Хотелось захлопнуть тетрадь, но обложка не поддалась. Тэмсин вчиталась в слова Марлины, напоминая себе, что все случившееся – ее вина.

«Не хочу это писать. Не могу. Если запишу, это станет правдой, а Амма ведь не могла умереть. Видишь? Выглядит смехотворно. Девочки не умирают Внутри. Ведьмы не умирают (кроме меня, но даже я не умерла, хотя столько раз была на волоске). Ненавижу себя за это. За то, что пытаюсь шутить, когда из сердца целый кусок вырвали, и не находится других слов. Только пустота. И холод.

Дождь идет уже месяц, а моя лучшая подруга мертва. Утонула в собственной постели. Магия так жестока. Амма была ясновидящей, и никто не подумал предупредить ее. Все решили, что она первая выбежит. Но в тот день у нее болела голова. Она пришла ко мне, попросила поспать в моей кровати, но я как раз только вернулась из лазарета и не хотела тихо лежать в темной комнате. Так что я прогнала ее. Прогнала туда, где вода лилась через подоконник, пока Амма не захлебнулась.

Она умерла. Теперь все неправильно. Мир будто чуточку покосился, и все такое опасное, и эта вода вокруг… Все сломалось.

Тэмсин молчит. Клянусь, из-за ее красных глаз можно подумать, что это она потеряла лучшую подругу. Амма ей даже не нравилась. Всегда бесила – наверное, потому, что «воровала» у нее меня. Хотя меня нельзя «украсть», если я не захочу. Но Тэмсин этого так и не поняла. Куда ей! Важно только то, кем она хочет меня видеть. То, кем я, по ее мнению, должна быть. Ее интересуют только собственные представления о мире. Не я.

Она даже не пришла повидаться. Я и не хочу, правда – я ни с кем не хочу видеться, даже с Главой Ковена, хотя у нее и времени нет. Она начинает беспокоиться, и это заметно. Никто не понимает, что происходит, даже Ковен. Глава теряет хватку, но разве можно такое допустить?

А я… что – я? Мне больше нечего терять».

– Серьезно, да что с тобой? – Рэн уперла руки в бока. Ее выражение лица невозможно было прочесть.

– Ничего! – особенно зло отозвалась Тэмсин с той раскатистой ноткой, которая обычно останавливала расспросы. Записи Марлины менялись: обида смешивалась со злостью, а горечь становилась отвращением. Тэмсин всегда полагала, что отлично скрывала свое волнение из-за их связи, созданной темной магией. Думала, что скрыла свою вину и горе после смерти Аммы. Но Марлина все отлично видела.

И ни слова не сказала.

– Тэмсин, – только и произнесла Рэн. Просто имя. Но оно прозвучало так терпеливо, что хотелось заорать. Исток пристально смотрела на книгу в дрожащих руках ведьмы.

Тэмсин заслужила эту неуверенность. Этот кислый привкус страха на языке. А Рэн заслужила знать правду. Но если пройти сквозь Лес и дальше, на земли Внутри, то ведьме понадобится поддержка. Кто-нибудь без тревоги во взгляде. Без страха.

Если бы Рэн узнала, что Тэмсин случайно стала убийцей, то отвернулась бы. Бросила все и убежала. Тогда им не найти темную ведьму, призвавшую новый мор. Тэмсин не хватит смелости войти в Лес в одиночестве.

Она нуждалась в Рэн. А это значило, что рассказать можно лишь частичку правды.

– Темная магия убила девочку из моего класса. Даже двух. – Дрожь в голосе была настоящей. Тэмсин повозилась с дневником, пряча его в карман. – Я… вспоминаю, как было тогда. Все те кошмары. Я хочу все прекратить, но… Мне страшно.

Невероятно! Она произнесла это вслух. Кажется, Рэн тоже не сразу поверила.

