в стороны — такую позу он принимал, когда хотел, чтобы с него сняли фрак. Она кинула на него боязливый взор, но снять фрак помогла, задев плечи кончиками пальцев. По шее побежали мурашки.

Джорджи пошла вешать фрак, а когда повернулась к нему лицом, он поднял подбородок в безмолвном приказе. Она развязала и сняла платок, щекоча шею.

Повисла тяжелая тишина. Не слышно ни звука, только дрова шипели, превращаясь в пепел. От нее исходили волнение, предвкушение, страх.

— Жилет, — подсказал он.

Расстегивая пуговицы, она сосредоточенно их разглядывала. Он снял одежину и без слов протянул. Пока она вешала жилет, он сел на кровать и вытянул длинные ноги.

Дабы снять ботинки, ей пришлось опуститься на колени. По подозрительному взгляду ясно: она не знала, чего ждать в конце. Но еще ее глодало любопытство, судя по тому, как она пожирала его взором, судя по предательскому румянцу на щеках, блеску в глазах.

Она точно его хотела. Такое вожделение впечатляло.

— Спасибо, — сказал он, после того как она убрала ботинки, поймал ее взгляд и улыбнулся.

Они не сводили друг с друга глаз. Ее любопытство подогревало его интерес.

Что же делать?

Можно подойти и поцеловать. Натан верил, что она дозволит, особенно после вина. Он хотел подойти. Господи, как же он хотел подойти.

— Доброй ночи, — изумив самого себя, молвил он.

Джорджи стояла, выпучив глаза.

— Ты свободна, — выгнув бровь, добавил он.

Она испуганно вздрогнула, словно вышла из оцепенения, зарделась и отвернулась.

— Я… то есть доброй ночи.

Она поспешила в гардеробную и плотно затворила дверь.

Он посмотрел на закрытую дверь, снял оставшиеся одежды и лег. А потом долго лежал без сна, умирая от желания, гадая, сбрендил он или нет.

Глава 18

На следующий день Джорджи проснулась в странном самочувствии: голова раскалывалась, во рту пересохло.

Она вспомнила, что была в Кемберли, в гардеробной у Натана, то есть у Харланда. Она села и вздрогнула от холода. Отбросив покрывало, она подошла к окну, раздвинула шторы и увидела, что мир стал белым. Снежное одеяло укрыло все: гравийную дорожку, сады, обширные земли, холмистые дербиширские фиельды. Снег усыпал голые ветки деревьев, окаймил подоконники и дверные рамы, лежал аккуратными кучками на груди у русалок, что скакали вокруг фонтана у входа в сторожку.

Раздался стук, открылась и закрылась дверь опочивальни. Приглушенные скрип и звон подсказали, что горничная заглянула разжечь камин. Стало быть, пора вставать. Джорджи прошлепала к столу, налила ледяной воды в тазик, резким движением стянула ночную рубашку, содрогнувшись от морозного воздуха, и ополоснулась, опосля оделась и привела волосы в порядок.

На память пришли события вчерашнего вечера: она сдуру напилась вина, болтала с Харландом, словно они друзья, а в конце…

Джорджи застонала, вспомнив, как он лениво флиртовал, как она взбудоражилась. Он рассказывал про брата, а потом опять стал отстраненным лордом и господином. Почему? Она не знала, не могла сообразить, как работал его коварный ум. Она не сомневалась, что это часть какой-то игры.

Она постучала в смежную дверь.

— Входи.

Взлохмаченный Натан сидел на кровати. Она старательно пренебрегала тягой, кою испытывала при виде его, но сейчас было гораздо сложнее, ибо еще свежи в памяти воспоминания о том, как он прижимал ее к себе, целовал, скользил языком, блуждал руками.

Привычная тяга стала тревожащей болью в сердце. Он знал, что она его хотела. Натан, небось, догадался, что она сдастся, если он попытается ее поцеловать. При мысли, что он поигрался с ней и отпустил, стыд обжег щеки.

— Доброе утро, — изрек он.

На приветствие Джорджи внимания не обратила. Она не позволит с собой играть. Да, он знал, что она женщина, но исполнять роль слуги ничто не мешало.

— Хотите, принесу завтрак? — спросила она, переняв у мистера Феллоуза равнодушно-заботливое выражение.

— Не надо. Дженни принесет кофе с булочками. Я попросил принести и тебе. Садись.

Она рассердилась.

— Ты же не будешь перечить, да? — весело справился он.

Вместо ответа она взяла кочергу и выместила досаду на огне.

Когда пришла горничная, Джорджи забрала поднос, оставив без внимания любопытный взгляд, поставила на столик перед камином и начала расставлять содержимое. Кофе пах божественно, свежеиспеченные булочки завернуты в льняную салфетку, на фарфоровой тарелке лежал брусок белого масла.

Натан, одетый в черный парчовый халат, повалился в кресло и вытянул длинные обнаженные ноги.

— Если станет легче, налей мне кофе, — мягко произнес он. — Полагаю, это справедливо. Вчера я подавал тебе ужин.

Скромное напоминание, что вчера она охотно забросила свои обязанности.

— Хорошо. — Джорджи налила кофе и подала чашку. — Намазать булочку маслом, милорд?

Натан развеселился.

— Никто не мазал мне хлеб с тех пор, как я был в яслях, но если тебе хочется, приступай.

Она зарделась, однако разрезала булочку, намазала густым слоем масла и подала. Он не спеша ее взял, коснувшись Джорджи кончиками пальцев.

— Сядь. Выпей кофе.

Она налила кофе и села на край стула.

— Перед уходом мы как следует позавтракаем, — чуть погодя сказал Натан. — Не забыла про первые следы? Можно прогуляться до привала святого Мартина. Он в паре километров отсюда, на вершине холма. За утро выпало пять-шесть сантиметров снега. Ты за?

— Я должна распаковать вещи, милорд. Нужно погладить одежду.

Джорджи чувствовала его взгляд, но смотреть в его сторону отказывалась.

— Я же сказал: я не считаю тебя прислугой. Не хочу, чтобы ты этим занималась.

— Надо убрать вещи. У меня масса работы. Что подумают слуги, если я пойду гулять?

— Мне плевать, что они подумают, — засмеялся он.

Натан привычно бродил по ней теплыми, веселыми темными глазами. Лучше бы он прекратил, ибо Джорджи прямо-таки упивалась его взором. Она отвела взгляд.

— Если придется приказать, чтобы ты пошла со мной, я прикажу. Придется?

— Главный здесь вы, — пожала она плечами.

— Вот именно.

Вот именно, черт бы его побрал.

У Джорджи не было пальто.

— Хватит и шарфа, — сказала она.

Натан окинул ее взглядом с головы до ног. Под коричневым фраком лишь жилет и рубашка. От стихии отделяли три тонких слоя ткани. Теплый шарф не спасет.

— Жди здесь, будь умницей.

Он исчез в уборной, где можно найти что угодно: сапоги, шляпы, перчатки, мириады охотничьих и рыболовных снастей. Натан откопал накидку из тяжелой коричневой шерсти.

Он вышел из уборной, отряхивая накидку.

— Вот. Я носил ее в детстве. Должна подойти.

Джорджи с опаской взирала на одеяние. Он набросил накидку на напрягшиеся плечи и застегнул на шее.

Натан распахнул входную дверь, и они вышли в