Пойманный занервничал, задергался и начал излучать синеву с удвоенной силой. Я почувствовал, как вес доспеха давит на плечи, а двигаться получается с трудом. Когда шлем заволокло льдом, и я потерял возможность видеть, передал Родиону:

— Я всё. Берите их.

Помещение наполнилось топотом ног и стрельбой. Не видя этого, я легко мог представить, как гвардейцы, пока я отвлекал отряд на себя, спустились по шахте и, воспользовавшись маскировочными артефактами, заняли позиции. Сейчас же темнота вокруг них спала, и они взялись за дело. Стреляли не боевыми патронами, а усыпляющими дротиками по тем, кто ещё представлял опасность.

Простоял я так где-то с минуту. Руку не разжал и продолжил удерживать вырывающегося мужика. Он хрипел, пытался меня заморозить, но не преуспел.

— Эдгард? — услышал я голос Родиона. — Вы долго будете прохлаждаться? Отпустите человека.

Хорошо пошутил. Остряк, блин.

Внезапно раздался звук бьющегося стекла, я ощутил вспышку холода — и пустоту в руке.

Твою ж мать.

Я стоял в углу и думал о том, что меня опять удивили. Что-то я раньше не замечал за бандитами готовности самоубиться. Или это было не банальное самоубийство, а стремление выполнить задачу любой ценой? Тот, кто управлял холодом, до последнего пытался выбраться, а когда увидел Родиона, весь покрылся синевой и… Сам Родион описал это как облако ледяного пара, что раздалось в стороны. Никто не пострадал. Раздалось оно метра на три, а в отряде все поголовно имели отличную реакцию и успели отскочить.

Сам я тоже остался цел. Только мой доспех заледенел настолько, что я почувствовал холод. Когда мужчина умер — а он сам превратился в ледышку и рассыпался на мелкие осколки, — то и негативное воздействие на печати прекратилось. Я обновил броню и немного подогрел её, чтобы расплавить лёд. На всё про всё ушло минут десять.

Бой оставил странное послевкусие. Я столкнулся с чем-то новым. Способность разрушать печати в теории может принести много бед как лично мне, так и близким. Да и всем тем, кто пользуется моими артефактами. В контексте этого вся оборона, все меры защиты надо ставить под сомнение и быть готовым к тому, что они в ответственный момент не сработают.

— Что это было? — когда навели порядок, Родион отвёл меня в сторону.

— Поработал мускулами, — ответил я немного раздраженно.

Раздражён я был смертью холодного человека. Получается, что зря тратил на него время и рисковал. Хотел взять живым, чтобы допросить и изучить, выработать методы защиты, но вон как оно вышло.

От разговора отвлёк гвардеец, который принёс гранаты, так и не использованные ходоком. Я проверил фиксацию, убедился, что ничего сейчас не рванёт, провёл несколько тестов и подтвердил, что это что-то, мне неизвестное. Дальше изучением займутся люди князя, а я чуть позже к ним присоединюсь.

Всех, кроме холодного увели на допрос. Как закончили, ко мне подошёл Родион.

— Возможно, нам повезло, — заметил он неопределенно.

— Враг поспешил и допустил ошибку?

— Да. Мне показалось, или вы встретили… неудобного противника?

На это я поморщился. В тот момент, когда осознал новую угрозу, я испугался. Не за себя. Точнее, не только за себя. Но это я сейчас понимаю, что данный страх многогранен и обусловлен многими причинами. В тот же момент я поддался эмоциям и пытался ими управлять, направить ситуацию в нужное мне русло. То есть хотел изучить новый для меня феномен, позабыв о том, что вокруг слишком много свидетелей.

— Неудобный — это подходящее слово, — ответил я аккуратно. — Но ничего такого, из-за чего стоит беспокоиться. Думаю, смогу адаптировать разработки.

Родион кивнул, принимая ответ. Он неплохо разбирался в том, как я веду разработки. В работу артефактов могли вмешаться любые случайные факторы и за время нашего сотрудничества я не раз и не два вносил правки в устройства. Человек, способный управлять холодом, был ещё одним таким фактором, защиту от которого нужно изобрести.

Только вот… Что-то во всём этом меня смущало, но я никак не мог уловить, что именно.

Взгляд упал на труп. Сухой труп.

Если этот типа и правда работал холодом, покрывая льдом, то должна остаться влага. Освободил руку от перчатки и потрогал кожу мертвеца. Ещё теплая.

Точно помню, что этот человек погиб от холода. Трупы не забирали, их допросить не получится. Осмотрел внимательнее. Не совсем сухой. Небольшая степень влажности присутствует. Но куда холод делся? Где остатки ледяного покрытия? За прошедшие минуты я не верю, что всё могло растаять и нагреться. Или могло?

— Сделаем вскрытие, — сказал Родион, наблюдая за моими действиями.

— Я точно помню, что его обдало волной холода.

— Учтём. Пора уходить, Эдгард. Нам здесь больше нечего делать.

— Хорошо.

Этот мир не перестаёт удивлять. Готовность ко всему вообще возможна? Я-то думал, что да. Но на, получи очередной сюрприз. Я знал про различных зверей, которые имели особенности «магического характера». Да чего уж там, когда из лаборатории Коршуновых выбрался, встретил в лесу морозного волка, который вокруг себя воздух замораживал. Ну и тех, кто ему на пути попадался.

Тот волк не умел разрушать печати. А этот мужчина — умел.

Пока пленных допрашивали, я сидел в кабинете у Родиона и мысленно воспроизводил всё то, что видел и знал. Требовалось провести ряд экспериментов, чтобы понять, что именно разрушило печати. Концентрированный холод? Или способности этого человека имели лишь похожую на холод природу, в основе своей неся энергетическое воздействие?

Минут через двадцать принесли первый доклад. За ним следом второй и третий. Так я узнал кое-какие подробности дела.

— Было три ловушки, — поделился Родион.

— Я насчитал две.

— Неизвестные взрывчатые устройства, мужчина с необычными способностями и взрывчатка возле несущих стен, чтобы обвалить здание.

— Последнего я не заметил.

— Там примитивные устройства. Может, поэтому?

— Может, — нахмурился я.

Но, вообще-то, странно. Я же сканировал на различные типы угроз и как раз выискивал то, что может взорваться.

— Почему тогда не сработало?

— Не знаю. Я думал, это ты заблокировал. Если нет, возможно, обычная оплошность.

— Я блокировал передачу сигналов, связь, перемещения…

— В любом случае хорошо, что не сработало. Меньше проблем, — философски заметил Родион.

А я поёжился и плечами повёл. Любые странности, которые я не могу контролировать, вызывают дрожь.

— Узнали, кто тот человек?

— Некто по прозвищу Холодный. У нас есть на него досье. Он что-то типа раритетного наёмника и убийцы.