Она вскакивает с кресла, и, поравнявшись с ней, я замечаю, как она встревожена и напряжена. Мэлани хватает меня за руку.

— Чарли, — шепчет она. — А я вас все жду и жду. Франклина нет на месте, а больше никто не знал, где вас искать. Мне посоветовали вернуться позже, но я подумала, когда-нибудь же вы приедете, и потом охранник за стойкой сказал, что ничего страшного, если я посижу здесь, и…

Даже сквозь затемненные стекла мне видно, как бегают ее зрачки, словно она кого-то высматривает.

— Мне нужно рассказать вам о телефонном разговоре, который состоялся у меня сегодня утром. — Она снимает очки, и я вижу ее красное, опухшее от слез лицо. — Очень нужно.

Кладу руки ей на плечи и оглядываюсь по сторонам. Что она ищет? Или кого?

— Давайте поднимемся ко мне в офис, — предлагаю я сочувственно. — Там нас никто не побеспокоит, и вы сможете мне все рассказать. — Выглядываю в переулок, на который выходят двери станции. Здесь машину запросто могут эвакуировать, если оставить ее надолго. — Вы припарковались в этом переулке?

Мэлани разражается рыданиями:

— Нет, у меня нет машины. Теперь нет.

Ну конечно. Машины она лишилась тогда же, когда погиб ее муж. В этой самой машине. Чарли, ну ты и идиотка.

Мэлани поднимает на меня взгляд — ее прекрасное лицо искажено гримасой боли.

— Давайте уже поднимемся в кабинет?

Допивая чай, Мэлани заканчивает сбивчивый пересказ утреннего телефонного разговора. — Короче говоря, — говорит она, промокнув губы салфеткой из «Данкин донатс», когда-то мной заботливо припасенной, — этот юрист сказал, что знает о документах, которые Брэд забрал домой из «Азтратеха». По его словам, камера наблюдения в офисе зафиксировала, как Брэд выносит коробки и ставит их в машину. Я все повторяла им, что понятия не имею, где эти документы, — ведь это вроде как правда, я действительно не знаю, что вы с ними сделали, так? — Она выдавливает слабую улыбку. — Но он заладил, что укрывать эти папки — федеральное преступление — и что если я не отдам их сама, то они пришлют полицию.

— Ну этого они, скорее всего, сделать не могут, — размышляю я. — Думаю, для такого требуется официальное обвинение, и… — Качаю головой. — В любом случае у вас ведь их нет.

— Я понимаю. Я так им и сказала. Нет у меня никаких документов, и все. — Мэлани тяжело оседает в кресло. — Но он так и пристал ко мне.

— Не понимаю, почему вы так расстраиваетесь, — осторожно начинаю я. — Наверняка он просто вас прощупывал, — все больше воодушевляясь, развиваю свою теорию: — Понимаете, просто проверяет, вдруг вы сломаетесь. А раз вы держались, значит, все нормально. Он решил, что вы говорите правду, и теперь отвяжется от вас.

Мэлани молча смотрит на меня своими огромными глазами. Мне кажется, мои уверения и нерушимая логика ее успокоили. И тем не менее она грустно качает головой.

— Есть кое-что еще, — продолжает Мэлани. — После того как мы с ним поговорили, я пошла на прогулку с собакой, а когда вернулась домой… — Она снова плачет. Шмыгая носом, промокает глаза мокрой салфеткой. — В общем, Банджо сразу кинулась в глубь дома, в подвал, тявкая и визжа. Я подумала, что в дом забралась белка. Такое раньше бывало.

Я понятливо киваю.

— Тогда я пошла за ней вниз, и… и… — Ее голос срывается, но она продолжает: — Окно в подвале оказалось разбито — повсюду осколки. Все ящики вывернуты, все комоды с документами. По полу раскиданы бумаги, книжки скинуты с полок, настоящий… хаос. — На мгновение она закрывает глаза, видимо рисуя эту картину в памяти. — Банджо сидела под окном, оскалившись, и все лаяла, лаяла.

— Вы позвонили в полицию? В службу спасения?

— Нет. — Она качает головой. — Я подума ла, что это ведь, само собой, люди из «Азтратеха». А потом вспомнила, как они сказали, что это федеральное преступление и что у них есть запись того, как Брэд забирает бумаги. Я подумала, что если вызову полицию, то в «Азтратехе» просто скажут, что искали вещи, которые я… Брэд… мы… в общем, которые у них украли, и меня в чем-нибудь обвинят.

— О, Мэлани, нет. Вам надо позвонить в полицию, — настаиваю я. — Они же вторглись в чужой дом. Это кража со взломом. Позвоните прямо сейчас. — Я снимаю телефонную трубку и протягиваю ей.

Мэлани снова качает головой.

— Они ничего не взяли, — говорит она. — Все на месте.

— Точно? — Медленно ставлю трубку обратно на базу. — Тогда это доказывает, — продолжаю я, — что это были люди из «Азтратеха» и они искали те папки. Должно быть, в документах, которые вы нам отдали, и правда что-то очень важное.

Мэлани закрывает лицо руками, и в ее миниатюрной фигурке воплощаются страх и отчаяние.

— Брэд бы никогда, никогда не подверг меня опасности, — печально произносит она. — Зачем ему было приносить домой такие ценные вещи, ради которых этим людям ничего не стоит вломиться в чужой дом? И зачем ему было ставить под угрозу семью?

Я горестно вздыхаю. Как на такое ответить?

— Может, он не знал, что в этих бумагах, — предполагаю я. — И обратился ко мне, а также к Мэку Бриггсу и Джошу Гелстону, чтобы мы помогли ему разобраться. Или, может, когда с помощью документов Брэд обнаружил нечто важное, он поделился с кем-нибудь информацией. И оказалось, что поделился не с тем человеком.

Какое-то мгновение мы обе молчим.

— А потом… — нарушаю тишину, — он уже был не в силах вас защитить.

Глаза Мэлани снова наполняются слезами. Бедняжка. Сначала ее муж погиб в автокатастрофе, а теперь ей угрожают какие-то адвокатишки, подсылающие головорезов обыскивать ее дом.

— И все же, — продолжаю я, — думаю, стоит позвонить в полицию. Вы уверены в том, что они ничего не взяли? Даже компьютерные диски?

Пока Мэлани размышляет, я предаюсь эгоистичным сетованиям на то, что она заявилась сюда. Если устроивший погром в доме Мэлани достаточно смышлен, чтобы проследить за ней, то получается, что она привела его прямо к месту, где хранятся документы. К моему скромному кабинетику.

— Ничего не… — Мэлани поднимает взгляд на дверь кабинета. И посильней заворачивается в кашемировую шаль, словно ощутив резкий сквозняк.

Оборачиваюсь на дверь. Анжела.

— Прошу прощения, — говорит она, награждая Мэлани неким подобием улыбки. — Мне очень жаль прерывать вашу… беседу.

Начальница постукивает по циферблату явной подделки под «Мовадо»[45].

— Я все ждала, когда вы с Франклином придете, — говорит Анжела. — Мы пытались связаться с вами все утро, и мы… — она вскидывает бровь, — неприятно удивлены тем, что ни ты, ни он не ответили.

Как же хочется рассказать ей всю правду: мы не отвечаем на пейджеры, потому что нам нет до тебя никакого дела. Мы вынимаем из этих бесполезных аппаратов их глупые батарейки и прячем их в ящик стола.