– Во дворец мы как-нибудь проберёмся – опыт имеется, – сказал Ину. – Но мы даже не знаем, сколько детей отобрано для жертвоприношения. Их может быть и больше десяти.

– Мы могли бы забрать их в несколько заходов, – подумала вслух Сару. – Я могу уводить их по крышам…

Нэзу фыркнул.

– Ты собираешься сделать дюжину вылазок? Я предлагаю вырыть туннель.

Усаги так внимательно прислушивалась, что посадила на свиток большую чёрную кляксу. Ей хотелось быть сейчас с ними. Что они там сейчас разглядывают? Тигрица постучала по столу.

– Сосредоточься, – проскрипела она.

Усаги подавила вздох и вернулась к своему упражнению. Вряд ли это может пригодиться в бою. Тигрица следила за её работой и то и дело отпускала замечания:

– Не задерживайся в начале мазка.

– Твой настрой виден на бумаге.

– Нет плавности – расслабь побольше руку.

Чернильный камень высох. Рука у Усаги болела.

– Возьми ещё чернил и работай до ужина, – сказала Тигрица. – От повторения дело пойдёт быстрее и увереннее. – Она засеменила к выходу, оставив Усаги со свитком и кистью.

Усаги со стоном отложила кисть и потёрла ладонь. Тупа подошёл и сел рядом, разглядывая её свиток.

– Твой первый урок с Хоранги?

– Да. Я никогда не думала, что это будет каллиграфия, – сказала Усаги. Она протянула руку, чтобы подлить воды в чернильный камень. – И не думала, что от каллиграфии может так болеть рука.

Тупа рассмеялся.

– Не надо растирать чернила. Я покажу тебе, как упражняться, чтобы рука не болела. – Он вытащил нефритовую подставку из-под сосуда с кисточками, обмакнул кисть в воду и начал быстро писать по неотполированному нефриту. Линии иероглифов, сверкая, ложились на поверхность камня, чтобы через некоторое время испариться с водой. – Так ты можешь совершенствовать свою технику, экономя время и чернила.

– И рука не будет болеть! – воскликнула Усаги. Она благодарно улыбнулась.

За вечерним ужином было решено отправиться в столицу до третьей луны нового года, чтобы успеть увести детей до первого дня весны.

– В городе все будут готовиться к весенним празднествам, и нам будет легче пробраться во дворец незамеченными, – сказал Тупа.

Сару кивнула.

– Мы будем действовать быстро.

– А вот путь в Святилище будет нескорым, – задумчиво сказал Ину. – Мы не знаем, тренировались ли дети в духовной скорости. А идти придётся через леса, как мы шли с Усаги.

– Мы можем на время привести их на Озеро Солнца и Луны. – Нэзу усмехнулся. – Я думаю, наш отшельник возражать не будет.

– Если всё получится, – сказал Тупа, – на Нефритовой Горе будет много детей с Дарами. Кто знает, может быть, и Наследники новые вскоре появятся.

Хоранги потянула чай из чашки и почесала за ухом у своего дымчатого леопарда. «Не считай чашки риса, пока не снят урожай». Она посмотрела на Усаги.

– Сперва посмотрим, как справится Кролик. Завтра на рассвете приходи на урок в часовню на озере.

Дождавшись часа Кролика с его бледным, медленно просыпающимся солнцем, Усаги поспешила к Лунному Озеру. Под сандалиями хрустела белым гравием пока не знакомая ей тропинка. От волнения и от голода у неё сосало под ложечкой. И спала она в эту ночь очень мало – просыпалась несколько раз, боясь опоздать на встречу с Хоранги. Но чем меньше оставалось до часовни, тем сильнее становилось её нетерпение.

Чему её будут учить? Владеть мечом? Или таким оружием, как у Сару? Стрельбе из лука? Она поёжилась от осенней прохлады, мысленно поблагодарив Сару за тёплую рубаху и штаны, которые та отрыла для неё в старом сундуке. Получше укуталась в проеденную молью шерстяную накидку.

Часовня стояла на берегу лагуны, почти у самой воды. Подойдя поближе, Усаги разглядела внутри сгорбленную фигурку Хоранги – у ног её, как большой пёстрый ковёр, лежал дымчатый леопард. Усаги поднялась по ступенькам и остановилась. Кумо спал, положив голову на лапы. Глаза Воительницы тоже были закрыты, узловатые руки сложены на коленях.

Усаги негромко кашлянула.

– Доброе утро?

Тигрица открыла зелёные глаза и устремила взгляд на Усаги.

– Доброе. – Она указала на круглую чёрную подушку рядом с собой. – Садись.

Усаги села и осмотрелась. Крыша часовни покоилась на двенадцати резных столпах, каждый из которых представлял одно из животных Зодиака. Все они были покрашены в яркие цвета: тёмно-красный, изумрудно-зелёный, жёлтый, фиолетовый, голубой, а крыша изнутри светилась позолотой. Тут были резные табуретки и столы из нефрита, на полу – мозаика из цветной эмали. Всё это резко контрастировало с суровой простотой Большого Зала.

– Сколько тут цвета, – восхитилась Усаги.

– Эта постройка относительно новая, – сказала Хоранги. – Появилась около трёхсот лет назад на месте той, что разрушило грозой. Предводителю Двенадцати в то время нравилось всё броское и яркое. Может быть, потому, что половину времени он проводил при королевском дворе. – Она неодобрительно поджала сморщенные губы.

– Я ничего не взяла с собой, даже палку, – робко сказала Усаги.

– Главное, что не забыла себя.

– Я буду учиться владеть новым оружием? – спросила Усаги с надеждой.

– Твоё главное оружие здесь. – Хоранги постучала себя по голове. – И здесь. – Она приложила руку к сердцу. – Так что прежде всего остального мы будем учиться владению умом. Закрой глаза. Смотри вверх и одновременно в себя. Досчитай до шести на вдохе, так же на выдохе и продолжай, пока твой ум не придёт туда, где ему положено быть. Начинай.

Усаги наморщила лоб. Где же положено быть её уму? И как дыхание и счёт приведут его туда, куда надо?

– Я не понимаю, зачем это нужно.

Губы Хоранги задвигались так, будто она пыталась выплюнуть застрявшее во рту зёрнышко.

– Тебе не нужно знать – зачем. Нужно делать. Так ты сможешь ответить на свой вопрос.

Усаги всё равно ничего не поняла. Тигрица сидела молча и не сводила с неё глаз. В конце концов Кролик покорно сложила руки на коленях, закрыла глаза и постаралась смотреть вверх. Но увидела только красные пятна у себя под веками: утреннее солнце дотянулось до её лица. Она попробовала считать на выдохе и на вдохе, но все живые твари на деревьях в это время дружно приветствовали солнце щебетом и писком, и Кумо, как назло, принялся храпеть. Своим кроличьим слухом она различила, как Нэзу напевает на кухне, стуча ножом по доске. В животе у неё сильно заурчало. Что будет сегодня на завтрак? Наверно, те самые жареные лепёшки и чай с молоком – м-м-м…

Хоранги протянула руку и похлопала Усаги по спине.

– Сиди прямо.

Совсем расстроившись, Усаги зажмурилась сильнее и начала считать снова. Ноги у неё онемели, но всякий раз, как она пробовала пошевелиться или изменить положение, Тигрица одёргивала её.