— Ясное дело! — Он вздохнул. — Я тебе говорил, ничего не бывает без следа. — И, довольно ухмыляясь, потыкал пальцем сначала в одну этикетку, потом в другую.

Рамона увидел то, что заметила на образцах этикеток среди бумаг Рика.

— Поставь, так будет легче, — посоветовал ее помощник. — Разве это не прямые доказательства? Сестра твоего мужа даже не потрудилась как следует замести следы. Лихая женщина. — Он покачал головой, под широкими полями соломенной шляпы насмешливо блеснули темные глаза. — Значит, как ты хочешь поступить?

— Вылить подделку и залить вместо нее настоящую текилу.

Мужчина поднял брови.

— Ты так думаешь? — Он помолчал, вникая в ход ее мыслей. Потом тихо засмеялся. — Ты очень достойный противник. Осторожный. Мужчина не придумал бы такого. Он залил бы в ее бутылки дрянь. А в свои — хорошую.

Рамона засмеялась.

— Я сначала так и думала. Но потом… — Она вздохнула. — Нет никакой гарантии, что я благополучно довезу все это до Сакраменто. А если довезет кто-то другой… ну вы сами понимаете. Поэтому я не хочу, чтобы в моей машине вообще оказалась подделка.

— Правду говорят, если женщине Господь отвалил ума, то она придумает то, до чего мужчине не додуматься. — Глаза мужчины озорно блеснули. — Фрэнк тебя похвалил бы. Он всегда считал, что не надо умножать зло, его надо уничтожать.

— Да, он говорил мне, каждая вещь, каждый предмет в этом мире, даже неодушевленный, ведет себя так, как ему положено. Как он задуман. Поэтому зло нужно уничтожать.

— Сейчас мы этим и займемся! — скомандовал он. — Поехали.

— А вы можете оставить свой пост?

— Ну конечно. Я здесь только потому, что мне не спится ночами. В общем-то, это все мое. — Мужчина улыбнулся. — Никто чужой в мои владения носа не сунет. Все давно поделено. Никто чужой еще не сваливался на мою голову, а я тут уже десять лет. Ты первая. — Он улыбнулся еще шире. — Но ты не чужая, ты своя.

— Эрни! — Рамона наконец вспомнила его имя. — Почему вы здесь? Почему не там?

— Потому же, почему ты здесь, не там, — хмыкнул он. — Внук Фрэнка от первого брака с тех пор, как взял дело в свои руки, гонит реки поддельного мескаля. Он продает его как мескаль и как текилу. Он богатеет с каждым днем и не собирается сворачивать с этого пути. Европейцы сходит с ума по текиле. Он торопится, потому что мода может измениться. А я не хочу гнать отраву.

Они ехали в ночь, туда, где зиял карьер, в который сбрасывали отходы от производства текилы. Как и рассчитала Рамона, им пришлось до самого рассвета выливать «пойло». Содержимое из одной бутылки — она заметила по часам — выливалось за сорок пять секунд. А бутылок было полгрузовика. Потом они «похоронили» последнюю поддельную — как образец, на всякий случай.

Когда они вернулись, Эрни вызвал мастера, который заполнил освободившиеся бутылки настоящей текилой из громадной бочки, закупорил их, как положено.

Рамона щедро расплатилась с мужчинами и пообещала:

— Думаю, теперь мы с мужем станем вашими постоянными партнерами. А как вы посмотрите на то, если мы вложим деньги в расширение производства? Подумайте. Мы поговорим, как только разберемся с этой историей…

Эрни кивнул.

— Мы подумаем. — Потом добавил: — Рамона, я дам тебе сопровождающего.

Она хотела возразить, сказать, что у нее при себе «барракуда», бельгийский револьвер, который ей подарил Фрэнк, но передумала. Она должна, она просто обязана, благополучно добраться до… Гая.

Сейчас больше всего на свете ей хотелось увидеть мужа.

Это была самая настоящая правда. Рамоне хотелось броситься к нему, прижаться, закрыть глаза и почувствовать, как его рука успокаивает, гладит по спине и шепчет слова, которые она так давно не разрешала ему шептать…

Рамона простилась с Эрни, уселась за руль и открыла дверцу со стороны пассажира. Из темноты вынырнул здоровяк, но опустился на сиденье рядом с ней с необычайной легкостью и грацией. На голове его красовалась черная бандана, на правой руке надета черная кожаная перчатка без пальцев, и Рамона почувствовала, как сердце подскочило к горлу: она знала — в этой перчатке кастет. Она уже открыла рот, чтобы сообщить, что и сама не без оружия, но удержалась — сейчас она не доверяла никому.

— Он, между прочим, немой от рождения, поэтому не станет досаждать тебе лишней болтовней.

Эрни помахал рукой, и телохранитель Рамоны ухмыльнулся. Может, он на самом деле немой, но точно не глухой.

Рамона смотрела на дорогу, она была узкой, слишком узкой, на ней не разъехаться. Но в этот предрассветный час вряд ли кому-то придет в голову кататься. Она изучила карту перед тем, как выехать, и, взглянув на пометки Рика, которые он оставил на карте, вспомнила о нем.

Интересно, он уже пришел в себя? Едва ли, то количество напитков, которое она влила в него, не позволит Рику стоять на ногах неделю. Фрэнк однажды рассказывал, как они напоили американского полицейского, который гнался за одним парнем от самого Сан-Франциско. Тот коп пребывал в прострации пять дней. А Рик — хлипкий юноша, ему понадобится больше времени.

Знал ли Рик до конца суть игры, в которую его вовлекли, пообещав много денег? Когда Рамона занималась на курсах по развитию интуиции, ее поразил один принцип, который они обсуждали. Функция разума и сердца — формулировать вопросы, функция интуиции — вести к ответам на них. Но, для того чтобы осознать, а потом освоить эти принципы, нужно потрудиться. Рик наверняка этим не озаботился за свои двадцать три года. Поэтому едва ли он понял все до конца. Он наверняка сосредоточился только на сумме, которую ему обещали.

Зато она озаботилась. Разумом и сердцем Рамона сформулировала главный вопрос: что она должна сделать, чтобы изменить свою жизнь? Чтобы выбраться из собственного кризиса. Этот кризис казался ей похожим на яму, в которую они с Эрни слили поддельную текилу и которой больше нет, ее не существует в природе, а стало быть, зло, которое она могла и должна была принести, уничтожено.

Она представила себе, как все ее мучения, стрессы, капризы, притязания, недовольство тоже остались в этой яме. Они похоронены. Навсегда. Сейчас она везет в кузове своего МЭКа качественный груз и чувствует в своей душе освобождение.

На секунду ей стало жаль Рика — мальчик погорел, он не получит денег. Ну что ж, кто-то выигрывает, кто-то проигрывает. Предполагалось, что проиграет она… О нет, по большому счету должен был проиграть Гай. Но она не позволит никому испытать подобное удовольствие.

Рамона сунула карту в ящик и свернула на дорогу, о которой рассказал Эрни и которую, судя по всему, хорошо знал ее телохранитель. Свой «Эй-Си» она вела к другой пограничной точке, не к той, через которую въезжала с Риком в Мексику.

Светало. Дорога вилась среди холмов, из лощин поднимался туман, и Рамона включила противотуманные фары. Зеленоватый свет пробивал молочную пелену, позволяя заметить ее «Эй-Си» издали.