Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я видел вас тогда и крепко задумался, глядя на ваши кувырки в руинах. Мне почему-то не захотелось вас убивать – по крайней мере, сразу. А вы, должен отметить, везучий человек. Поле к северо-западу от хутора, где лежит гнилое сено, федералы заминировали еще прошлой весной. Они, видите ли, инженерные заграждения строили перед войной. Бывший покос полон разнотипных мин, вы разве воронки не заметили?
– Вы точно или дурак, или необычайно странный человек, – добавил пришелец, помолчав немного. – Ночевали в стогу посреди минного поля, и ушли оттуда без единой царапины. И еще удивительно, что мой будущий тесть Хаттаб не грохнул вас, едва только увидел. Как видно, он хочет получить через вас некоторую выгоду. Вот уж не знаю, в чем заключается ваша ценность, но я не хочу лезть в эту историю, в ней чувствуется грязь. Салман лично распорядился вас оставить в живых и ждать его прибытия. Он по рации так сказал: трогать нельзя, отвечаете головой за него – за вас, то есть.
– Кто такой Салман? – нарушил молчание Постников.
– Один из крупных чиновников халифата. Сегодня-завтра будет на ферме под предлогом сбора сельхозпродуктов. Но есть подозрение, что он не просто так забросил все дела и отправился на ферму в самой глуши. Кстати, будем знакомы, мое имя – Ренат, а ваше?
– Я Постников. Откуда вы будете, Ренат?
– Я родом из поволжских татар. Точнее, мои родители оттуда, они живут в центральных предгорьях, а я родился уже здесь. Мне не нравится Россия, но вас я врагом не считаю. Таких бедолаг сейчас много, к тому же политика бывшего мира меня не интересует. У вас на одежде след от пули. Где поймали?
– Люди в черном, они фермера зарезали на дороге. Недалеко от железной дороги. Я убежал.
В беседке повисла мертвящая тишина. Развертывались незримо непонятные, грозные силы, слепая рука судьбы шарила в темноте все ближе, а будущее было скрыто в непроглядной тьме.
– Мне пора, – сказал Ренат и стал собирать вещи. – Не знаю, увидимся ли еще.
Трудно сказать, сколько времени прошло, когда Постников очнулся от невеселых мыслей. Сквозь тучи лился на землю странный, почти мистический свет, и от этого сама ферма и все поблизости выглядело неспокойно.
Прямо над головой загремело, но это не был гром. Шаги по металлической кровле. И ругань. Постников высунулся из беседки и увидел на краю крыши хозяина фермы. Дородный Хаттаб не без удобства устроился на складном табурете возле кучи мешков, набитых песком, а перед ним в позе раскаявшегося школяра маялся бритоголовый Саид. Он был мрачнее тучи. От земли, с низкого и косого ракурса, оба забавным образом напоминали известную картину Сальвадора Дали «Пара с облаками в головах», за тем лишь исключением, что облака были не внутри, а над их макушками.
Хаттаб не посрамил бы своим обликом фельдмаршальского чина. Он аристократично восседал на своем сиденье, имея на голове элегантную белую феску, а на мощной груди массивный черный бинокль. При этом Хаттаб самыми площадными словами крыл изнывающего в смертельной тоске и свесившего книзу бритый череп Саида, который в эту минуту бы красен как рак.
– Не слишком ли много на себя берешь? – с ядовитой патокой в голосе вопрошал Хаттаб. – Наскучило на ферме подъедаться? Обратно в дубоградские отстойники захотел – падаль с лопаты кушать, да?
Саид мрачнел все больше, и уже его шея затекла багровой краской. Он помотал головой и глухо пообещал:
– Я лично выдеру ее бледное горло, Аллахом клянусь. Неважно – у живой или мертвой. Я требуху ее собакам…
Однако Хаттаб навел на него толстый палец и резал дальше:
– Нет! Сегодня же ночью в караул. Смотреть как следует. Не зевать! Вы же все проспали, ишачьи дети. Вон тот полудохлый – пришел, и хоть бы кто из вас, дармоедов, его заметил! Какого хрена ты его стрелять потащил – кто тебе приказ отдал? Мигом в караулку! Пулемет проверить, почистить и смазать, двойной боекомплект на крышу. Бегом марш!
На веранду вошла повариха Магда и принялась накрывать ужин – вечер, темнело. К ужину вернулись еще двое вооруженных автоматами южных парней – они весь день мотались по полям, кого-то безуспешно пытались поймать, поэтому были страшно голодны и злы как черти.
– А кого ловят? – спросил Постников.
– Беглого головореза какого-то, – рассеянно ответила Магда. – Халифат назначил за него награду – аж на пять коров хватит.
– Ну да, всякое тут бывает, – общительно подхватил одноглазый мужик в спецовке и с опаленными на солнце бровями. – Говорят, бегает здесь бот. Вредоносный вирус, только выглядит как человек.
– Что-то на дикую чушь похоже, – недоверчиво ответил Леон.
– Тут ведь работа какая? – разоткровенничался постниковский конвоир, утолив как следует голод. – Кукуруза на силос, на консервы и на муку. Чистка хлевов и прочие дела по хозяйству. Да неужели работы не хватает? Если человек честно работал, к зиме дадут теплую одежду, харчей на дорогу – и свободен как ветер. А вздумаешь пакости делать – то тебе конец, характер у Хаттаба не сахар, конечно.
– Ты беженец? От своих отбился, видать? – спросил одноглазый работник. Как выяснилось, он служил на ферме сборщиком торфа.
– Нет, я один иду. Семья потерялась на восточном побережье.
– Вашего брата беженца раньше встречали, как положено. В санпропускнике обрабатывали. А теперь все как взбесились – пропускники закрыты, и эти знай толпами идут и идут через поля, чисто как саранча, – сказал одноглазый, облизывая ложку. – Если бы, к примеру, охраны не было на ферме – то все, каюк посевам, все бы вытоптали и сожрали за неделю.
– Да, дела… – вздохнул еще один чернокожий поденщик.
– Откуда будете сами и куда конкретно направляетесь? – поинтересовался механик.
– Я всего с полмесяца здесь, – ответил Постников. – Иду от Сырого Брода через Баллибей, мне нужно на восточное побережье – там моя семья. В городе Финистер Пойнт.
Негр присвистнул и ничего на это не ответил.
– А я вот, поверите ли, на востоке ни разу не бывал, – сказал Леон. – Говорят, места там хорошие – океанское побережье, серфинг и все такое. А Финистер – это совсем рядом с Эфраимом, где Модератор. У них там сейчас спокойно – да вот надолго ли.
– Очень плохо работает Баллибейская
