Лина оглядела себя в зеркале и осталась довольна. Такие вот сарафаны ей тоже идут и даже тайны какой-то добавляют. Это же нынешняя мода, при которой все – напоказ, наружу, практически не оставляет тайн для мужских глаз. Вот они и звереют от откровенного секса, подобно Махмуду.

За проходной огляделась и увидела красную «пятерку». Подошла и села рядом с водителем. Сказала:

– Все так, но где желтая роза?

Игорь перегнулся на заднее сиденье и достал длинный стебель с желтой короной, упакованный в целлофан.

– Прошу.

– Благодарю. Отъедем куда-нибудь недалеко?

В «упакованной» машине Игорька она, разумеется, никаких тем развивать бы и не стала. Поэтому разговор начался после того, как машина порядочно отъехала от «Мосдизеля» и Лина позвала Игоря выйти наружу, покурить.

Молчание затягивалось. Лина не знала, как начать. Он пришел на выручку.

– Я так понимаю, Ангелина Васильевна, что у вас возникли некоторые проблемы, так?

– Угадали. Но давайте просто – Лина.

– С удовольствием. Проблема – как бы сказать? – по мужской части?

– Ну… где-то близко. Даже очень.

Он открыто улыбнулся:

– А что может случиться с такой восхитительной, и без преувеличения, женщиной, как вы? Шантаж?

– Совсем горячо.

– И среди вашего окружения… Лина, не нашлось никого, способного дать этому… ну неважно, по морде?

– Боюсь, что мордобой уже не поможет. – Лина печально вздохнула и продолжила: – Нет, я чувствую, что должна тебе рассказать всю правду, иначе… К чему тогда весь разговор, верно?

– Я слушаю.

– Ну, в общем, я влипла, если можно так сказать, в неприятную историю. По собственной дурости. За мной долго ухаживал один молодой человек. Но случилось так, что обстоятельства продиктовали мне необходимость выйти замуж за человека вдвое старше меня. Нет, он действительно замечательный человек и не ревнивый, меня любит. Он ученый, помог и мне найти свою нишу в научном мире. Словом, все было хорошо, пока снова не появился тот молодой. Он, кстати, тоже обзавелся семьей. И случилось так, что мы стали работать на одном предприятии. У нас, на «Мосдизеле». И с тех пор началось.

– Он хотел вернуть старое? – спокойно осведомился Игорь.

– Мне стыдно говорить это вам, – покорно опустила голову Лина, – но я вынуждена сознаться, что ему это вполне удалось. А дальше – больше. Я словно попала в лапы какого-то безжалостного спрута…

– Щупальца.

– Что, не поняла?

– У спрута, говорю, щупальца. И что же, душит?

– Еще как! Все соки высасывает, кровь пьет, душу превращает в помойку… – Лина, все более воодушевляясь, и сама уже верила своему признанию. – Когда я его умоляю оставить меня, он смеется. Ты теперь, говорит, всегда будешь в моих руках. Что захочу, то с тобой и сделаю. Захочу – в публичный дом продам. И я не сомневаюсь, он может, он такой. С Кавказа, горячий, не терпит никаких возражений. Хочу, говорит, тебя – и берет за горло мертвой хваткой… Приходится терпеть!

– С мужем говорить не пробовали?

– Это убьет его, – уверенно сказала Лина.

– И поэтому вы выбрали противоположный вариант?

– Я хочу, чтобы он просто исчез из моей жизни. Или я что-нибудь страшное сделаю с собой.

– Так что вы предлагаете?

– Я не знаю… я просто никогда об этом не думала. А есть способ?

– Сколько угодно, – усмехнулся Игорь. – Он имеет машину?

– Да, «Жигули-семерка». И ездит как сумасшедший.

– Один вариант. А где живет?

– В Измайлове. На Первомайской.

– И район подходящий. Бывает, жителей в собственных подъездах находят. Еще тепленькими.

– Ой, господи, да что вы говорите?! – испугалась она.

– Газеты читайте. – Игорь продолжал странно усмехаться, словно разыгрывал ее. – Опять же кирпич может на голову упасть… Они ж, известно, просто так не падают! Да о чем речь? Я говорю: много способов. Но вам, вероятно, больше всего понравится автоавария, я не прав?

– Не понимаю себя, – она нахмурилась, – просто мечтала от него навсегда избавиться, а вот ты рассказал, Игорешенька, и я уже не знаю…

– Так, может, отменим? Пусть живет?

– И терроризирует меня? Нет. Но меня смущает, что ты рассуждаешь об этом с такой легкостью. Разве… убрать живого человека так просто?

– А почему вы уверены, что этим стану заниматься я? – Игорь пожал плечами. – Всегда найдутся желающие, особенно за хорошие бабки.

– А-а, я, кажется, поняла… И… дорого берут?

– От живого веса. – Игорь засмеялся. – Ну вы, Лина, прямо как в магазине! Что – почем? На все в этой жизни имеется своя такса. Он, кстати, кто?

– Обычный конструктор, – небрежно ответила она.

– Его потолок – десять кусков. «Зеленых», разумеется.

Лина помолчала, прикидывая: десять тысяч долларов, конечно, сумма, но не такая, чтобы из-за нее рисковать сотнями тысяч. А после – не исключено – и самой стать жертвой шантажа. Махмуд на все теперь способен, когда почувствовал, что может крутить ею по своему желанию.

– Я согласна.

– Ну и ладушки. – Игорь подбросил ключи от машины на ладони. – И когда желаете?

– Он сегодня поедет в Коптево. В район кинотеатра «Байкал».

– Вот как.

– Возможно, что и мне придется ехать туда. Скорее всего – да.

– А вам, Лина, я ни в коем случае не советую садиться к нему в машину. Выберите себе другой вид транспорта. Зачем же вам портить свою прекрасную фигуру, лицо?…

– Значит, мне нужно будет сесть в другую машину?

– Вот именно. Если окажется такая возможность. Даже можете предложить наперегонки.

– А что же вы будете делать?

– А уж это, Лина, мое дело. Садитесь, поедем, покажете мне его «семерку».

– А деньги? Когда мне нужно будет отдать их вам?

– Я думаю, что уже завтра у нас с вами появится приятный повод для встречи.

– Игорешенька, – Лина, будто в мольбе, сложила ладони, прижав к пышной своей груди, – я просто умоляю вас… ну, чтоб о нашем разговоре никто, понимаете?… Я понимаю, что это все ужасно, но не вижу иного выхода…

– Можете не сомневаться. Я постараюсь сделать так, чтобы никакое подозрение вас вообще не коснулось. Но вы садитесь, у нас остается слишком мало времени. И помните, о чем я сказал…

Государственный советник юстиции 3-го класса Александр Борисович Турецкий, который если и имел отношение ко всей этой истории, то весьма и весьма отдаленное, возвращался из аэропорта Шереметьево-2. За рулем своей немолодой уже «Лады» он сидел в форме генерал-майора юстиции. Несмотря на не спадающую еще августовскую предвечернюю жару. И тому была веская причина.