Пришлось оставить Рэн внизу, в Большом Зале, встречать Шестерых в одиночку. Те шесть древних магов – все, что осталось от стражи прежних времен, существовавшей до того, как Вера и ее подруги одолели темную ведьму Эванджелин и основали Ковен. Шестеро всегда существовали лишь для виду – в конце концов, именно их небрежность позволила Эванджелин прибегнуть к темной магии. От этих потешных владык не было никакого проку – им даже в голову не пришло, что магии нужны законы, а ведьмам – присмотр, чтобы не дать им наживаться на бедах простых людей. Шестеро так привыкли к магии, что забыли, как она развращает души. Сколько хаоса и разрушений может вызвать.

После случая с Эванджелин Шестеро передали власть Внутри Ковену. Теперь их призывали в редчайших случаях, когда Ковен не справлялся. Вера занялась Тэмсин, остальной Ковен выслеживал темную ведьму, так что Шестеро пришли, чтобы допросить Рэн – девочку без метки, которая прошла через Лес. Тэмсин хотела остаться с ней. Но желания Тэмсин ничего не значили, когда в дело вступала ее мать.

Конечно, Вера ждала ее. Глупо было полагать, что можно вернуться в волшебный мир и каким-то образом избежать встречи со старыми знакомыми. Глава Ковена знала все, что творилось Внутри. Разумеется, она узнала, кто прошел через Лес.

Тэмсин вернулась в пустые залы академии, задыхаясь от воспоминаний. Прошлое преследовало ее повсюду. Лес кричал голосом Аммы, показывал мерцающие контуры падающего тела Марлины.

Потом появилась Лея с ее самоуверенной ухмылочкой и сияющими глазами, которые Тэмсин так любила, когда имела сердце. Она заслужила яд старой подруги. Они скверно попрощались. Тэмсин потребовала от Леи огромных жертв, но ничего не предложила взамен.

Она была так поглощена спасением Марлины, что не заботилась об остальных.

Вера коснулась ручки серой каменной двери и тихонько зашептала. Щелкнул замок, и дверь распахнулась, открывая личные покои Главы. В прихожей имелось еще две двери, обе из дерева. Слева был кабинет Веры, где та работала и давала уроки. Справа располагалась спальня, где стояли огромная кровать с балдахином и золотая ванная. Тэмсин и Марлина жили здесь, когда были совсем маленькими, но после того, как проявилась их магия, они получили места в общих комнатах.

Вместо того чтобы занять одно из многочисленных мягких кресел в спальне, Вера повела Тэмсин в кабинет и велела ей сесть на стул с прямой спинкой, предназначенный для тех, на кого падал гнев Главы.

– Я скоро вернусь. – Она одарила дочь очень зубастой улыбкой и плотно закрыла за собой дверь.

Комната оказалась меньше, чем в воспоминаниях Тэмсин. Воздух будто застоялся. На высоких полках все так же громоздились книги; на широком столе по-прежнему стояло воронье перо, которым пользовалась мать. Любимый плащ Веры, сшитый из бархата цветом чернее ночи, свисал с крючка у двери. Но стулья были сдвинуты несколькими дюймами левее, а кирпичную облицовку камина заменили камнем. Для освещения Вера теперь использовала белые восковые свечи, а не черные, как раньше. Мелочи, которые скрылись бы от кого-то другого – но только не от Тэмсин.

Пять лет изменили эту комнату так же, как и саму ведьму.

Она поерзала на стуле: острый угол дневника Марлины впивался в бедро. Ведьма вытащила дневник и повертела в руках. Можно ли было предвидеть, что она вновь попадет в эту маленькую комнатку на вершине башни и окажется лицом к лицу со своими ужасными решениями? Тэмсин провела пальцем по неровным краям дневника, и сердце подпрыгнуло, когда он раскрылся.

Только не снова. Не здесь. Не сейчас.

Но отвести взгляд не получалось. Изгибы почерка сестры будто заклинали ее смотреть.

«Ты не поверишь, ни за что не поверишь (ну конечно, ты же просто дневник), но темную магию призвал кто-то Внутри. Дожди, пожары, землетрясения, гибель Аммы. Все это – последствия заклинания. Чье-то глупое, себялюбивое решение, жажда власти – вот причина смерти моей лучшей подруги. Я просто трясусь от ярости.

Вера не справляется. Она закрылась у себя в кабинете, не показывается на занятиях. Да и не важно – чему мы учимся, если скоро наступит конец света? Хотя, может, погибнет не весь мир, а только личный мирок Веры. Она думала, что хуже Эванджелин уже не будет. Ковен так трудился, чтобы построить новый порядок и вернуть доверие простого народа. Но все уже пошло прахом – и под правлением Веры.

Повезло, что темная магия не вырвалась за пределы Леса. Мир Снаружи еще не знает, что творится Внутри. Само собой, Вера вызвала Арвин, чтобы покончить с этим раз и навсегда. Все правильно – самая ужасная ведьма Ковена возвращается, глаза зеленые, как изумруды, а улыбка острая словно нож.

Не завидую тому, кто за все это в ответе. Кто бы это ни был, Арвин все выяснит с помощью чудовищного нюха и жуткой армии скелетов. А когда темную ведьму разыщут, ей придется столкнуться с гневом моей матери – женщины, до смерти перепуганной возможностью лишиться власти.

Интересно, приговорят ли ее к смерти.

Я говорю «ее», потому что я знаю, чья это вина. Ну, мне кажется, что знаю. Мы, может, и отдалились друг от друга в последнее время, но я все еще чувствую, когда Тэмсин что-то скрывает. А она просто тень самой себя – постоянно спит, а силы у нее все меньше. Сестра очень осунулась, будто постарела разом на сотню лет. Она в чем-то виновата. Это – единственное объяснение.

Моя лучшая подруга умерла из-за моей сестры, и, честно говоря, мне сложно убедить себя, что она не заслуживает наказания. Амма умерла из-за Тэмсин.

Но я не понимаю зачем. Совсем не понимаю. Тэмсин одной левой может такое, что не сможет и весь остальной класс, вместе взятый. Темная магия ей не нужна. Кроме того, это против правил, а Тэмсин так их любит, что орать охота. Но тут… Тут что-то совсем другое.

Что она скрывает? Что она натворила?????»

Тот же самый вопрос задала мать, когда Арвин притащила двенадцатилетнюю Тэмсин в Большой Зал и швырнула на мраморный пол перед пятью прочими членами Ковена.

– Что ты натворила? – Пальцы Веры так впивались в кожу Тэмсин, пока она волокла дочь по бесконечной лестнице в свои покои, что синяки не сходили еще несколько недель. Швырнув дочь на стул, Вера нависла над Тэмсин; непробиваемое самообладание матери дало трещины.

– Марлина бы умерла…

– Я запретила тебе! – слова матери резали будто нож, но Тэмсин не отпрянула. – Думаешь, мне было легко смотреть, как умирает моя дочь? Думаешь, только тебе есть до нее дело?

– Но… Но… – Тэмсин запнулась, захрипела. – Ты не…

– Я не могла! – рявкнула Вера. – Я желала бы. Но тебе ведь сказали: не играй со смертью! – Мать скривилась. – Ты хоть понимаешь, в какое ужасное положение я попала по твоей милости? Представляешь, что случится, когда правда раскроется? Мой ребенок, моя собственная плоть и кровь устроила все это бедствие. Меня сместят! А тебя убьют. О чем ты только думала?! – Но резкость постепенно ушла из голоса. – Одно глупое решение – и ты отняла у меня обеих дочерей.