Простая идея, как все гениальное. Если выразить ее предельно лаконично, в двух словах, то она прозвучит так: «Чужими руками!»

Да-да, только и всего! Заставить кого-то другого сделать то, что не хочешь или не можешь сделать сам. Например, убить Константина Панфилова.

Тузов не мог его убить, поскольку просто не знал, как его найти. А о том, что будет, если он не убьет Панфилова, Тузов предпочитал вообще не думать, настолько это было неприятно.

Сейчас-то, после поллитра виски, еще можно было представить, как его вызывает к себе этот интеллигентный барин, этот бандит с манерами аристократа и спрашивает: «Когда ты отработаешь деньги, которые получил за Панфилова?» А Тузов ему на это ответит: «Да пошел ты!» А дальше что? А дальше тот набьет Тузову морду! Это как пить дать. Обязательно набьет. Или совсем убьет.

Это уж в зависимости от того, какое настроение у него будет.

Тузову представленная им картинка очень не понравилась. Он вовсе не хотел, чтобы его убивали! Он еще не выпил всю водку, которая отведена ему судьбой, не выбрал, так сказать, свой лимит.

Значит, рано ему помирать. Значит, нужно разобраться с Панфиловым. Значит, надо натравить на него тех, кто сумеет его найти и справиться с ним.

Что и говорить, отличная идея мелькнула в обессиленном воздержанием мозгу Тузова. Осталось только воплотить ее в жизнь. А когда ж ее воплощать, если не сейчас, когда от выпитого виски не сидится на месте, когда бурлит внутри него энергия и руки сами тянутся к рукоятке пистолета?

Именно сейчас! И плевать на то, что операцию придется проводить без подготовки и даже без разведки, то есть в нарушение всех конторских канонов. Шли бы они все со своими канонами.

«И во главе всех шел бы – генерал Утин. Тоже мне вояка! Выгнал на улицу старого кадрового офицера! Он еще пожалеет об этом!»

Пожалеет, когда Тузов докажет всем им… Когда он носы им всем утрет, выскочкам конторским!

Тузов действовал машинально, ни секунды не обдумывая свои поступки, может быть, именно поэтому все у него получалось четко и отточенно.

Прямо в сквере, где он сидел на лавочке, Тузов достал пистолет с глушителем, прицелился в какой-то кирпич метрах в пяти от себя и выстрелил. От кирпича полетели осколки.

«Отлично! – подумал Тузов. – Пистолет в порядке. Остальное решим на ходу!»

Он проверил все, что могло ему понадобиться для выполнения предстоящей задачи. Все было на месте.

Тузов поднялся со скамейки и направился прямо к офису Белоцерковского. Он понятия не имел о том, сколько человек охраняет Белоцерковского, поскольку это его не интересовало. Он твердо знал, что сделает то, что задумал.

Сама судьба, очень чем-то разозленная на Глеба Абрамовича, руководила действиями Тузова в этот вечер. И то сказать, было за что разозлиться судьбе на одного из российских олигархов. Сколько она его ни ласкала, сколько ни опекала, он методично стремился в пиковые ситуации с упрямством норовистой кобылы! Ведь ему из простого советского инженера позволено было за десять лет стать одним из самых богатых людей России! Уже на этом можно было бы и успокоиться. Так ведь нет же!

Глебу Абрамовичу нужно было позарез подмять под себя всю сибирскую нефть. И опять судьба проявила к нему благосклонность. Через несколько лет ГБ, как стали называть его газетчики всей России с легкой руки «Московского репортера», контролировал не меньше половины добычи всей российской нефти.

И опять мало показалось неуемному нуворишу! Он начал методично пробиваться в государственные структуры и опять вынудил судьбу подыграть ему и получить место не столько престижное, сколько открывающее большие возможности для всякого рода интриг и закулисных заговоров.

Воспользовался он им? Можно сказать, что воспользовался, но как-то бездарно. Видно, на свой страх и риск действовал, судьба в этом участия не принимала.

Потом вознамерился Глеб Абрамович получить контроль над одним из самых известных в России телевизионных каналов. Пожалуйста! Получил и это.

Выяснилось вскоре, что контроль за каналом нужен Белоцерковскому для того, чтобы раскручивать собственную рекламную кампанию. Он, видите ли, вознамерился стать депутатом Государственной Думы. Казалось бы – на кой хрен это ему надо? Денег у него от этого не прибавится.

Если бы дело в деньгах было, может быть, судьба и на этот раз ему улыбнулась бы. Деньги – это ведь то, чего всегда не хватает, независимо от того, сколько их у тебя. Десять тысяч или десять триллионов. Кто-то успокаивается на тысячах. А кому-то и триллионов мало. Это уже от натуры человека зависит, от природного аппетита. Это естественно, а значит, можно этому способствовать. Но зачем тебе лезть в Думу, когда ровно ничего ты от нее не получишь – ни денег, ни власти, ни даже депутатской неприкосновенности, которую наверняка отменит, если не этот состав Думы, так следующий. Просто идиотизм какой-то! А больше всего судьба терпеть не могла идиотов, которые не могли с умом распорядиться ее благосклонностью.

Ну и отвернулась от Глеба Абрамовича, разозлилась она на него, не предупредила его, чтобы не ходил одними дорогами, чтобы выбирал другие. Бросила на произвол… хм… судьбы! Своей судьбы, индивидуальной, которую творит он собственными руками.

И Глеб Абрамович натворил! Он с азартом пустился во все политические тяжкие. Он все делал с азартом. Даже предавал своих прежних союзников с азартом, когда ему случалось это делать. А ему случалось, и не раз. Такова жизнь олигарха – ты не укусишь, так от тебя самого кусок отхватят. Только успевай вертеться, поворачиваться мордой к врагам и щелкать зубами.

Словом, в тот день, когда Тузов направлялся к главному офису Белоцерковского, сам Глеб Абрамович направлялся из офиса на встречу с избирателями.

Судьба решила на этот раз поступить прямо противоположным образом в отношении Глеба Абрамовича. Вместо того, чтобы развести маршруты, она подтолкнула пару раз Тузова в бок, благо ему после виски большего и не требовалось, и направила его прямо через небольшую площадь, на которой толпился собранный менеджерами Белоцерковского московский люд в ожидании «виновника торжества». Каждый из явившихся на встречу получил по круглой сумме, хотя и не большой по московским меркам, за то, чтобы торчать на площади все время, пока ГБ будет выступать с речами, бурно реагировать на особо патетические места его выступления и задавать острые вопросы, когда ГБ после речи начнет общаться со своими избирателями в непосредственном контакте. Глеб Абрамович просто обожал острые вопросы, он чувствовал себя в экстремальных ситуациях как рыба в воде.

Но никто из собравшихся на площади не предполагал, что коварная судьба приготовила им роли зрителей весьма редкого для очевидцев и уже надоевшего для телезрителей события.

Тузов на приличной скорости врезался в толпу, собравшуюся на площади, и начал в ней вязнуть. Скорость его падала, словно у океанского корабля, попавшего в Саргассово море, – люди словно водоросли облепляли корпус и тормозили движение, пока не остановили совсем. Тузов тут же услышал имя человека, к встрече с которым так стремился.