– Знал ли он об этом перед смертью? – спросил Лукас, удивляясь спокойствию собственного голоса.

– Думаю, да. Он избавился от кое-каких вложений, когда дела пошли хуже некуда. Возможно, если бы он остался в живых, то наверняка смог бы выпутаться из сложного положения, но…

– Он умер, – прошептала Ева. Она взглянула на напряженное лицо Лукаса. – Лукас, я ничего не знала. Ты должен мне поверить. У него остались долги? – спросила она, когда мистер Бэрстоу закрыл свой саквояж.

– Насколько мне известно, нет. Мистер Пилгер разберется с делами вашего отца в Америке и представит мне все документы.

Лукас взглянул на него:

– У вас есть что-нибудь еще?

– Нет, сэр. Позвольте откланяться.

Как только за ним захлопнулась входная дверь, Ева решилась подойти к Лукасу. Он стоял к ней спиной, опершись ладонями о каминную полку и понуро опустив голову. В комнате повисла мертвая тишина. Наконец Ева решилась прервать молчание:

– Ты зол, Лукас, и у тебя на это есть причины.

Он резко выпрямился и посмотрел на нее. Его глаза гневно сверкали, и она буквально почувствовала, как он из последних сил старается сдержать рвущуюся наружу ярость. Он посмотрел ей в лицо, прожигая ледяным взглядом.

– Вы правы, – выпалил он, его губы скривила горькая гримаса, и он презрительно поднял брови. – Похоже, вы обманом вынудили меня жениться на вас, леди Стейнтон.

Ева вздрогнула, когда он произнес ее новый титул, который для нее ничего не значил.

– Так может показаться. Я обещала тебе состояние. И не могу поверить, что его больше не существует. Что все исчезло. У тебя не было причин на мне жениться.

– Вот именно. И почему только я поверил тебе на слово, когда ты заявила, что богата?

– Лукас, ты должен поверить, что я ничего не знала и не понимаю, как это могло произойти.

– А что здесь понимать? Все очень просто. Твой отец потерял свои деньги. Что послужило причиной – плохое управление или состояние американской экономики, – это уже не важно. – На его губах промелькнула циничная улыбка. – Похоже, у нас с твоим отцом много общего, милая. До того, как я встретил тебя, мне приходилось заботиться лишь о себе и о своих дочерях. А теперь, когда у меня появилась жена и еще один ребенок, мне прибавилось хлопот, которые мне совершенно ни к чему.

Его слова ранили Еву в самое сердце, и она тут же кинулась на защиту своей обожаемой дочери:

– Если ты считаешь нас обузой…

– Это твои слова, а не мои, – резко прервал он ее.

– Как бы там ни было, – отчеканила она ледяным тоном и, распрямив плечи, смерила его гневным взглядом, – именно это ты имеешь в виду, и повторяю, что в таком случае мы с Эстель немедленно покинем твой дом.

– Черта с два, Ева, даже не думай выйти из этого дома и навсегда исчезнуть. Ты моя жена и не посмеешь уйти без моего разрешения. Ты останешься здесь до тех пор, пока не придет время ехать в Лаурель-Корт, и не вздумай меня ослушаться.

Глаза Евы засверкали от гнева. Она оперлась ладонями о стол и наклонилась к нему:

– Да как ты смеешь, Лукас Стейнтон? Я не нуждаюсь в твоем разрешении, и если мне потребуется совет, я не стану тебя спрашивать. И как ты смеешь напоминать мне о моих клятвах, или хочешь, чтобы я напомнила тебе о твоих, милорд?

В комнате повисла зловещая тишина. Эти двое решительно противостояли друг другу, и ни один из них не собирался уступать.

– Не надо бросать мне вызов, Ева, потому что тебе совсем не понравится то, что может произойти, поверь мне, – мрачно заявил ее муж.

В голосе Евы прозвучало нескрываемое презрение:

– Я не твоя рабыня и не позволю так с собой обращаться. То, что произошло, – большая неприятность, но это не конец света.

Раздраженно взъерошив волосы, Лукас в гневе отвернулся от нее. Подойдя к окну, он глубоко вздохнул, пытаясь взять себя в руки. Когда он снова заговорил, его голос прозвучал гораздо спокойнее:

– То, что произошло, уже не исправить. И в этом моя вина. Прекрасно зная о состоянии американской экономики, я должен был более подробно изучить дела твоего отца, прежде чем соглашаться на этот брак. Мне остается лишь надеяться, что мой банкир отнесется к ситуации с пониманием. Возможно, тебе нет дела до моих чувств…

– Конечно же мне не все равно! – вскричала Ева.

На его губах промелькнула язвительная усмешка.

– Ты понимаешь, что произойдет, если правда выплывет наружу? В Лондоне разгорится еще более серьезный скандал, чем во время моего развода с Максин. И это причинит вред репутации моей семьи.

Ева с новой силой ощутила беспомощность женщины, оказавшейся в полной власти своего мужа. Его манеры и намеренная жестокость возмущали ее. Неужели он думал, что ей сейчас легко и она совсем не переживает из-за того, что произошло?

– Твоя семья теперь и моя семья тоже, Лукас, так что это касается нас обоих, – выпалила она, ее щеки пылали от гнева. – Боже мой, чего ты от меня хочешь? Что ты хочешь, чтобы я сказала? Ты хоть представляешь, насколько мне сейчас тяжело?

– Да-да, конечно, я это понимаю.

– Лукас… – начала она, шагнув к нему, и замерла на месте, увидев в его глазах лишь ледяное презрение. – Я понимаю, – снова начала Ева, ее голос дрожал от избытка чувств, и она отчаянно пыталась понять, как достучаться до него, как заставить услышать ее и унять гнев, которому они оба поддались, – понимаю, что ты презираешь меня после всего, что произошло. Но неужели ты считаешь, что я могла бы обещать тебе все, что обещала, зная, что у меня ничего нет? Я не смогла бы солгать.

– Я не презираю тебя и ни в чем не виню. Я виню лишь себя. – Лукас уже понял, что зря набросился на нее. Ева была потрясена не меньше, чем он, и у Лукаса в голове не укладывалось, почему никто из людей, которые вели дела ее отца, не сообщил ей, что он разорен.

Ева с трудом перевела дух и сделала еще один неуверенный шаг вперед:

– Я знаю, что сильно обидела тебя, и мне очень жаль, но я ничего не могу сделать. Если ты ждешь, что я стану кричать и плакать, то лишь зря теряешь время. Терпеть не могу истерик.

Лукас взглянул на нее, заметив боль и отчаяние в ее глазах. Неожиданно его охватило странное, незнакомое чувство, и, не осознавая, что делает, он коснулся ее руки. Казалось, он сожалел о том, какую боль ей пришлось пережить из-за этого ужасного известия. Но в душе Евы не было ни капли жалости, и он прочитал это в ее прищуренных холодных глазах.

– Ева, я понимаю, как ты расстроена…

– Неужели, Лукас? Ты действительно понимаешь? Я так не думаю. Это так на тебя не похоже. Но я надеюсь, что сумею все это выдержать. Дело сделано, и нам придется найти способ жить в гармонии, в противном случае придется признать наш брак недействительным или развестись.