Габи приготовилась к прыжку, а колдуньи, стоявшие на трассе спуска, покинули свои посты, повинуясь приказу Верховной Преподобной Матери. Ученица бросила благодарный взгляд на Валю и без колебаний бросилась вниз по склону. Она перекатывалась, прыгала, уворачивалась от препятствий, неслась как вихрь. Казалось, что она летит вниз, не касаясь земли. Она избегала ударов об острые выступы, точно приземлялась на крошечные площадки и скоро достигла дна, встав на ноги и переводя дыхание, всем своим видом выказывая торжество.

Воодушевленные этим успехом, другие ученицы последовали примеру Габи, потребовав, чтобы колдуньи не вмешивались в их прыжки. Однако не у всех все получилось так же гладко. У двух из них случились переломы, несколько девушек отделались рваными ранами, а у одной произошло сотрясение мозга. Однако никто из них не погиб.

– Никогда нельзя рассчитывать на спасение, – сказала Валя Деборе, когда они наблюдали за испытанием.

Неожиданно Валю захлестнула печаль. Никто не спас ее брата Гриффина от злодея Вориана Атрейдеса…

Весь остаток дня Валя обдумывала западню, в которую попал дом Харконненов. Атрейдесы знали, что Тьюла убила Орри, и теперь охотились за ней.

Валя понимала, что Вориан мог напасть на родителей и убить их, но почему-то воздержался от этого. Трудно понять мотивы этого человека.

Валя, тем не менее, не считала, что ее семья теперь находится в безопасности. Она пошлет сестер на Ланкивейл, чтобы охранять семью на случай, если Атрейдесы вернутся. Нельзя оставлять семью под угрозой, хотя и было сомнительно, что Вориан вернется мстить, если он на этот раз не воспользовался идеальным шансом.

Дом Харконненов не может вечно оставаться в тени: хватит с него и восьмидесяти лет опалы. Но Валя понимала, что должна защитить семью, каждого ее члена.

Чусук почти полностью залечил раны, оставленные джихадом. После изгнания мыслящих машин планета представляла собой сплошные дымящиеся развалины, но уцелевшие жители с песнями на устах и верой в сердцах восстановили планету и заново отстроили разрушенные города. Люди восстанавливали университеты, праздники, культурную жизнь. Мастера Чусука делали лучшие в империи музыкальные инструменты. Чусук стал планетой искусства и поэзии. Вековое господство мыслящих машин словно изменило душу народа, вдохновило на постижение эмоциональных глубин человеческого духа.

Здесь Тьюла Харконнен могла забыть о своем темном прошлом, раствориться в обыденной, неприхотливой жизни, стать обычной молодой женщиной без честолюбивых притязаний. Никто на Чусуке не знал, кто она на самом деле… не больше, чем жители Каладана, когда Валя послала ее туда, чтобы соблазнить и убить Орри Атрейдеса.

Теперь Тьюла скромно одевалась и закалывала на затылке свои роскошные светлые волосы. Тьюла была слишком красива, чтобы оставаться незаметной, но изо всех сил старалась не привлекать к себе внимание. Когда она играла на балисете, это получалось у нее настолько красиво и проникновенно, что люди останавливались послушать музыку, а знатоки давали ей советы.

Никто не видел мрак, окутывавший ее душу. Эта молодая женщина была отважным, пылким бойцом, она горела стремлением отомстить злодеям и верила всему, что говорила ей Валя – и сделала все, чего она требовала.

Но каждую ночь, стоило ей лечь на узкую кровать в своем одиноком жилище, Тьюла неизбежно во всех подробностях вспоминала ту страшную брачную ночь, спящего красавца Орри, беззащитного и умиротворенного после ласк любви. Он не ждал удара остро отточенного ножа.

Сначала Тьюла не сомневалась в справедливости возмездия, но после возвращения на Валлах IX она все чаще и чаще задумывалась над тем, что содеяла. Повинуясь, как и положено солдату, приказам, Тьюла убила молодого человека, единственная вина которого заключалась в том, что в его жилах текла кровь Атрейдесов. Но юный Орри всю жизнь прожил на Каладане и не имел никакого отношения к тому, что много лет назад совершил Вориан Атрейдес в отношении ее прадедушки. Орри ничего не знал об обстоятельствах смерти Гриффина на Арракисе.

Валя, однако, была непреклонна.

– Только смерть невинного Атрейдеса может стать воздаянием за преступление, совершенное Ворианом против нашей семьи.

Тьюла была не настолько глупа, чтобы не понимать, что долг выплачен не полностью. Каждый день она ожидала появления на Чусуке присланных Валей сестер. Они найдут ее под надуманным предлогом ее «защиты». Они отвезут ее на Валлах IX, чтобы она продолжила тренировки, а потом отправилась дальше, другими способами мстить Атрейдесам. Но теперь Тьюла не испытывала ничего, кроме страха перед этими тренировками. Она была, кроме того, уверена, что Вориан и Виллем ищут ее, чтобы, обнаружив, убить. Это была нескончаемая череда насилия и убийств.

Настроение Тьюлы менялось поминутно. Ей хотелось остаться одной, забыть, что она из рода Харконненов, забыть, что она вообще существует. Но потом она начинала сомневаться в правильности такого выбора. Если ее найдет Вориан, то заставит уплатить последний долг; если же ее найдет Валя, то она заставит Тьюлу платить по-другому.

Тьюла любила ходить с балисетом на рынок, где усаживалась в тени пестрых навесов. Она играла и пела песни – не для того, чтобы привлечь слушателей, но просто, чтобы приобщиться к жизни поэтов и музыкантов, которые рядом делали то же самое. Тьюла пела песни китобоев Ланкивейла, песни, которые на Чусуке никто никогда не слышал. Сочиняла она и собственные мелодии, нащупывая музыку пальцами и воображением.

Каждый день рядом с ней устанавливал свой верстак какой-то молодой человек. Он с удовольствием слушал песни Тьюлы. От этого человека исходил запах лака и скипидара, когда он делал на улице балисеты. Он сам и играл на них, пробуя свои изделия. Когда Тьюла оборачивалась в его сторону, молодой человек приветливо ей улыбался.

Тьюла не хотела вселять в него надежды, не хотела испытывать на нем технику соблазнения, которая сделала ее неотразимой – к великому несчастью – для Орри Атрейдеса. Она могла бы без всяких усилий соблазнить и молодого ремесленника, затащить его в свою постель, но сама мысль об этом вызывала у нее тошнотворное отвращение. Она с новой силой погружалась в музыку.

Молодой человек, в конце концов, сам познакомился с Тьюлой, представившись, как Лием Вальжан.

– Ваш инструмент неплохо настроен, но если исправить маховик, то звук станет богаче. Мне кажется, что все дело в маховике.

Он попросил у Тьюлы балисет, осмотрел его, проверил колки и маховик, что-то подправил, а потом заиграл.

Играл он намного лучше Тьюлы, и музыка его была лучше. Когда он предложил дать ей несколько уроков, Тьюла колебалась недолго. Лием не был ее целью, ей не надо было за ним следить, не надо было ни соблазнять, ни убивать его. С другой стороны, у нее в жизни не было ни одного друга, если не считать Данвиса. Друг же был ей сейчас нужен больше всего на свете.