В.К. Шильдекрет. В первой половине 30-х годов прошлого столетия из-под его пера вышла трилогия «Подъяремная Русь». Третья ее часть называется «Кубок орла». Сражение в романе описано так:

«Двадцать седьмого сентября 1708 года русские войска встретились с Левенгауптом под деревней Лесной.

На другой день земля задрожала и небо взвыло от жестокого грохота пушек. Деревня запылала. Полыхнул пожаром и лес. Воздух пропитался страшным запахом человеческого мяса. Отчаяние, безнадежность и ужас порождали доблесть, геройство. Люди набрасывались на людей, разбивали друг другу головы, вгрызались зубами в горло.

Царь с горсточкой гренадеров носился на своем коне по неприятельским нестройным рядам и крушил все, что попадалось ему на пути. Он был страшен, этот бледнолицый витязь с тонкими и длинными ногами, с трясущейся головой и пылающими глазами.

– Вперед! – истошно кричал он – Сыны мои! За веру! За царя своего!

К исходу ночи все было кончено. Левенгаупт позорно бежал, оставив русским весь свой богатый обоз.

В Москву и Санкт-Петербург поскакали гонцы.

«Объявляю вам, что мы вчерашнего числа неприятеля дошли…»

…Измену украинского гетмана И.С. Мазепы и царь Петр I, и Меншиков переживали тяжело: к врагу перекинулся человек, которому они оба доверяли. Светлейший князь перед этим искренне писал, озабоченный состоянием прикинувшегося тяжелобольным и умирающим гетмана:

«И сия об нем ведомость, зело меня опечалила; первое, – тем, что не получил его видеть, которой зело мне был здесь нужен; другое, – такова доброго человека, ежели от болезни ево Бог не облехчит».

Сердобольный светлейший князь собирался в Борзну, к «больному» Мазепе, чтобы проститься с «умирающим». Старый интриган, которого в народе прозвали «ляхом», узнав о том от своего племянника Андрея Войнаровского, принял окончательное решение. Он, сразу выздоровев, сел на коня, прихватил казну, что была при нем, нагрузил возы добром, и окруженный ближними людьми (еще не знавшими о том, что гетман задумал измену царю), с охраной, отправился в стан королевской армии. Он спешил, зная насколько сметлив и догадлив петровский фаворит.

Меншиков, прибывший в Борзну, там узнал об измене гетмана Мазепы, в чем сомневаться уже не приходилось. Потрясенный, сбитый с толку, он извещал Петра I: «И тако об нем ниако разсуждать не извольте, только что совершенно изменил».

Не менее потрясенный случившимся, царь тут же дал ответ: «Письмо Ваше о нечаянном никогда злом случае измены гетманской мы получили с великим удивлением…»

Так был установлен факт измены Ивана Мазепы, украинского гетмана, столько лет пользовавшегося доверием Москвы. Петр I ответно действовал быстро: гетман публично был низложен и предан Православной церковью анафеме. Она звучала в те дни в городских храмах и сельских церквях.

Новым главой Гетманщины был единодушно избран стародубовский полковник Иван Ильич Скоропадский. Большая часть казаков, уведенных Мазепой с собой и не знавших об измене, в ближайшие дни днем и ночью покинула клятвопреступника. Бежало от Мазепы из шведского лагеря и много казацкой старшины. Все они получили царское прощение.

Исторический факт остается и сегодня фактом: украинский народ, народ Малой России отвернулся от Мазепы и его приспешников из числа казацкой старшины. По словам дипломата (посла в Англии), офицера лейб-гвардии Семеновского полка, князя Бориса Ивановича Куракина, которого царь послал в Глухов для выбора нового гетмана вместо бежавшего в шведский лагерь Мазепы, на Гетманщине в те дни было тревожно:

«Во всех местах малороссийских и селах были бунты и бургомистров и других старшин (сторонников и ставленников гетмана Мазепы. – А.Ш.) побивали…»

Отношение украинского казачества к изменнику отчасти было связано с Манифестом царя Петра I к населению Малороссии (Указ ко всем жителям Малой России), в котором говорилось:

«Гетман Мазепа, забыв страх божий и свое крестное к нам, великому государю, целованье, изменил и переехал к неприятелю нашему, королю швецкому, по договору с ним и Лещинским от шведа выбранным на королевство Польское, дабы со общего согласия с ним Малороссийскую землю поработить по-прежнему под владение Польское и церкви божии и святые монастыри отдать во унию».

В те тревожные дни петровский полководец А.Д. Меншиков прославился тем, что захватил и «истребил» резиденцию изменника – украинского гетмана Ивана Мазепы – крепостной городок (замок) Батурин, владелец которого 28 октября 1708 года с небольшим числом своих приверженцев перебежал на сторону Карла XII. На следующий день он был уже в шведском стане. И тайное стало явью. События развивались быстро.

Вскоре к шведам перешел большой отряд запорожцев атамана Кости (Константина) Гордиенко, который являлся единомышленником Мазепы. Тот и другой жизнь кончили плохо. Запорожцы участвовали в осаде крепости Полтава и в Полтавской битве на стороне шведов, о чем и сегодня не часто пишут.

Царь Петр I, неприятно пораженный изменой Мазепы, который много раз клялся ему в своей верности, приказал учредить по такому случаю уникальную в мировой истории награду – орден Иуды, изготовленный из чугуна и в единственном экземпляре. Им государь «всея России» собирался наградить клятвопреступника при его поимке.

Царь в то время находился в селе Погребки, временной главной квартире русской армии. 30 октября он созвал там военный совет, на котором было принято решение о скорейшем разрушении гетманской ставки крепостного Батурина. Причины на то виделись вескими, а приведение в действие решения – быстрым и безотлагательным.

Гетман-изменник оставил в своей ставке, Батуринском замке, за старшего доверенное лицо – полковника сердюков (пеших гетманцев) Дмитрия Чечеля (Чечелу). Мазепа имел в Батурине до своего бегства семь наемных полков – 3 компанейских (конных) и 4 сердюцких (пехотных). Всего от 3 до 3,5 тысячи человек. То есть крепостной гарнизон был немалый, хорошо подкрепленный артиллерей.

Что касается Батуринского замка как крепости, то здесь все обстояло неважно: «…А особливо Батурин двадцать лет стоит без починки и того ради валы около него всюду осунулись и обвалились, так что и одного дня неприятельской осады выдержать невозможно». Сам Мазепа называл Батурин «обветшавшей» «фортецей». Боевых запасов и провианта (в гетманских складах) в нем было немерено.

В ранее хорошо укрепленном Батурине гетман И.С. Мазепа собрал немалые запасы продовольствия, фуража и боевых припасов, около 70 орудий разных калибров. Все это было крайне необходимо армии Карла XII, выступившей в Московский поход и в силу веских обстоятельств по приглашению Мазепы повернувшей на Гетманщину, чтобы там встать в спокойной обстановке на зимние квартиры. И на следующий год, хорошо отдохнувши, вновь двинуться в поход на первопрестольную столицу России.

Про Батуринскую резиденцию, где они комфортно перезимуют и получат то, в чем нуждались их армия, шведы знали заранее. Они рассчитывали именно здесь, как выразился Петр I, «избрать себе место на гнездо».