Чарли хотелось увидеться с ней снова, но он не мог найтиповод. Он говорил себе, что восхищен ее благородным делом, и это была правда,но явно не вся. Ему хотелось еще раз увидеть ее, поговорить с ней. Но объяснитьэто для себя он пока не мог. Она – социальный работник, он – управляющийфондом. Теперь, после того, как фонд выделил учреждению деньги, поводы дляобщения были исчерпаны, остались отчеты о расходовании средств.

– Есть какие-то ко мне вопросы, мистерХаррингтон? – спросила Кэрол, но он покачал головой. Чарли не могпридумать предлога, чтобы задержаться, хотя ему очень этого хотелось.

– Нет. Как-нибудь еще навещу ваших ребят, если вы непротив. Знаете, Кэрол, судьба Габи не дает мне покоя.

– У нее все хорошо, тем более когда появился Зорро. Вследующем месяце она пойдет в спецшколу. Мы считаем, уже пора.

– Значит, от вас она уедет? – спросил Чарли,встревожившись.

– Не сразу. Со временем попробуем найти ей опекуна,чтобы она могла жить в нормальной семье. Но вы же понимаете, таких детей,которые требуют особого ухода и внимания, пристроить нелегко. Люди, которыехотят усыновить ребенка, обычно не готовы взять слепого да еще с собакой…

– И что тогда? – Чарли понимал, что таким, какГаби, уготована тяжелая жизнь. Мало того, что она, как и он сам, осталась безблизких, она еще и лишена возможности видеть этот мир.

– Если не удастся найти ей приемную семью, придетсяустраивать в семейный детский дом. Теперь таких много. У нее все будет впорядке, я надеюсь.

– Вряд ли! – с горечью произнес Чарли. Он в одномгновение словно открыл для себя целый мир, населенный людьми, чьи проблемыбыли из разряда неразрешимых. Особенно больно, что речь шла о детях.

– С ней все будет в порядке, насколько возможно в ееситуации, – повторила Кэрол. – Во многом благодаря вашему гранту. Ссобакой-поводырем ее жизнь намного упростится.

– А вы следите, как складывается их жизнь после того,как они от вас уходят?

– Конечно. Но поймите, мистер Харрингтон, мы делаемтолько то, что в наших силах, – несколько настороженно произнесла Кэрол.

– Пожалуйста, зовите меня Чарли, – попросил он.

– Мы делаем только то, что можем. Иногда это равносильнотому, как пытаться вычерпать море ложкой. Но есть и счастливые истории.Некоторым удается найти замечательных приемных родителей, и тогда они оживают.Других усыновляют заботливые люди, которые любят их, как родных. Некоторым мыоплачиваем операции, о которых раньше они и мечтать не могли. Габи вот купилисобаку. Одни их проблемы мы можем решить, другие – нет. Надо просто смириться стем, что наши возможности не безграничны, иначе вы всю жизнь будете мучиться.

Пожалуй, впервые за всю свою деловую жизнь Чарли видел, чтореально дают деньги его фонда людям. За несколько дней, что прошли с егопервого визита сюда, его представления о жизни подверглись серьезномупересмотру.

– В университете нас учили всегда сохранятьпрофессионализм, держать дистанцию, не принимать все слишком близко к сердцу.Но, честно говоря, удается не всегда, – призналась Кэрол. – Бывает,приходишь домой, ложишься спать и ревешь. И от сострадания, и от бессилия. Анаутро собираешь всю свою выдержку и снова с надеждой и верой принимаешься задело. Иначе в нашей работе просто невозможно.

– Вам надо устраивать себе перерыв. Сменуобстановки, – задумчиво проговорил Чарли. Может, пригласить ее на обед илина ужин? Но он так и не решился.

– Я устраиваю. – Кэрол улыбнулась. – Хожу вспортзал, плаваю, играю в сквош, если силы остаются.

– Я тоже, – оживился Чарли. – В смысле –люблю сквош. Может, как-нибудь вместе сыграем?

Кэрол удивленно посмотрела на Чарли. Странное предложение.Она не понимала, что у него на уме. Для нее он был руководитель фонда,выделивший для ее центра миллион долларов, – и все. С трудом можно былосебе представить его в роли друга. Единственное, что их связывает, это дело. Иона ничего ему не должна, кроме финансовых отчетов. Она не понимала, чего радион пытается завязать с ней дружбу. Это было так неожиданно и необъяснимо!

