Но в ответ злая память услужливо подсовывала самые больные воспоминания. Его рука, заставляющая меня смотреть на охотящихся «псов». Смертельная усталость от непосильного труда, недостатка сна и кровопотери, когда он пытался сломать мой дух… После детального анализа событий того времени я пришла к выводу, что именно это он и хотел сделать, я не могла только понять, зачем ему это было нужно. Как могло все это вязаться с любовью?.. И, наконец, Кайл… Моя самая большая рана…

Стоило только подумать о возможности существования у Кристофа чувств ко мне, как меня накрывала с головой волна столь противоречивых эмоций, что казалось — из-под нее выбраться живой невозможно. Сознание разрывалось от таких несовместимых восклицаний как детско-восторженное «Ни фига себе!» и раздраженно-ядовитое «А не пошел бы он!..».

Но главное — было невозможно забыть, кто он…

* * *

Каждое утро меня будил тот же самый сон — шепот «Диана-а-а…» и легкий поцелуй, влекший за собой все мое тело.

И очень скоро я поняла, что это был не сон…

…Задумавшись, я долго смотрела на утренний сад за окном. Солнечные лучи превращали остатки тумана в легкие занавеси, сквозь которые проступали очертания старых деревьев. Только теперь, спустя пятьдесят, а может, и сто лет после своей закладки, сад выглядел так, как запланировал неизвестный талантливый садовник — необыкновенно красивым уголком дикой природы. Было интересно: а хватило бы мужества у меня, чтобы начать подобное дело, зная, что не смогу увидеть результата из-за быстротечности моей человеческой жизни?..

И вдруг я почувствовала, как кто-то — едва слышно — пропускает сквозь пальцы мои распущенные волосы. Отдельные волосинки, натягиваясь чуть сильнее других, вызывали приятное щекочущее ощущение на коже головы. Забыв про прекрасный сад, я уловила на шее близкое дыхание. Очень знакомое дыхание. И рефлекторно повернула голову в сторону, откуда оно доносилось.

Но там никого не было. Я могла бы остаться в заблуждении, что мне все просто почудилось, если бы тут же слегка не качнулась шелковая паутинка ткани на окне рядом со мной. Безусловно, мое движение могло качнуть ее, но почему-то я сомневалась в этом…

С того момента я стала прислушиваться к своим ощущениям с удвоенным вниманием. И чем больше я прислушивалась, тем явственней становилось невозможное …

Чем бы я не занималась, весь день ко мне прикасались невидимые пальцы: гладили лицо, еле слышно держали за руку, скользили по шее, по ногам. Чужое близкое дыхание холодило кожу щеки, плеча, стекало по спине. «Диана-а-а…», — шептал чей-то голос рядом на границе слышимости. А порой я ловила на губах едва ощутимый поцелуй, знакомый мне по утренним снам. И как бы быстро я не оборачивалась, поймать на горячем делавшего это не удавалось…

Обнаружив у себя такие тревожные симптомы, другой человек, скорей всего, обратился бы к психиатру. Но я вспомнила, что в моей жизни уже было время, когда я замечала подобное — после того, как Кристоф забрал меня у родителей.

С первых дней в его доме постоянное ощущение чужого присутствия и невидимые прикосновения сводили меня с ума. Тогда я пришла к выводу, что это было игрой воображения под влиянием безумных стрессов тех дней. В ожидании близкого конца мне это показалось настолько неважным, что я попросту отмахнулась от навязчивых фантазий своего больного сознания.

После того, как те смутные воспоминания легли на картину происходящего теперь, мне открылась несомненная правда — все это делал Кристоф.

Оставалось неясным одно: как ему это удавалось. Было ли это следствием уже известной мне его способности передвигаться так быстро, что мой человеческий глаз не успевал заметить это движение? А может, это был гипноз? Не мог же он становиться невидимым, в самом деле!

Задавая себе эти вопросы, я поняла, как мало, в сущности, знала о нем…

Как следствие, я стала вести себя подобно параноику. Заходя в комнату, я приоткрывала дверь ровно настолько, чтобы проскользнуть в получившуюся узкую щель, после чего резко захлопывала ее, злорадствуя, что уж теперь-то он не успел проскочить. Следовавшее за этим еле слышное прикосновение к руке заставляло меня буквально подпрыгивать до потолка. Он, что же, умеет проходить сквозь стены, раздражалась я? В мистику я не верила решительно, но не могла найти и рационального объяснения.

Из-за осознания факта, что оказывается, он постоянно был рядом и видел меня в самых разных …ситуациях, я была страшно напряжена за ужином. Еще больше злило необыкновенно приподнятое настроение Кристофа, сидевшего напротив. Стоило мне зло посмотреть на него, как он тут же начинал что-то увлеченно разглядывать за окном, при этом уголки его губ слегка подрагивали, еле сдерживая предательскую улыбку. Такое нетипичное для него поведение, конечно же, привлекло внимание Дженоба и Мойры, но они ограничились лишь театрально поднятыми бровями и обменом недоуменными взглядами.

Сославшись на плохой аппетит, я извинилась и поднялась из-за стола.

— Диана, с тобой все в порядке? — сочувственно окликнул меня подлый Кристоф уже в дверях. Поблагодарив его за заботу сквозь зубы, я вылетела из столовой и помчалась в библиотеку, надеясь найти утешение в любимом чтении. Всю дорогу мне слышался тихий смех…

Не успела я прочитать и пары страниц выбранной наугад книги, как дверь открылась, и вошел Кристоф собственной персоной.

— Не помешаю? — изобразил он вежливость.

— Это твой дом, — угрюмо буркнула я в противовес ему.

Подавив усмешку, он прошел к книжным полкам под моим подозрительным взглядом, выбрал книгу и сел в кресло у окна далеко за моей спиной.

Как ни старалась я сосредоточиться на тексте, получалось с трудом. Наконец, интересная история сумела захватить меня, и я погрузилась в чтение…

Прохладные пальцы погладили мою скулу.

Вся в книге, испуганная неожиданностью прикосновения, я подпрыгнула в кресле с судорожным вдохом и гневно посмотрела назад.

— Что, Диана? — Кристоф перевернул страницу и совершенно невинно глянул на меня, приязненно улыбаясь. Он сидел в той же позе в кресле у окна, расслабленный и спокойный.

Невероятно! Какова наглость! Я, зло выдохнув, просто не могла найти, что сказать.

— Мы же договорились, Диана, что ты меня уже не игнорируешь, не так ли? — укоризненно произнес этот притворщик.

— Проигнорируешь тебя, как же, — пробормотала я сквозь зубы и отвернулась, уловив краем глаза, что его улыбка превратилась в усмешку.

Явственней прежнего пальцы погладили мою шею, соскользнув в вырез…

— Кристоф! Прекрати немедленно! — мгновенно развернувшись, я увидела его в том же кресле, во все той же позе, талантливо изображающего удивление. — Не трогай меня!

— Что ты имеешь в виду? — он был сама невинность.

— Ты прекрасно знаешь, что я имею в виду! — ядовито процедила я, вскакивая. — Ты постоянно прикасаешься ко мне, прекрати немедленно!