— Приношу свои искренние извинения за опоздание, мистер Сафферн.

Голос остановил Лу. Прикрыв веки, Лу вздрогнул, прощаясь со своей мечтой о повышении, о просторном кабинете с потрясающим видом на Дублин. Он быстро прикидывал, что делать: поспешить, чтобы не опоздать на ужин, или вернуться на место и храбро встретить неизбежное. Но, прежде чем он успел принять решение, он услышал другой голос, звук которого заставил его похолодеть:

— Ничего, мистер Линч. И зовите меня просто Лу, мне знакома ситуация, когда обстоятельства мешают нам быть точными, и не надо извиняться. Давайте лучше начнем совещание, хорошо? Ведь нам так много предстоит обсудить.

— Разумеется, Лу. И, пожалуйста, называйте меня Артуром. Вопросов накопилось много, но прежде чем я представлю вас двум джентльменам, что сидят рядом со мной, может быть, вы завершите то, чем вы заняты сейчас. Я вижу, у вас люди.

— Нет, Артур, я один, — услышал Лу свой собственный голос. — Все остальные вышли.

— Но возле двери стоит человек. Я вижу его на экране.

Изобличенный, Лу медленно обернулся и оказался лицом к лицу с самим собой. Он все еще сидел за столом, там же, где и раньше, до того, как, замыслив побег, схватил пальто и бросился к двери. На обращенном к нему лице также застыло изумление. Пол под ногами Лу зашатался и поплыл, и он ухватился за дверной косяк, чтобы не упасть.

— Лу? Вы здесь? — спросил Артур, и обе находящиеся в комнате головы повернулись к экрану.

— Да, гм… я здесь, — пробормотал Лу, сидящий за столом. — Простите, Артур, этот джентльмен в комнате… это мой коллега. Он уже уходит. Как я слышал, у него назначена важная встреча за ужином, и он торопится. — Обернувшись, Лу бросил на того Лу, что стоял возле двери, предостерегающий взгляд: — Ведь вы торопитесь?

В ответ другой Лу только кивнул и вышел. Колени его подгибались, ноги дрожали при каждом шаге. У лифтов он схватился за стенку и попытался отдышаться, борясь с дурнотой. Дверцы лифтовой кабины открылись, и он, ввалившись в лифт и надавив на кнопку первого этажа, скорчился в углу тесного пространства, устремляясь вниз, все дальше и дальше от себя, сидящего на четырнадцатом этаже.

В восемь часов, в то время как Лу, находясь в зале заседаний офиса «Проектной компании Патерсона», вел переговоры с Артуром Линчем, а Альфред в числе прочих участников встречи шел к столу, Лу вошел в ресторан. Он отдал швейцару свое кашемировое пальто, поправил галстук, пригладил волосы и тоже направился к столу, сунув в карман одну руку и свободно болтая другой. Тело его было вновь расслаблено, никакого напряжения в нем он не ощущал. Чтобы работать успешно, он всегда должен был ощущать такую свободу и легкость движений, легкость человека, которому, строго говоря, наплевать на любое решение, но который сделает все возможное, чтобы убедить вас в обратном, потому что клиент для него — это все, и единственная его забота — это клиент.

— Простите, джентльмены, за то, что несколько припозднился, — как ни в чем не бывало проговорил он, обращаясь к мужчинам, которые сидели за столом, уткнувшись носом в меню.

Все подняли на него глаза, но особенную радость Лу доставило лицо Альфреда: оно выражало одновременно целую гамму чувств — от удивления до разочарования, возмущения и гнева, как в мексиканских сериалах. И каждое из этих чувств убеждало Лу, что вся эта путаница была устроена намеренно и что устроил ее Альфред. Лу обошел стол, здороваясь с гостями, и, дойдя до Альфреда, он по самодовольному виду приятеля понял, что первоначальный шок у того полностью прошел, — побежденный, он, скуля, уполз куда-то в угол.

— Патерсон убьет тебя. — Сказано это было тихо, уголком рта. — Хоть какая-то польза будет от сегодняшнего вечера. Рад видеть тебя, дружище! — Альфред потряс Лу руку, и лицо его осветила несказанная радость от предвкушения близящегося увольнения приятеля.

— Все под контролем, — только и ответил ему Лу и отвернулся с намерением занять место через несколько человек от Альфреда.

— В каком это смысле? — спросил Альфред таким тоном, словно он позабыл, где находится. Лу ощутил руку Альфреда на своем плече; хватка его была крепкой, и Лу не мог уйти.

Лу с улыбкой оглядел всех присутствующих и хладнокровно, отцепляя от себя один за другим пальцы Альфреда, попытался высвободиться.

— Говорю тебе, все под контролем, — повторил Лу.

— Ты отменил совещание? Не понимаю! — Лицо Альфреда исказила нервная улыбка. — Объясни, как это вышло.

— Нет, нет, совещание я не отменял. Не беспокойся. А теперь, Альфред, не пора ли уделить внимание гостям? Или ты так не считаешь?

И сверкнув своей белоснежной улыбкой, Лу стряхнул с себя наконец руку Альфреда и двинулся к своему креслу.

— Ну, джентльмены, что вкусненького в меню? Могу рекомендовать foie gras[4]. Мне случалось ее здесь пробовать. Отменнейшая вещь. — И одарив собравшихся еще одной улыбкой, он с наслаждением ушел в деловые разговоры.

В девять двадцать вечера, по окончании аудиовизуального совещания с Артуром Линчем, измученный, но оживленный и торжествующий победу Лу стоял возле стеклянной витрины ресторана «Седловина». Он кутался в пальто, так как декабрьский ветер разыгрался не на шутку, шея его была туго обмотана шарфом, однако холода он не чувствовал, увлеченный разглядыванием в стекло витрины себя — светского, умного, обходительного, удерживающего всеобщее внимание смешной историей. Все, кроме Альфреда, слушали его с интересом, и после пяти минут его красноречивой жестикуляции и мимики слушатели разразились смехом. По своим жестам и телодвижениям Лу понимал, что рассказывает, как однажды он и несколько его сослуживцев, будучи в Лондоне и желая посетить бар, где танцуют танец живота, по ошибке попали в бар, облюбованный геями. Глядя на себя самого, рассказывающего эту историю, Лу дал себе слово никогда больше ее не рассказывать. Чтобы не выглядеть дураком.

Почувствовав рядом чье-то присутствие, он, не глядя, мог сказать, кто это.

— Вы выслеживаете меня? — спросил он, продолжая смотреть в витрину.

— Да нет, просто догадался, куда вы направитесь, — отвечал Гейб; он дрожал от холода и грел руки в карманах. — Ну, как вы здесь себя чувствуете? Развлекаете общество, как обычно?

— Что происходит, Гейб?

— С таким вечно занятым человеком, как вы? Вы получили желаемое, добились своего. Теперь вы все успеваете. Но имейте в виду: к утру все это окончится, так что будьте настороже.

— Который из двух «я» настоящий?

— Ни тот ни другой, по-моему.

Лу хмуро взглянул на него:

— Бросьте-ка лучше ваши идиотские психологические экскурсы! Ко мне они не применимы.

Гейб вздохнул: