– Эта точка находится вне империи! И достаточно далеко! Главное, что координаты даже близко не совпадают с планетой наших маленьких многоногих…

– В этом я и не сомневалась.

– Можно дать в зубы СНАДАК – они там быстро все разведают. В смысле: координаты – в зубы. Плюс-минус десяток парсек – ничего для них сложного.

– СНАДАК? – Кассиопея приоткрыла один глаз и с интересом посмотрела на невинно улыбающуюся дочь.

– Ага! Они же справятся?

– СНАДАК, который под Свеллой?

– Ага! Ну, она же старательная девочка!

– СНАДАК, где сейчас проходит обкатку наш малыш?

– Ой, и правда! А что же тогда делать? – прошептала Розали, сложив ручки в молитвенном жесте и прижав пальчики к губам, хитрым глазом кося на мать.

– Продолжать наблюдение. Сидим – ждем. Наблюдаем за дальнейшими действиями Кея. Данные засекретить. Мальчик не будет дергаться, пока не восстановит квалификацию пилота – иначе до этой планеты не доберется… что б он там ни забыл. Заодно за реакцией «друзей» понаблюдаем.

– Есть варианты, когда ему предлагают помощь.

– А с какой стати кто-то будет предлагать ему помощь? – Императрица посмотрела на дочь с недоумением.

– Личная симпатия? – Розали похлопала глазками и, сделав небольшое усилие, густо покраснела. – Любофф?

– Если согласится на помощь под такой приправой, я сильно удивлюсь, – немного ворчливо ответила Кассиопея, и дочь безошибочно поняла, что аудиенцию у матери пора как-нибудь плавненько закруглять. – А если примет подобную помощь от тебя, то ОЧЕНЬ сильно удивлюсь. И разочаруюсь.

– О, мамочка! – Розали, всхлипнув, прижала ручки к груди. Глаза ее блестели. – Я так давно тебя не удивляла!

– Брысь… koza! – буркнула властительница тысячи звездных систем.

* * *

Я пришел в сознание за несколько минут до извлечения из саркофага. Перед глазами колыхалась муть какого-то вязкого маслообразного раствора (который спросонья даже принял за «янтарь»), сквозь который можно было различить белый потолок палаты с длинными светящимися полосами-светильниками.

– Удаляю дзеттан-среду. – Послышался в ушах голос искина.

Саркофаг стал подниматься в вертикальное положение, на попа. Вот потолок со светильниками поплыл вверх, вот показалась стена, косяк двери и…

…И размытая стройная фигура в знакомом светло-бежевом коротеньком халатике с красным пятнышком на левой груди, стоящая со скрещенными руками перед саркофагом!

Волосы встали дыбом, а сердце зашлось частой барабанной дробью.

– Все в порядке, Кей! – Новый голос в ушах принадлежал Лиме. – Не волнуйся – все получилось. Прошло в штатном режиме. Сейчас спустим «дзетку», обмоем тебя и проведем… обследование. Поздравляю со вторым рождением! Не забудь сказать «Агу-агу!», когда выйдешь из саркофага!

Я уже и сам сообразил, что волосы у размытой женской фигуры черные, а не белые, и облегченно перевел дух. Пронесло!

Жидкость, в которую я был залит, как муха в сироп, быстро стала убывать, щекоча кожу ползущей вниз границей с воздухом. Окончательно убедился, что девушка в халатике перед прозрачной крышкой саркофага – действительно доктор Лимария Квитон. Вам-то, может, и все равно, а я вот почему-то слегка опасаюсь стервозных голубоглазых блондинок, умеющих, ко всем прочим своим достоинствам, щелчком пальцев пожечь вокруг всю аппаратуру и сделать любого мужчину в радиусе поражения непригодным для процессов, связанных с продолжением рода!

Тут я почувствовал, что задыхаюсь. Тело напряглось, что-то несильно ударило несколько раз в грудь и живот, мышцы сократились, а потом как-то очень естественно и без неприятных ощущений я исторг из своих легких несколько литров этой жидкости. Минута на то, чтобы прокашляться и восстановить дыхание обычным воздухом.

– Дыхательный рефлекс успешно восстановлен, – обыденно сообщил голос искина.

Со всех сторон ударили жесткие струи. То ли вода, то ли специальный раствор, смывающий с меня эту маслянистую… гадость. Струи иссякли, и меня обдало сухим жарким воздухом. Процедура с водой и сушкой повторилась еще два раза.

Все это время перед саркофагом стояла приветливо улыбающаяся Лимария и меня рассматривала. С такой, знаете, профессиональной гордостью.

Тихо чавканув, открылась дверца саркофага. Лимария посторонилась, давая мне выйти… своим ходом. Сделал шаг наружу. Напряжения в теле не было, ощущалось оно как родное, ничего не болело и не тянуло. Только слегка затекло, как после сна.

Какими словами встречает человек свое второе… точнее, уже третье рождение? «Уа-уа»? «Здравствуй, мир»? «Доброе утро»? Нет, вы ничего не смыслите в перерождениях!

– Зеркало в полный рост! – скомандовал я своему искину.

Ничего нового в своем (теперь своем) отражении я не увидел – этого парня мне уже демонстрировали перед процедурой. Сухой, поджарый, смуглый, черноволосый. Черты лица мельче и резче. Губы тонкие. И мои родные изумрудные глаза. Теперь уже легальные.

Лимария подошла и встала рядом:

– Как ты себя чувствуешь, Кей? Ну, вообще?

– Хорошо, доктор.

– А в частности? – Она повернулась к зеркалу боком, а ко мне… ну, скажем, спиной и прогнулась, якобы поправляя волосы. И нижняя часть этой самой… спины невзначай коснулась моего бедра.

Во рту моментально пересохло, по телу побежали мурашки, в груди заворочался колючий ежик. Есть! Действует! Работает! Ура-а-а! Доктор, вы чудо!

– Пока не понятно, доктор, – выдавил я хрипло. – Но некоторые признаки заставляют смотреть в будущее с оптимизмом.

Вообще-то, если смотреть вниз, то все и так понятно. Там все очень оптимистично.

– Хм… – После мельком брошенного туда же взгляда, Лиме тоже все стало понятно. – Действительно, скорость изменения некоторых показателей позволяет надеяться на скорое излечение. А вот то, полное ли оно – для этого надо провести расширенные… хм… тесты.

Если это не «да!», то я даже и не знаю…

Я повернулся к Лиме и положил руки на ее плечи. Она деланно испуганно округлила глаза, но, понятливо взмахнув ресницами, медленно стала опускаться вниз, на колени, ведя ладонями по моим плечам, груди, животу… ягодицам.

Интересно, а когда она умудрилась распустить волосы по плечам? Или заколки у них тоже на дистанционном управлении?

* * *

Заниматься ЭТИМ на медицинских кушетках, наверное, не очень удобно – они слишком узкие. Они и должны быть узкими, чтобы было легче осматривать и обрабатывать болячки пациента. Но это – на Земле. Здесь медицинская кушетка – не совсем кушетка, а высокотехнологичный трансформирующийся в широких пределах предмет мебели. И сейчас мы с Лимой вполне вольготно занимали обширную площадь светло-бежевого стадиона с упругим пружинящим покрытием и невысокими мягкими бортиками.