в крупные, а распределялись по поверхности мелкими круглыми шариками, которые на солнечном свете засверкали бриллиантовой крошкой.

– Изумительно, представляю, как выглядит густая роща таких красавиц!

Все трое замолчали, неотрывно глядя на этот огромный, переливающийся цветными искрами, сверкающий бутон.

– Ну что, господа, пойдёмте ужинать, Эмма уже должна заканчивать сервировку.

Некоторое время длилось полное молчание – никто не мог оторваться взглядом от сверкающего, кажущегося неземным деревца. Затем заговорил Серж:

– Конечно, мистер Джонатан, пойдёмте. Ну какая же красота.

Все трое, оглядываясь по сторонам на газон, осторожно вышли из кольца можжевельника, и зашли в открытые Джонатаном двери.

Ужин был накрыт на двоих. Эмма приготовила ростбиф с овощами, рядом стояла соусница, наполненная мясной подливой грэви, взгляд радовала горка яиц по-шотландски, украшенная кольцами лука, и её фирменное блюдо «Жаба в норке» с баварскими сосисками. Нарезка сыра Стилтон украшала две специальные фарфоровые подставки со стороны места каждого гостя, весёлым светло-зелёным кустиком выглядела на столе горка свежего салата. Венчала трапезу бутылка португальского портвейна в белой салфетке. Эмма стояла рядом и утирала глаза платочком.

Сервировка стола, как и было принято в этом доме, выглядела роскошно. Алекс не удержался от комплимента:

– Эмма, ваш стол, как всегда – бесподобен!

– Благодарю вас, мистер Алекс, надеюсь моя «Жаба» сегодня удалась.

– Не сомневайтесь, вы никогда не ошибаетесь! Я вижу у вас покраснели глаза – как ваше здоровье, мисс Эмма?

– Я вполне здорова, спасибо за заботу, просто мы с Джонатаном очень переживаем за Владислава. Как он там, наш мальчик? – и Эмма снова захлюпала в платок.

– Мисс Эмма, читая послание Влада, мы не увидели ни одного повода для переживаний. У него всё в порядке, просто он очень загружен работой, а связь в той местности просто отвратительная – позвонить он на самом деле не может.

– Мы надеемся. Присаживайтесь господа, бон аппетит, приступайте. Джонатан будет рядом. Зовите, если будет нужна помощь.

Уходя, Эмма пробормотала вполголоса – «Да, салфетки я не забыла, поставила…»

Ужин прошёл в молчании. К пудингу Джонатан подал сладкий ликёр. Также без особенных разговоров Серж и Алекс расправились с «йоркширской идеей», после чего позвали Джонатана и Эмму, чтоб поблагодарить их за чудесный гастрономический вечер.

– Эмма, Джонатан – мы с мистером Алексом благодарим вас за ужин, и ваше тактичное обслуживание – спасибо!

Затем Алекс обратился с просьбой:

– Уважаемые, вы позволите нам не уходить сейчас, чтобы дочитать послание Влада у него в кабинете?

Эмма и Джонатан недоумённо переглянулись:

– Да мы сами хотели вас попросить об этом, – перебил его Джонатан.

Эмма добавила:

– Вообще-то я бы вас просто не отпустила без этого, мы же глаз не сможем сомкнуть, пока вы нам не перескажете содержание хотя бы пары последних страниц его дневника! Конечно же, оставайтесь! Не забудьте только домашним сообщить, если вдруг всё это затянется.

– Спасибо огромное, мы с Сержем тоже пребываем в напряжении. Надо обязательно сегодня дочитать.

– Не тяните, ступайте в кабинет. Я скоро принесу свежий кофе и сигареты, – Джонатан развернулся и ушёл на кухню. Эмма стала убирать со стола. Друзья перешли в кабинет. За чтение принялся Серж.

Мотукава-Туно. Гостиница. День восьмой

Проспал я ровно сутки и одну ночь. На часах было ровно шесть утра.

Открыв глаза, долго не мог понять в каком месте нахожусь. Сознание ещё витало в закоулках иного мира, но воспоминания о снах начинали испаряться. В этот момент меня, как пружиной, подбросило с кровати – Командор! Нужно срочно просмотреть сообщения от него, и отправить отчет. Два с лишним месяца! Хорошо, что обеспечение здесь, на острове. Сообщали, что я жив-здоров. А то бы шеф давно уже эсминец королевских ВМФ подогнал к порту. Другое дело, что мне так и не удалось ничего узнать о подозрительной электромагнитной активности здесь, неподалёку. Разговор с Визитёрами был на общие темы. Хотя, как мне кажется, в их повествовании есть определённая структура и явно прослеживается последовательность изложения. Думаю, эта беседа должна подойти к моменту обсуждения текущих событий. Они, надеюсь, понимают, что я появился тут не с целями байки слушать. Но почему байки? Всё вроде логично. Так, нужно как можно быстрее изложить наш разговор на бумаге, тогда будет понятнее. Но в первую очередь – сообщение Командору!

Поднявшись, я в первую очередь принял контрастный душ – кровь задвигалась, в голове немного прояснилось. Быстро позавтракал – растворимый кофе, крекеры с гусиным паштетом из банки, и уже затем приступил к срочным делам. Закрыл на ключ входную дверь, оставил ключ в скважине. Набросав текст сообщения в департамент, достал из ящика в тумбочке томик стихов Байрона, при помощи специального кода, который помнил наизусть – составил шифрограмму, на это ушло часа три, затем принялся освобождать платяной шкаф. Трюк старый, как мир, но всегда срабатывает. Заднюю стенку я ещё при вселении заменил на раскладную свою, и она встала на тридцать сантиметров вперёд – почти половина внутреннего объёма. На этой фальш-панели укрепил перпендикулярные штифты, и на них развешал всю свою одежду – задней стенки не стало видно совсем. А в освободившемся пространстве тыльной стороны уже разместил оборудование и другие предметы, которые не обязательно было видеть посторонним. Открученную «родную» заднюю стенку шкафа аккуратно поставил сзади, прислонив к стене. Теперь мне оставалось только немного подтянуть один его угол на себя, и достать необходимое оборудование для спецсвязи. Уложившись в положенные три минуты передачи, я, наконец, отправил отчёт Командору, изложив всё как можно подробнее. Три минуты были необходимы для предотвращения возможности пеленгации сигнала в этом регионе. Теперь было нужно по свежей памяти записать ещё подробнее всё то же самое в свой дневник, да не забыть прошить уголок. С этим было несколько сложнее – многое «уплывало» в памяти, и не всё удавалось вспомнить. Наверное, Визитёры и в самом деле, каким-то образом могут корректировать работу мозга собеседника. Некоторые моменты пришлось прописать по наитию – так как мне казалось верным, или как это логически проистекало из темы разговора. Получившийся текст пришлось разбить на дни чисто технически. Моменты – когда мне казалось, что закончился один день, и начался другой – у меня в памяти, как ни странно, сохранились хорошо. Но я точно знал, что в реальности этого не было – Питер и портье в гостинице подтверждали это! В итоге получилось описать события и беседы только на шесть дней, и содержание седьмого дня, по поводу которого я был уже точно уверен – я спал. Но ничего более я