Когда я родилась, мама пообещала папе, что пойдет на эту операцию, а потом я стала просить сестричку, и мама ничего не стала делать.

Иезавель берет руку девочки в свою и говорит:

– Ты не виновата в ее смерти. Твоя мама сама принимала решение, и на то у нее были собственные причины. В это трудно поверить, но просто мы, женщины, так устроены – вечно виним себя за что-то.

– В каком смысле? – спрашивает Персефона.

– Ведь стрельбу в школах, как правило, устраивают мальчики, а все оттого, что сваливают свои проблемы на других. А среди тех, кто режет себе вены или морит себя голодом, в основном девочки, потому что мы такие – всю вину принимаем на себя. Заниматься самоедством опасно – это все равно что постоянно вкалывать себе яд. Не поступай так с собой, хорошо?

– Ладно.

Иезавель тянет Персефону за руку:

– Пойдем-ка со мной.

– Мы к Руби? – обрадованно спрашивает Персефона. Она немножко нервничает – ведь ей предстоит познакомиться с преступницей, о которой она так много читала.

– Нет, к Руби мы пойдем позже. Они с Урсулой собрались на прогулку в лес. А я хочу показать тебе комнату гнева.

Гримуар поместья Муншайн

Мазь для ухода за свежей татуировкой. Рецепт Айви

Ингредиенты:

2 ст. л. пчелиного воска

1 1/2 ст. л. кокосового масла

1 ст. л. масла манго

1 ч. л. кунжутного масла

4 капли эфирного масла ладана

4 капли эфирного масла мирры

Утварь:

Небольшой казан или сотейник с тяжелым дном

Деревянная ложка

Круглая жестяная емкость

Способ приготовления:

В сотейнике или небольшом казане на слабом огне нагрейте пчелиный воск. Когда он почти расплавится, добавьте кокосовое масло, масло манго, кунжутное масло и эфирные масла. Полученную смесь перелейте в жестяную емкость. На застывание уйдет примерно 6‒12 часов.

Наносите на татуировку два раза в день.

Гримуар поместья Муншайн

Идеальное тело и загар. Советы Айви

Советы:

Приготовьте полезный смузи с большим количеством витаминов и минералов, чтобы поддерживать свое тело в идеальном состоянии. Тело – это сосуд, на который смотрят люди, источник бесчисленных удовольствий.

Съешьте шоколадное пирожное, выпейте коктейль, ибо жизнь коротка, а брокколи на вкус – как запах грязных ног.

Придите на пляж. Разденьтесь до купальника или догола, как вам больше нравится. Ну, вот и молодец.

Вы лежите на пляже, ваше тело, как и вы сами – предел совершенства. Возрадуйтесь этому.

32

Среда, 27 октября День

Оказавшись в лесу, Урсула чувствует себя беспокойно. А все потому, что, как полагают сестры, у нее развился страх перед животными, от которых прежде их могла защитить Табита. Но Табита давно не в состоянии заниматься своими питомцами. И теперь животные одичали и, возможно, представляют угрозу.

Но Урсула не любит ходить в лес совсем по другой причине.

Потому что здесь ее съедает чувство вины. Ведь тут живут существа, которые составляли огромную часть жизни Табиты, она их любила и заботилась о них. А Урсула стала причиной, по которой эта связь прервалась. Вот почему ей так тяжело приходить сюда.

Казалось бы, нет страшнее муки каждодневно видеть призрак Табиты, навеки оставшейся в той одежде, какая на ней была в момент смерти. Но Урсуле, наоборот, так легче – по крайней мере, от Тэбби осталось хоть что-то: она может общаться с сестрами, участвовать в их жизни, пусть и не в полной мере.

Урсула с Руби подходят к опушке, и Урсула вытаскивает волшебную палочку, держа ее наготове как заряженное ружье, которое случайно может выстрелить. Просто Урсула не хочет никому навредить, если ее вдруг что-то напугает.

Черт побери эту Квини, зачем она послала именно меня? Урсула умоляла, чтобы вместо нее пошла Айви, которая постоянно бывает в лесу – подлечивает деревья. Но Квини сказала, что у Айви есть дела на винокурне и каждый должен выполнять свои обязанности. Мол, вся их жизнь все равно связана с лесом, и сейчас кому-то нужно сопровождать Руби.

Как Урсула ни отговаривала Руби, та все равно надела сапожки на высоком каблуке. Не помогли никакие аргументы: Руби только молчала, упрямо вздернув подбородок. Этим она здорово напоминала себя шестилетнюю, когда делала все наперекор Мирабель.

Одним словом, Руби ведет себя как капризный ребенок. Урсула очень страдает из-за этого, чувствуя себя одинокой. Ведь не может же она впасть в детство за компанию с Руби.

– А у нас будет пикник? – Руби спрашивает это уже в четвертый раз, хотя они не взяли с собой ни корзинку с едой, ни одеяло.

Урсула уже три раза сказала: нет, не будет никакого пикника. Она чувствует себя совершенно разбитой – вчера вечером они искали сокровище во всех каминах, в светильниках и в ритуальных свечах. И два раза они подлавливали Руби внизу, слонявшуюся по фойе, пришлось загонять ее в комнату. Вот и сейчас Урсула еле сдерживается, чтобы не вспылить.

– Нет, дорогая, – говорит она. – Нам просто нужно кое-что проверить.

– Какая жалость, что у нас не будет пикника.

От холода щеки Руби раскраснелись, из носа капает влага, как вода из краника. Урсула вытаскивает из кармана салфетку и промокает ею нос подруги. Та крутит головой, бурчит и вырывается как маленькая.

Урсула поплотнее запахивает свое пальто, а затем проверяет, не расстегнулись ли пуговицы на пальто Руби, хорошо ли замотан ее фиолетовый кашемировый шарф. Набравшись храбрости, Урсула входит в первый ряд деревьев, отделяющий их лужайку от леса: кажется, что это два разных мира.

Ухоженная земля поместья еще хранит запах дождя и опавших листьев, что сгребли в кучи – из них потом получится хороший перегной. Но вот лес, он другой – пахнет меланхолией и обновлением. Встреча с ним – как встреча с давней подругой, что сменила духи, и это сбивает с толку: вроде ты знаешь этого человека, а вроде и нет.

Лес встречает женщин своим многоголосьем. Он трещит и каркает, лает и чирикает. Шуршат и колышутся деревья, а по ним с ветки на ветку прыгают божьи твари всех мастей, и Урсула крепче сжимает в руке волшебную палочку.

– А у нас будет пикник? – снова спрашивает Руби, оглядываясь. Кругом пляшут солнечные блики, и, должно быть, она, как и Урсула, думает, что лес – это холст, на который художник нанес свежие мазки: желтые