Несколько минут спустя Кэрол проводила Чарли к выходу. У нееначинались занятия. А Чарли поймал такси и поехал в город – сегодня он былприглашен на ужин к Грею и Сильвии.

Когда Чарли приехал, Грей хлопотал на кухне, и Сильвия самаоткрыла гостю дверь. На ней была прелестная черная юбка в крестьянском стиле, свышивкой, и тонкая белая блузка. По случаю ужина с гостем она по-особомунакрыла стол, зажгла свечи, а в середину стола поставила низкую вазу стюльпанами. Сильвия постаралась ради Чарли, зная, как много он значит для Грея,да и у нее остались о нем самые приятные воспоминания. Она не хотела навредитьих дружбе и надеялась, что и Чарли не станет вторгаться в их отношения с Греем.В сердце Грея хватит места для них обоих, и Сильвия хотела убедить в этомЧарли, распахнув ему двери в их жизнь. Ее взгляд, когда он появился на пороге,был исполнен тепла и дружелюбия. Она не забыла, с каким недоверием Чарлипоначалу воспринял откровения Грея, и догадывалась, что дело тут не только вней. В Портофино они прекрасно ладили, а теперь Чарли просто забеспокоился, чтоих роман может отразиться на нем. Он повел себя, как ребенок с новой няней илис новым маминым кавалером. Что это будет означать для него? Чарли с Греем – какбратья, и перевесь чуть-чуть одна чаша весов – неизвестно еще, что будет дальшес их дружбой. Сильвия решила во что бы то ни стало доказать обоим, что еепоявление никак не отразится на их отношениях. А когда они сели за стол и Грейстал открывать вино, Сильвия почувствовала себя девочкой Венди из детской книгио Питере Пэне, которая сидит за столом с Потерявшимися Мальчиками.

Чарли сразу оценил вкус Сильвии, он отметил, как элегантнообставлена квартира, сколько в ней занятных вещиц и как прекрасно все онисочетаются. Чарли отдал должное и ее манерам: Сильвия была сама деликатность,она весь вечер старалась держаться в тени. Когда была начата вторая бутылкавина, Чарли заговорил о Кэрол и рассказал о своей поездке в гарлемский детскийцентр.

– Это удивительная женщина! – повторял он сискренним восхищением.

Чарли рассказал о маленькой Габи и ее поводыре, о другихребятах и их наставниках, обо всем, что узнал от Кэрол. Рассказывая Грею иСильвии о своих недавних впечатлениях, Чарли снова погрузился в мир, ещенедавно неведомый ему. И это Кэрол открыла ему этот мир. Ему нравилось, чтоКэрол не пыталась преувеличить свои заслуги, не рисовала перед ним радужныеперспективы, не устраивала никакой показухи. Кэрол же просто рассказала, чемони занимаются и на что ей нужны деньги фонда. Она не заискивала перед ним и неизвинялась, что запросила у фонда столько денег, и прямо дала понять, что неоткажется и от новой помощи. Этот центр был делом ее жизни, она мечтала о егорасширении. Пока же вынуждена была довольствоваться небольшим приютом, нонадеялась со временем открыть в сердце Гарлема большое учреждение социальнойзащиты. В этом было ее призвание. Кэрол на многое открыла глаза Чарли. Теперьон знал, что жестокость к детям не является злом, присущим исключительно беднымрайонам, она существует и в роскошных особняках на Парк-авеню. Более того, всемьях среднего класса ее обычно труднее распознать. Жестокое обращение сдетьми можно встретить в любом городе, любом штате, любой стране и на любомсоциально-экономическом уровне. На том уровне, где работает она, это злопроявляется определеннее. И, пожалуй, для многих ребят Гарлема Кэрол –единственная надежда на спасение. И Кэрол это знала, на остальное у нее простоне было времени. Респектабельный, богатый Чарли был чужаком в ее мире, полномнасилия и отчаяния. Рассказывая о Кэрол, о Габи, о приюте, Чарли порой надолгоумолкал. Сильвия и Грей терпеливо ждали, когда он продолжит свой рассказ. Обаони понимали, что в жизнь Чарли ворвалась эта женщина, ворвалась неизвестнаяему раньше жизнь. Теперь и для Чарли наступило время открытий.