Неужели это был подавленный гнев, подобный ее собственному?

Элиза не стала ждать, пока Брайан приблизится к ней, чувствуя, что закричит от одного его прикосновения. Изящным жестом она указала на скамьи возле длинного стола.

— Добро пожаловать в Монтуа, господа. Вы позволите предложить вам вина, прежде чем мы приступим к делу?

Уилл Маршалл, который знал ее еще ребенком, не собирался соблюдать все церемонии. Обхватив Элизу за плечи, он подвел ее к столу.

— Элиза, как приятно вновь увидеть тебя. Ты хорошеешь с каждым днем! К тому же я забеспокоился, когда узнал, что тебе пришлось столкнуться с ворами…

По ее спине пробежал холод. Элизе хотелось обернуться и взглянуть на Брайана Стеда — может быть, ей удастся понять, что он сообщил остальным. Но она не осмелилась, опасаясь выдать себя. Она выпрямила спину, желая, чтобы Готфрид и Брайан оказались рядом, а не позади.

— Воров поймали? — негромко спросила она.

— Увы, нет! — с досадой проговорил Маршалл. — По-видимому, они скрылись в подземных ходах под замком Шинон. — Уилл потряс головой, будто отгоняя гнев и досаду, а затем прищелкнул языком. — Подумать только, один из нас — Стед, вот он, — принял тебя за воровку!

Элиза заставила себя рассмеяться вместе с Маршаллом, но как только они достигли стола, она повернулась к Стеду с явной угрозой в глазах:

— Весьма забавно, не правда ли, сэр Стед?

— Да, эта ночь была… и впрямь забавной, — отозвался он, кладя шлем на стол.

— Я чуть не подавился собственной слюной, когда увидел, как этот малый ковыляет к замку! А Ричард принял его, прежде чем Брайану удалось раздобыть себе новую пару сапог!

Элиза усмехнулась, искоса взглянув на Стеда.

— Да, но, кажется, встреча с нашим новым монархом без сапог ничем не повредила ему. Я слышала, что те, кто верно служил Генриху, получили щедрое вознаграждение.

— Это верно, — подтвердил Готфрид. — Похоже, мой брат не лишен мудрости. Верность нельзя купить, но можно вознаградить.

Стед спокойно разглядывал Элизу, и она подумала, что готова продать душу дьяволу, лишь бы обладать достаточной силой, чтобы разорвать его в клочки. Он стоял здесь с таким видом, будто между ними не произошло ничего, разве что Элиза стащила у него сапоги…

Жар вновь охватил ее, но ярко полыхающий огонь в очаге был здесь ни при чем. Слава Богу, Брайан не стал описывать события прошедшей ночи, иначе все они узнали бы…

Но теперь, даже потеряв Перси, она сохранила свое достоинство, хотя и испытывала нестерпимое раздражение. Каждый раз, глядя на Стеда, она вспоминала его прикосновения, и жар заливал ее лицо, заставляя вспомнить о ярости и слабости, желании сбежать и мольбе о том, чтобы холодный ветер прогнал все ее воспоминания…

Нет, она не сможет избавиться от воспоминаний, по крайней мере до тех пор, пока не найдет способ оскорбить его так, как он оскорбил ее, обесчестить его, отнять у него самое дорогое.

Она получит такой шанс, если не будет забывать о своем достоинстве. Она способна быть хорошей актрисой, когда это необходимо, она обратится к Элеоноре, прежде чем Стед получит обещанные богатства, и лишит его всего!

— Вот и вино, господа, — вежливо произнесла она, радостно видя, что Джинни уже спешит из кухни с серебряным подносом и четырьмя кубками на нем, — утолите свою жажду.

Джинни присела перед Уиллом Маршаллом, и тот взял первый кубок, Готфрид с краткой благодарностью принял второй. Стед потянулся за третьим, и Элиза одновременно смутилась и пришла в гнев, когда Джинни внезапно споткнулась, чуть не уронив поднос.

— Боже мой! — в раскаянии прошептала горничная, придерживая оставшиеся кубки свободной рукой. Она протянула Стеду не тот кубок, который он выбрал прежде. — Простите меня, сэр Стед.

— Ничего страшного, — беспечно ответил он, улыбнувшись покрасневшей Джинни. Элизе не понравилась его улыбка: от нее лицо Стеда становилось моложе, суровость черт смягчалась, делая лицо почти привлекательным. Он решил не тратить на нее свое очарование, но с готовностью простил служанку за то, что многие рыцари сочли бы оскорблением.

Джинни подала последний кубок своей госпоже, и Элиза нахмурилась. Джинни присела и поспешила уйти из комнаты.

— Да, это вино способно утолить любую жажду! — произнес Маршалл, осушил кубок и поставил его на стол. — А теперь, миледи, поговорим о цели нашего визита. Мы оставили вашу служанку Изабель управляющему, который встретил нас.

Элиза кивнула:

— Да, Мишель позаботится о ней. Я была так рада услышать, что она жива! Но, догадываюсь, это еще не все. Полагаю, вы прибыли принять от меня присягу Ричарду Львиное Сердце. Разумеется, Маршалл, я не откажусь сделать это. По воле Божьей, Генрих мертв. Ричард — его законный наследник, и я рада поддержать нашего повелителя.

Она заметила, что Брайан Стед почти не слушает ее. Зачем он приехал? Неужели просто затем, чтобы дразнить ее своим присутствием? Даже когда он молчал, Элиза чувствовала его рядом. Он возвышался над Готфридом и Маршаллом — молчаливый, мрачный в своих доспехах. Элиза ощущала пронизывающий взгляд его индиговых глаз, даже когда не смотрела на него, и дрожь мешала ей держаться спокойно. Только бы удалось отомстить! Но пока она ничего не могла сделать и была вынуждена бороться с яростью, угрожающей спалить ее, прежде чем она сможет осуществить свою месть…

«Хитрость бывает лучше смелости, сэр Стед!» — подумала она, продолжая улыбаться Маршаллу.

— Значит, — произнес Маршалл, не подозревая, какие мысли владели Элизой, — ты согласна преклониться перед Ричардом?

— С радостью, — ответила она и шагнула вперед, чтобы принять руку Маршалла.

Тот покачал головой:

— Не передо мной, леди Элиза! Кольцо Ричарда Львиное Сердце находится у Брайана Стеда, это перед ним тебе придется встать на колени.

Никогда! В эту минуту Элиза даже не думала, что своим отказом может оскорбить Ричарда.

— Меня не удивляет, — суховато заметил Готфрид, — что мой брат выбрал своим посланником Брайана. Только с ним Ричард беседует на равных, глядя прямо в глаза.

Элиза улыбнулась и подошла к Брайану Стеду, пытаясь разгадать странное выражение его темно-синих глаз. Эти глаза были загадочными, однако в них чувствовалась буря, и Элиза понимала: Брайан еле сдерживает гнев. Ей удалось унизить столь прославленного рыцаря перед Ричардом, похитив у него коня и сапоги.

Элиза протянула ему руку, Брайан взял ее. Даже видя золотого льва на кольце, Элиза вспоминала прикосновения этой руки, уверенно скользящей по ее телу, настойчивую ласку длинных пальцев, нестерпимый жар…

Прежде чем он успел что-либо сделать, Элиза сняла кольцо с его пальца и грациозно отвернулась, с невинным смехом обращаясь к Маршаллу:

— Позволь поклониться тебе, дорогой Уилл! Я хорошо помню, как ты служил нашему повелителю Генриху. От этого моя клятва будет более надежной!