После съемок я вернулась уставшая и недовольная, зато обнаружила сообщение от Демио:

«Ты уже видела новости в интросети? Если нет, советую просмотреть».

Грязный грызлоух, кто это все выдумал и кому оторвать руки за несанкционированную съемку? Вся интросеть пестрила нашими с Демио снимками. Блогеры даже откопали видео из Дель-о-Рико, заподозрив во влюбленной парочке нас! Нет, это мы и были, но как они додумались до этого?

Мне хотелось стонать от бессилия и побиться головой о стену. Между прочим, идет отбор! Теперь понятно, почему меня так все одновременно невзлюбили! Но Лик-то почему присоединился к ним?

«Кажется, можно назвать имя будущей конфьеры Диксандри», — гласили заголовки статей. Все, буквально все поженили нас! Лишь некоторые говорили о том, что это все мишура и скоро мы узнаем, к кому именно из конкурсанток питает настоящие чувства миллиардер.

Последние журналисты раздражали даже больше первых.

Набравшись смелости, я написала в подставном блоге от имени Чешэрской: «О великий Кладес, да эти двое популярнее самой пухыхлы! У кого есть арбалет и два болта?»

Этот пост набрал приличную популярность.

Я долго не могла уснуть, ворочаясь в кровати и прокручивая в голове вопросы. Что я чувствовала к Диксандри? А что он ко мне чувствовал, кроме легкой забавы? Почему я ловлю себя на мысли, что поведение Лика становится странным?

Ответов не было.

На следующий день я ушла в город. Гуляя по проспектам родной столицы, я пыталась внести хоть какую-то ясность в свои мысли. Все эти сомнения и недомолвки терзали мою душу, не давая покоя. Сама не заметила, как подошла к храму. Откроют ли мне монахини тайны богини и впустят во внутреннюю библиотеку-хранилище знаний? Быть уверенной на этот счет я не могла, но решила, что попытка лучше пустых сомнений.

Сегодня мне встретилась другая монахиня, которая, с минуту посомневавшись, впустила меня внутрь. Я убедила её, что журналист и пишу статью о богах, для этого нужно собрать необходимую информацию. Конфьера проводила меня в башню и оставила за мной дверь приоткрытой.

Я прошла в библиотеку, создала заклинание поиска, и едва уловимые нити, словно паутина, потянулись к книгам. Щелкнув по ним и проверив прочность, я направилась к указанным стеллажам. Я потеряла счет времени. Легенда, рассказанная монахиней, действительно нашла подтверждение в рукописных сводах.

Древний язык я бы даже не разобрала, если бы не учила его в магической школе. Речь шла о великой силе любви, и что она может как погубить человечество, так и спасти его. Тот человек, возлюбленный богини, был отступником — он предал, растоптал то прекрасное, что даровано человечеству дочерью Кладеса и Лилитайлы.

Нюква поспорила с Верховным в день заточения её чувств, и он сам того не ведая, подарил ей силу слова, которой можно было воспользоваться при ритуале и погубить весь смертный мир. Говорят, что богиня устроит испытание женатому наследнику проклятого рода. Если он его не пройдет, то человечество обречено.

Я внимательно читала текст, но нигде не находила упоминания о моем браслете. Получается, это настолько обычная безделушка, что никому из древних до неё нет дела? Или же, наоборот, настолько мощный артефакт, что никто о них слыхом не слыхивал? И последнее предположение пугало больше всего.

— Конфьери, вы закончили? — раздался женский голос от двери, и я вздрогнула.

Я сидела на полу в позе лотоса, на коленях лежала раскрытая книга, а вокруг поблескивали нити заклинания поиска. Кивнув монахини, я поднялась на ноги, убрала рукописи по своим местам, смотала обратно магию и направилась на выход.

— Уже вечер. Может, отужинаете у нас? — предложила женщина, когда мы спускались по лестнице.

Отказываться от такого предложения было верхом кощунства, словно я держу камень за пазухой. Не каждому захожему служительницы дают великое дозволение разделить с ними трапезу. Если предложили, значит, доверяют.

— Благодарю за оказанную честь, — сказала я и последовала за монахиней в плохо освещенную столовую.

Послушницы перешептывались, хихикали и во все глаза глядели на меня. Я им ласково улыбнулась и села на предложенное место за длинный стол на деревянную лавку. Мне передали большую тарелку с супом и ложку. Хлеб и овощи лежали по центру стола.

— Молитва, — произнесла одна из монахинь постарше и сложила ладони вместе, крест-накрест, приложив их ко лбу.

Я последовала её примеру и мысленно поблагодарила богов и за свою жизнь, и за некоторые разгадки, которые они мне позволили узнать сегодня в библиотеке. Конечно, это были крупицы информации, но даже они помогли мне немного успокоиться и не терзаться сомнениями. Если даже столичная библиотека храма не ведает о моем браслете, то кто может знать?

Все приступили к ужину. Монахини внимания на меня не обращали или делали безразличный вид, а вот послушницы так и бросали на меня пытливые и заинтересованные взгляды. Когда ужин подходил к концу, девушки решились заговорить.

— А вы ведь та самая девушка? — хихикнув, спросила у меня послушница под недовольным взглядом старшей монахини. — Та самая, которая фаворитка на отборе невест Демио Диксандри?

Фаворитка? Неожиданное заявление. И отчего-то лестное.

— А у него есть любимицы? Я думала, что мы все в одинаковых условиях, — с улыбкой отозвалась я. — Разве я не занимаю второй раз второе место, а не первое?

— Не в местах дело! — горячо воскликнула вторая. — А в том, кто отличается от большинства. Вы там самая красивая и живая!

Последнее почту за комплимент, а от первого открещусь. Не мне принадлежит корона первой красавицы, да и к счастью. Собственная неотразимость пьянит женские головы, поэтому лучше здраво относится к своей внешности, знать свои недостатки и умело их гримировать.

— Что ты говоришь? — шикнула на неё подруга. — Её даже конфьер выделяет среди остальных. Ты разве не видела вечерний выпуск новостей?

Девушки горячо заспорили, гомоня, и я решила остановить их, пока послушниц не наказали старшие сестры.

— Мне безусловно приятны ваши слова, — отозвалась я, — но не стоит делать из меня фаворитку. Это может повлиять на решение Демио Диксандри.

— А разве вы не желаете стать его женой? — с придыханием спросила розовощекая конфьери, во все глаза глядя на меня.

— Я лишь желаю себе счастья, а какое оно будет — покажет время, — рассудительно ответила я и закончила свою трапезу.

Когда я выходила за ворота храма, услышала тонкое птичье пение. Пухыхла? Обернувшись, я услышала шорох в живой изгороди, а потом внизу узрела личико одной из послушниц. Улыбнувшись её проказе, я подошла ближе.

— Вы ведь в библиотеку приходили? — тихо спросила девушка, и я согласно кивнула. — Вам не все книги показали. Самые нужные хранятся в келье у матушки Аграфены.