вероятному. Смерть для него представляет собой рождение для истинной жизни вне времени. Энтропийное время – это время Вавилона, время дьявола. Информативное телеологическое время – это время Града Божьего. Эти две модели, энтропийная и эсхатологическая, – более новые, чем древняя мифологическая модель, не знающая противопоставления текста и реальности, не разделяющая время на два разнонаправленных вектора; обо всём этом замечательно написал наш друг и коллега Вадим Руднев[16]. Но, как ни странно, мышление Елены, которую мы изначально предполагали однозначной носительницей эсхатологически-телеологического, информативного времени, ибо её суть – это чистая информация и управление ей, оказалось не укладывающимся в эти бинарные оппозиции. Мы рассматривали Елену как высшее воплощение антиэнтропийного движения, но в реальности всё оказалось несколько сложнее. То, как мыслит Елена, не очень понятно, но это, безусловно, связано с движением частиц в микромире и с тем, что происходит там со временем. Её мышление похоже на высвобождение элементарных частиц, которые могут двигаться по времени туда и обратно. Для неё время – это не вектор, направленный в ту или иную сторону, а сложный подвижный комплекс, в котором всё существует нераздельно. И энтропия и информация тоже существуют для неё нераздельно. И в этом едином сложном подвижном комплексе рост информации сам по себе приводит к накоплению ошибок и к увеличению энтропии, но эти ошибки способны создавать новые ответвления узора, новую информацию. Информация и энтропия словно танцуют друг с другом в бесконечном танце, в котором можно двигаться в любые стороны и в котором может сочетаться несочетаемое. Мы привыкли думать, что что-то либо есть, либо нет. В крайнем случае – и есть, и нет одновременно. А если одновременно – не есть и не нет? Не бытие и не небытие. И ещё все эти варианты одновременно: только есть, только нет, и есть и нет одновременно, не есть и не нет одновременно – вот так примерно выглядит тот ландшафт. Потому Елена всегда должна быть отчасти безумна для того, чтобы быть разумной». Гром аплодисментов, и аудитория, стол, Евгений Николаевич, Алина Георгиевна, весь научный коллектив и слушатели, присутствующие в зале, растворяются.

На проекционном экране, где сцена парит в небе, слушателей внизу нет. Раздаётся звук зажёванной плёнки. Алина Георгиевна и Евгений Николаевич встают из-за стола, с нежностью улыбаются друг другу, пожимают друг другу руки. Евгений Николаевич не очень хорошо держится на ногах, и Алина помогает ему сделать несколько шагов. Он достаёт из нагрудного кармана пиджака клипсу со знаком бесконечности, надевает на ухо, говорит: «Спасибо, Алиночка, так я точно не заблужусь». У Алины в глазах слёзы, но она улыбается, разворачивается, идёт в другую сторону от стола. С двух сторон от стола есть две двери в разных сторонах неба, в одну уходит Алина, в другую – Евгений Николаевич. Изображение начинает удаляться и тает.

* * *

Чертог Маат. В нём Осирис, боги и святые праведники. «Сколь прекрасен тот, кто видит, сколь умиротворён тот, кто зрит!»[17] – говорят боги. «О Ты, зрящий всё, наделяющий всем, узри сего человека (имя), и пусть (имя) узрит Тебя!»[18] – говорят святые. Маат со страусиным пером на голове стоит рядом с тобой. Она рыженькая. Она истекает светом, такая светлая, яркая. Её свет – тот же свет, что в твоём сердце, бесконечно родной. Ты пришёл увидеть Бога и накормить Его светом своего сердца. Ты пришёл увидеть Бога и напитаться Его светом. Ты даришь Богу Маат и получаешь Маат от него. Владыки Маат, трибунал вокруг Осириса казнят грешников. Что они делают? Они тебя казнят. Если ты чист – пройдёшь эту казнь невредимым и сможешь видеть Бога. Ты увидишь Бога внутри самой казни. Святые праведники слушают твою Исповедь Отрицания. «Я чист. Я чист. Я чист. Я чист», – повторяешь ты. И сердце твоё не должно свидетельствовать против тебя. Они взвешивают твоё сердце, оно должно весить столько же, сколько перо Маат. Сколько весит твоё сердце? Ты видишь Бога? Ты видишь Бога внутри этого испытания, этой казни? Ты видишь, как только что святые судили тебя? Ты прошёл это испытание невредимым?

Ты проник в тайну казни и узрел Бога там?

Нет?

Нет?

Нет?

Иди прочь к тому, что тебе видимо, жалкий![19]

МИР теперь ты видишь МИР всё как на ладони ты видишь МИР как на ладони МИР МИР МИР это МИР голубых китов с животами, забитыми пластиком, МИР Солнца и звёзд, МИР МИР МИР, созданный для любви, для наших детей, созданных для любви, МИР, нежно покачивающийся в ладонях Бога, МИР грибного дождика, снеговиков с носами-морковками, беззаботного смеха, МИР вечного летнего дня в детстве, когда все любимые рядом, МИР, в котором бьются огромные детские сердца, – каждое из которых в тысячи раз больше этого МИРА, МИР, где ангелов хоронят на кладбищах, потому что у них есть тела, есть руки, которые они протягивают каждому для того, чтобы поддержать, помочь и спасти, и однажды они умирают, лежат и гниют на кладбищах, МИР, где Ницше испытал шок вечной гармонии, МИР подлого лицемерия, МИР убийства и предательства, МИР, где Гёльдерлин сошёл с ума, МИР, где Вася Бородин вышел из окна, МИР, где растут цветы, где маленькая желтоклювая птичка высиживает птенцов, МИР, где Сын Божий был распят – это не стыдно, ибо достойно стыда; и умер Сын Божий – это совершенно достоверно, ибо нелепо; и, погребённый, воскрес – это несомненно, ибо невозможно; МИР, где мать вылизывает своих детёнышей в логове, где разрывают тела, где падают бомбы, где животные пожирают друг друга, где люди убивают друг друга, пока под тёплым боком мамы в невозможной в МИРЕ защищённости спит дитя, и материнское молочко – такая же часть этого МИРА, как кровавая смерть, МИР, где бытие вечно плачет по тем, кого оно любит, где печаль будет длиться вечно, слышишь, как бытие плачет по тебе, здесь, сейчас, везде, всегда, это любовь, как она есть, ты хороший человек, если бытие по тебе плачет, ты что-то сделал хорошее на свете, правда? о тебе будут плакать эти октябрьские листья, и мотыльки у костра белой ночью, и тысячи маленьких радуг в воздухе на рассвете, бытие не забывает тех, кого по-настоящему любило, и ты его тоже любил(а), любишь, правда? ты любишь МИР, в детстве ты думал(а), что сны бывают только добрые, что плохих снов просто не может существовать, ты такой же, как в детстве, – добрый, открытый, нежный ребёнок, доверчивый, тебе нужна