Мартини улыбнулся:

– Может, это скоро кончится.

– Будем надеяться. Но сегодня просто какой-то особенный день: на телевидении все посходили с ума и без конца крутят одни и те же изображения.

– Какие изображения?

Кассирша отвлеклась от работы, и очередь стала расти.

– Простите, вы сказали – на восьмой?

– На восьмой.

Она взглянула на контрольный экран автозаправки и с каким-то странным выражением перевела глаза на Мартини.

– Что-то не так?

Кассирша подняла глаза на экран телевизора. Мартини тоже взглянул.

На экране мелькали кадры любительской съемки. Анна Лу в разные моменты жизни. Вот она идет по улице с рюкзачком и с коньками на плече. Вот она с подругой, в которой Мартини сразу узнал Присциллу. В следующих кадрах Анна Лу выходит из дому с братишками. Потом в режиме стоп-кадра появляется увеличенное изображение белого внедорожника. Получается, что он все время присутствует, стоя в отдалении.

И тут учитель понял, что за потрясающую новость транслировали весь день по телевизору. Вот почему начался новый наплыв приезжих. Наконец-то обнаружили след. Белый внедорожник, похожий на его машину.

Да нет, не просто «похожий», это была его машина.

Сенсацию представляла знаменитая тележурналистка Стелла Хонер, ее подпись светилась на экране. А поверх изображения шла надпись:

ОЧЕРЕДНОЙ ПОВОРОТ В РАССЛЕДОВАНИИ: ЗА НЕЙ КТО-ТО СЛЕДИЛ.

Учитель оставил на стойке банкноту в пятьдесят евро, хотя должен был заплатить гораздо меньше. Не обращая внимания на изумление кассирши, он быстро вышел. Не успел он перейти через площадку автозаправки, как раздался чей-то голос:

– Эй, смотрите, вон та самая машина!

Возле автомобиля собралась толпа, и все пытались сверить номер. К счастью, Клеа, сидевшая внутри, была занята написанием эсэмэски и ничего не замечала. Под пристальными взглядами толпы Мартини ускорил шаг и, поравнявшись с внедорожником, быстро прыгнул внутрь.

– Что случилось? – спросила Клеа, увидев, что он встревожен.

– Потом объясню, – оборвал он и, не теряя времени, вставил ключ в зажигание. Но машина не двинулась с места, потому что у него дрожали руки.

Люди тем временем окружили автомобиль. И в глазах у всех читалась та же смесь изумления и страха, что и в глазах кассирши. Если кто-то из них решит хоть что-то ему сделать, остальные ринутся за ним, в ужасе подумал Мартини. Наконец мотор завелся. Он нажал на газ и отъехал. Быстро выехав на шоссе, он бросил взгляд в зеркало заднего вида. Они все еще стояли там, и в их глазах читалась угроза.

– Ты можешь, наконец, сказать, что происходит? – встревоженно спросила Клеа.

Повернуться и посмотреть на нее ему не хватило мужества.

– Поехали домой.

По дороге жена засыпала его градом вопросов. Он попробовал объяснить ситуацию, которую и сам не до конца понимал.

– Как это понять: тебя задержали?

– Два дня назад меня остановили на блокпосте.

– Почему ты мне ничего не сказал?

– Я не придал этому значения. Они останавливали всех подряд, не только меня. Там были и те, кого я знаю, – соврал он.

Когда они наконец добрались до дому, Мартини ожидал, что его там поджидает полиция. Но, против ожидания, улица возле их дома была странно безлюдна. Не было видно ни одного прохожего, но учитель все равно поторопил жену:

– Вылезай скорее – и быстро в дом.

Едва они шагнули за порог, как посреди гостиной обнаружили дочь. Она стояла перед телевизором, впившись глазами в экран, и явно была напугана:

– Мама, что происходит? По телевизору говорят, что пропавшая девочка… что за ней кто-то следил… а потом показали машину, и это вроде бы наша машина.

Не зная, что ответить, Клеа обняла Монику и посмотрела на мужа: может, он скажет что-нибудь. Но Мартини не в силах был даже выйти из коридора.

– Не знаю. Ничего не понимаю. Должно быть, это какая-то ошибка, – пробормотал он.

На экране снова появился белый внедорожник.

– Но ведь это наша машина!

Клеа была потрясена, она не верила своим глазам:

– Я знаю, но это чистое безумие.

Тут учитель заметил, что дочь вот-вот расплачется.

– Я же тебе говорил, что меня остановили на блокпосте, задали несколько вопросов и отпустили домой. Я был убежден, что все обойдется.

– Ты был убежден?

В тоне Клеа послышалось обвинение. Мартини волновался все больше.

– Ну да, меня спросили, где я был, когда пропала девочка. Но это вещи настолько…

Клеа несколько секунд помолчала, потом стала вспоминать.

– В тот день ты был в горах. И вернулся вечером, – спокойно сказала она.

Однако в глубине души она вдруг отдала себе отчет, что у мужа нет алиби.

– Ну конечно, они ошиблись, – уверенно произнесла она, потому что и мысли не могла допустить об ином.

– Стоило бы позвонить в полицию и потребовать объяснений.

Но за ее решимостью крылась неуверенность.

Мартини наконец перешагнул порог гостиной, подошел к телефону и набрал номер. Ему ответили через несколько секунд.

– Это Лорис Мартини, попросите, пожалуйста, к телефону агента, с которым я разговаривал позавчера. Кажется, его фамилия Борги.

Ожидая, пока Борги передадут трубку, учитель бросил взгляд на жену и дочь. Обе выглядели растерянными и напуганными. Они так и стояли, обнявшись, и хуже всего было то, что это объятие его не касалось, словно они уже решили про себя дистанцироваться от него.

Прошло несколько минут, и мужской голос ответил:

– Я агент Борги.

– Вы можете сказать, что происходит? Почему моя машина не сходит с экрана телевизора?

Мартини был вне себя.

– Прошу прощения, учитель, – ровным и бесстрастным голосом сказал полицейский. – Произошла утечка информации. Этого не должно было случиться.

– Утечка информации? Меня в чем-то обвиняют?

Борги резко отсоединился, и Мартини так и остался с трубкой возле уха, не зная, что делать. Клеа и Моника смотрели на него с мольбой, ожидая ответа.

В этот момент комнату осветила яркая вспышка.

Это не могла быть галлюцинация, потому что все трое принялись озираться, не понимая, что случилось. Через несколько секунд вспышка повторилась, потом еще и еще. Это не могла быть гроза, потому что за вспышками не последовало раскатов грома.

Мартини подошел к окну и выглянул на улицу, жена остановилась у него за спиной.