– Почему ты раньше мне не сказала? – Она широко распахнула глаза. Сочувствие сквозило в каждом слове. Ее мягкий тон заставил ведьму ощутить вину, но нельзя было не признать, как это приятно – когда собеседник не знает всей правды. Когда на Тэмсин не смотрят, как на чудовище.

– Слишком больно, – наконец ответила Тэмсин, на миг упиваясь собственной искренностью. – Вспоминать. Возвращаться туда. Я… – Она безысходно замолчала. Впереди виднелся Лес, выше и страшнее, чем она помнила. Выше, чем в худших ее кошмарах. Что, если деревья ее не пропустят?

А что, если пропустят?

Тэмсин родилась Внутри. Она никогда не ходила через Лес со стороны Фарна и не знала, что может ждать впереди.

– Мы пойдем вместе, – Рэн едва шептала, ее лицо напряглось, но глаза светились надеждой. – В Лес.

Она протянула Тэмсин руку, и ведьма непонимающе взглянула на нее.

– Ты не одна. – Рэн сделала еще одну попытку. – Не нужно бояться.

До Тэмсин не доходил смысл ее слов. Она одна. И всегда будет одна. Это основа ее проклятья. Ее суть. Ведьма так и не взяла Рэн за руку, поэтому та сама потянулась к ней, и Тэмсин позволила увлечь себя к деревьям.

– Готова? – Рэн со значением посмотрела на Тэмсин.

Они обе знали, что нет. И обе знали, что ответ не важен.

Чувствуя, как сжимается нутро, Тэмсин приложила ладонь к бугристому стволу. Со скрипом и скрежетом ветви распутались, избегая ее прикосновения, будто пламени. Вместо облегчения оттого, что деревья пропускают ее, ведьма ощутила глубокий, необъятный ужас.

– Я не знаю, что будет дальше, – прошептала она, и правда горчила.

Она спрашивала Лею, что происходило, когда та шла по Лесу. Лея пожала плечами, но не рассказала ничего, кроме того, что Лес, похоже, задавал ей два вопроса: «Ты одна из нас?» и «Сможешь выжить?».

– Да и ладно. – Глаза Рэн расширились, полные любопытства, которого Тэмсин не могла постичь.

Может быть, оно происходило из уверенности в собственной силе, которую ведьма не могла разделить, так как сама думала только о совершенных промахах. Рэн улыбнулась, и Тэмсин захотелось ее ущипнуть – так ярко вспыхнула в истоке жажда магии.

– Я всю жизнь ждала момента, когда я узнаю ответ!

– Везет тебе, – ответила Тэмсин, но сарказм растворился в страхе.

– Нам, – поправила Рэн, сжимая ладонь ведьмы.

Тэмсин сделала глубокий вдох, Рэн расправила плечи, и девушки вместе шагнули под сень Леса.

Под сводами Леса было темно, сквозь плотную листву проникали лишь тонкие лучики лунного света. Тишина чащи сменилась на шепотки. Рэн их не понимала, но могла распознать усиливающуюся тревогу.

Она совсем одна – просто девочка в чаще Леса. Ладонь пуста. Кожа еще помнит холодное прикосновение руки Тэмсин, но Лес разделил их в то же мгновение, когда они в него вошли. Рэн звала ведьму, но нигде не видела ни проблеска карих глаз, ни водопада мягких темных волос. Только сама Рэн наедине с магией, скользкой, как шелк.

Войдя в Лес, она потревожила нечто. Теперь от Рэн расходились круги силы, точно она была камнем, упавшим в пруд. Ее магия говорила с магией этого места. Ее сила жаждала остаться среди деревьев.

Она ожидала страха и паники, но вместо этого внутри росло осознание, что она всегда мечтала об этом мгновении в темные ночные часы. Рэн никогда не думала, что эти мечты сбудутся, но теперь стояла здесь, среди деревьев Ведьминого Леса. Каждый шаг приближал ее к миру Внутри. К волшебным землям.