях, которые делают картину художественной эволюции очень сложной. Неравномерность развития искусства в классовых обществах — факт, широко освещенный и в нашей искусствоведческой литературе на основе знаменитого абзаца ив «Введения» к «К критике политической экономии» К. Маркса: «Относительно искусства известно, что определенные периоды его расцвета не находятся ни в каком соответствии с общим развитием общества, а следовательно также и развитием материальной основы последнего, составляющей как бы скелет его организации. Например, греки в сравнении с современными народами или также Шекспир».

Марксистская теория общественного развития диаметрально противоположна плоскобуржуазной теории прогресса, цель которой — апология капитализма.

Социологи-позитивисты утверждали, что если эпоха капитализма несет с собой бурный рост техники, то и в области культуры, в частности искусства, неизбежен такой же блистательный расцвет. На самом деле, однако, капиталистический способ производства, как подчеркивал Маркс в «Теориях прибавочной стоимости», враждебен искусству. Таким образом, нельзя утверждать, что между уровнем материальной основы общества и искусством обязательно некое механическое соответствие. Разумеется, экономический строй общества определяет, в конечном итоге, содержание развития идеологий, но не в том смысле, что раз страна процветает экономически, то она должна при любом общественном строе процветать в сфере культуры. Иными словами, победы искусства в прошлом обуславливаются определенным характером, содержанием всего общественно-экономического развития данного народа.

Россия в технико-экономическом отношении была во второй половине XIX века отсталой страной сравнительно, скажем, с Англией, но ее искусство переживало могучий расцвет, рожденный огромным размахом освободительной борьбы. В то же время английское изобразительное искусство XIX века не создало чего-нибудь столь же великого.

Противоречие между искусством и обществом, отрыв от искусства широких народных масс, жизнь и труд которых при всех условиях являются почвой и материалом для всякого подлинно художественного творчества, получают свое наиболее острое выражение в эпоху капитализма. Если в условиях феодализма при сравнительно низком общем уровне культуры разрыв между массами и так называемым образованным обществом не был очень глубоким, то в эпоху господства буржуазии этот разрыв становится особенно резким, отсекая у трудящихся пути к подлинной культуре. Крайне ярким свидетельством враждебности капитализма искусству является губительное его воздействие на народное творчество. Капиталистическое общество, отрывая производителя от средств производства, разрушая все патриархальные связи, уничтожая ремесло, обеспечивавшее в средние века известную меру эстетического отношения человека к предмету своего труда, превращая рабочего в «частичного рабочего», внедряя в общественную жизнь уродливое господство денег, гибельно действует на народное искусство, которое еще продолжает существовать в среде трудящихся масс, прежде всего крестьянства.

Мелкобуржуазный романтический протест против «машинизации», губящей художественное ремесло, и попытки его искусственного возрождения (Рескин, В. Моррис и т. д.) — только доказательство глубокого кризиса искусства, так как все эти попытки не привели и, разумеется, не могли привести к каким-либо ощутительным результатам.

Если мы возьмем такие современные капиталистические страны, как Англия или Франция (не говоря об Америке, которая своего живого народного искусства вообще почти не имеет), мы увидим, что там давно уже, не менее столетия, народное творчество находится в упадке. Капитализм убивает это искусство. Здесь одна из причин того факта, что и само «ученое» искусство в высоко развитых капиталистических странах, постепенно все больше и больше отрываясь от народа, неизбежно идет к своему упадку, а в эпоху