Затем за учителем сразу установили слежку. За последние трое суток с него буквально не спускали глаз. Люди Фогеля следили за ним издали, снимая его на видео и отмечая все, что с ним происходило. Ничего они не выявили, но Фогель и не ожидал сразу найти неопровержимые доказательства, чтобы его арестовать. При таких обстоятельствах было необходимо слегка подтолкнуть события. Для этого и организовали камуфляжный блокпост нынче утром. Но перед этим привезли Маттиа, объяснив ему, что надо делать, когда он увидит учителя. Ему предстояло опознание.

Пока Мартини соображал, с чего бы вдруг мальчишка так странно повел себя перед скобяной лавкой, Фогель, сидя в патрульном автомобиле с выключенными маячками, наблюдал за выражением его лица.

Привезти его в отделение полиции, заставив прождать сорок минут в пропыленном архиве, было методом воздействия. Борги прекрасно справился со своей ролью. Он был любезен, все ответы его удовлетворяли. Но вопросы были продуманы таким образом, чтобы не столько давить на допрашиваемого, сколько заронить сомнение.

Фогель был убежден, что пройдет несколько часов – и все это принесет плоды.

Но Майер была в этом убеждена гораздо меньше:

– А вам известно, у скольких людей, которых мы опросили в неформальной обстановке за эти дни, тоже не было вразумительного алиби на двадцать третье декабря? У двенадцати. И у четверых из них не все гладко в прошлом.

Фогель ожидал, что прокурорша скептически отнесется к его идее. Но для него учитель Лорис Мартини был идеальной фигурой.

– Быть незаметным – это талант, – утверждал он. – Здесь нужен самоконтроль и большая дисциплина. Я убежден, что мысленно учитель Мартини совершал нечто неописуемое, каждый раз спрашивая себя, способен ли он на это в действительности. Но монстрами не рождаются. Это как в любви: необходим именно тот человек… Когда он встретил Анну Лу, то наконец понял, какова его натура. И он влюбился в собственную жертву.

Борги присутствовал при обмене репликами, не вмешиваясь. Если положиться на свой инстинкт, то он бы сказал, что учитель слишком уж спокойно вел себя во время разговора.

– Вы сами не так давно утверждали, что Анна Лу знала своего похитителя и для нее не составило проблемы пойти за ним, – сказала Майер. – Но в данном случае у нас нет уверенности, что они вообще были знакомы.

– Мартини преподавал в той школе, где училась девочка, и она, конечно, знала его в лицо.

– Может быть, Анна Лу знала, кто он такой, но чтобы довериться ему до такой степени? Чтобы сесть в машину, когда на улице уже темно, нужно не доверие, а нечто большее. Особенно если девочку воспитывали в братстве таким образом, что любые контакты с чужими людьми сводились к минимуму… Нет, не думаю, что Мартини к этому причастен.

– В таком случае как вы объясните видеозаписи, сделанные Маттиа?

– Эти кадры – еще не доказательство, и вы это хорошо знаете.

«Ничего, станут доказательством», – подумал Фогель. И еще раз вгляделся в лицо на экране.

Да, учитель Мартини подходил прекрасно.

В желтоватом закатном свете вокруг гор образовалась голубая дымка.

Учитель вел машину по шоссе. Рядом с ним сидела жена. Обогреватель был включен и немножко гудел, но в салоне разливалось приятное тепло. Клеа замолчала и наслаждалась теплом и уютом. Мартини то и дело поглядывал на нее, и Клеа отвечала улыбкой на его взгляд.

– Тебе пришла хорошая мысль, – сказала она. – Мы уже так давно не были на озере.

– С самого лета, – вспомнил он. – Но думаю, что зимой там еще красивее.

– Согласна.

Они провели на горном озере целый день. Чтобы до него добраться, надо было часа два идти пешком. Но переход был нетрудный, не то что те, в которых он обычно испытывал себя. Этот маршрут выбрала Клеа, менее тренированная, чем он. Хорошо утоптанную тропу, по которой обычно ходили туристы, пересекали множество ручейков. В эту зиму снега выпало необычно мало, и потому идти было легко. А в награду тем, кто поднимался на вершину, открывался прекрасный вид на маленькую долину на краю огромного ледника, окруженную скалистыми пиками. У самого ледника виднелось прозрачнейшее озеро, на его зеркальной глади вспыхивали полосы золотистых закатных отблесков. Вокруг все заросло рододендронами, которые летом расцветали ярко-красными цветами. Возле озера стояло шале, горный приют, где можно было отведать местных кушаний. Меню всегда состояло из трех блюд. Мартини с женой обычно заходили в приют, чтобы поесть овощного супа с черным хлебом. Время пролетело незаметно, и, когда они спустились к автомобилю, уже почти стемнело.

– О чем ты думаешь? – спросила Клеа.

Вопрос казался абсолютно невинным.

– Ни о чем.

И это была правда. Все, что тревожило его накануне, куда-то ушло, и ему снова стало спокойно. Однако о блокпосте и о странном допросе, который ему устроили, он жене не сказал.

– Тебе надо подстричься, – сказала она, запустив руку в густую кудрявую гриву его каштановых волос.

Мартини нравились такие знаки внимания, значит у нее еще не пропала охота им заниматься.

– Ты права, завтра схожу к парикмахеру.

Оба устали, но были счастливы. И обоим не терпелось вернуться домой и принять душ. На приборной доске вдруг замигал индикатор топлива.

– Надо заправиться.

– А до завтра дело не терпит?

Клеа очень не хотелось делать остановку.

– К сожалению, нет.

Километров через десять вдали показалась заправка. Когда Мартини свернул к ней, то оказалось, что там полно машин, включая дачные «домики на колесах». Странно, подумал он. Обычно в это время здесь никого не бывает. Наверное, это из-за пропавшей девочки. Опять понаехала куча любопытных.

Возле заправки царило праздничное возбуждение, крики развеселых компаний и визг детей были почти невыносимы. Когда подошла их очередь, Мартини сам заправился у автомата, а потом направился в придорожный ресторанчик, чтобы заплатить, и встал в очередь к кассе. Молодая расторопная кассирша старалась обслужить всех как можно быстрее. В углу, у самого потолка, на кронштейне был прикреплен телевизор. Гомон толпившихся в заведении посетителей заглушал звук, но на экране мелькали кадры очередного репортажа об Анне Лу. Мартини фыркнул и отвернулся от экрана.

Наконец подошла его очередь.

– Я заправлялся на восьмой, – сообщил он кассирше.

– Вы, наверное, из местных, – раздраженно сказала она, сверяя сумму на компьютере.

– А как вы догадались?

– Я видела, как вы отреагировали на репортаж. – И добавила вполголоса: – Мой начальник доволен этим вторжением, говорит, дела пошли в гору. Но я прихожу домой с опухшими ногами и невыносимой головной болью.