— Она зарабатывает весьма недурно, — ответствовала тетушка, явно польщенная. — Мы ведь платим женщинам почти столько же, сколько мужчинам, мы этим славимся.

— Даже если бы ты платила ей вдвое — вчера на твоей Лизи был бриллиантовый крестик, на который она не сумела бы скопить из своих заработков.

— Ах, это! Она мне его уже показывала. Подарок матери. Из Польши. Видишь ли, ее мама получила наследство, и время от времени посылает Лизи хорошенькие вещички. У Лизи такие золотые часики, я бы и сама от таких не отказалась…

— Но ты же знаешь, что это значит!

— Что?

— Бриллиантовый крестик в Эннсе.

— Это в Эннсе. Но не в Польше. Там это означает лишь то, что человек ведет благочестивый образ жизни.

— Ты и сама не веришь в это.

— Она так говорила. Кроме того, я не позволяю распускать слухи о своих людях. Лизи — пирожница, и другую такую мастерицу я вряд ли найду. И представьте себе, она умеет читать и писать.

— Она часто отлучается по вечерам?

— Никогда.

— Ты уверена?

— Что за вопрос? Лизи всегда в доме. Никаких шашней с официантами, ни с кучером, ни с портье. Такую порядочную девушку, как она, еще поискать. Она даже книги читает! А ты знаешь о ней что-то плохое?

— Нет.

— Ну вот. Теперь о другом. Возьмете меня с собой? Выбирать платье? Я не доверяю вкусу Валери. Чего доброго, она превратит нашу Минку в посмешище.

Грянула оглушительная музыка, которая заставила всех нас вскочить со своих мест. Драгуны! Как по команде, мы бросились к ближайшему окну и высунулись на улицу. Это были наши кавалеристы, ярко освещенные лучами утреннего солнца, они направлялись в Эннсхаген на свой учебный плац.

— А вот и Надь, — воскликнула Эрмина. — Что за осанка! Ничего не скажешь: браво!

Аттила Надь, восседая на гордом рыжем жеребце с лоснящейся шкурой, возглавлял своих кавалеристов, будто правящий князь. Красивая голова высоко поднята, спина прямая, словно копье проглотил, а его римский профиль казался еще благородней, чем вчера ночью.

Эрмина и тетушка Юлиана замахали драгунам руками. Аттила поднял взгляд, увидел нас, и глаза его загорелись, а через мгновение он уже промчался мимо.

— Да, Минка, — сказала тетушка, сразу повеселев, — может, и ты через пару недель так же гордо будешь сидеть на лошади.

— Будем надеяться, дорогая тетушка. А может быть, буду лежать со сломанной шеей в могиле.

— В могиле? Ты хочешь, чтобы меня хватил удар?

— Не слушай. Это ее буйная фантазия. — Эрмина махала рукой, пока последний драгун не скрылся из виду и не отзвучали музыка и цокот копыт. — Прекрасное зрелище! Мне так не хватало этого в Вене.

— А Надь женат? — спросила тетушка Юлиана, когда мы вернулись к столу.

— Нет, — ответила Эрмина, — даже не обручен.

— Почему же тогда он не обедает у нас? Я его еще никогда не видела за столом кавалеристов.

— Потому что он вынужден жить на свое жалованье. Аттила ничего не получает из дома. Отец — художник по геральдике. В семье еще восемь детей. Аттила дает уроки верховой езды, чтобы свести концы с концами.

— Но он спокойно может записывать в долг. Все офицеры так делают. Когда-нибудь ему наверняка повезет в игре, или он выиграет пари на крупную сумму… тогда и расплатится с долгами, что здесь такого? Пусть Габор передаст ему это. Такой красавец, я хотела бы видеть его в нашем большом зале. Да и Минка ему нравится. Ты заметила?

— У нашей Минки нет залога…

— Но она чуть было его не получила! — запальчиво воскликнула тетушка. — К тому же, я не уверена, что там, в Вене, со стороны господина фабриканта фесок не было мошенничества. Ты ведь говорила, что он все время ездил по делам в Леопольдштадт. Помнишь? И что же я вычитала сегодня в «Нойе Фрайе Пресс»? Нигде не строят столько, сколько там. Это лучшие инвестиции, земельные участки дешевы, император обещал каждому застройщику освобождение от налогов на десять лет, потому что там не хватает жилья. А еще написано, черным по белому, что многие фабриканты строят там доходные дома! Апартаменты с газовым освещением. И стеклянными дверями. И узорным паркетом. Может, один из них носит фамилию Хюбш? Может, он вложил в строительство приданое нашей Минки?

— Юлиана! Прошу тебя, — Эрмина села, — ты сама в это не веришь. Он дал нам честное слово. Он должен будет застрелиться, если это всплывет. Минка, закрой уши и забудь все, что ты сейчас слышала! А теперь давайте завтракать.

Эрмина заботливо постелила салфетку на мои колени и протянула мне плетенку, намазанную маслом и медом:

— Ешь, дорогая, тебе сегодня потребуется много сил. И не наделай, пожалуйста, пятен — на желтой ткани они сразу видны.

Я заставила себя откусить кусочек, но мысли мои были далеко, в Леопольдштадте. Благослови Господь мою тетушку! И то, что она умела читать и писать! Доходный дом на мои деньги! Это похоже на моего отца. А насколько я знала свою энергичную Юлиану, она не успокоится, пока не выяснит все до конца. Ура! Еще одна надежда на мой залог!

Тетушка уселась на свободный стул справа от меня.

— Как новая прическа? Произвела эффект? — спросила она немного спустя.

— Ее называли Маргитой. Но ничего не перевернулось лишь оттого, что она похожа на любимую… — тетушка молниеносно заткнула мне уши, и я не слышала конца фразы. — О, пардон, прошу прощения, у меня чуть было не вырвалось, до того ты действуешь мне на нервы своими вечными преследованиями!

— Это только начало, — предупредила тетушка. — Если ты ничего не предпримешь, я продолжу уже всерьез. А довести дело до конца я сумею, ты знаешь.

— Дамы не спорят из-за денег.

— Нет-нет. Они с улыбкой позволяют обманывать себя, потому что это благородно.

— В моей семье все дела доверяют экспертам.

— Моя дорогая Эрмина, теперь мы и впрямь с тобой поссоримся…

— Давай сменим тему? Выпьешь с нами кофе?

— Спасибо, я уже пила, больше не буду, иначе у меня начнется сердцебиение. Еще только один вопрос. Можно? Что ты уже успела предпринять по делу Хюбша?

Эрмина помешала сахар в чашке, сделала большой глоток и страдальчески вздохнула.

— Я написала управляющему замком, в Венгрию.

— Что-о? — воскликнула тетушка. — Это же дядя Хюбша.

— Он честный человек.

— Ты полагаешь, он станет что-то предпринимать против своего племянника?

— Почему бы нет?

— Родственники всегда держатся вместе. Вам нужен ученый правовед, независимый, частный, который займется вашим делом.

— Чудесно. Чтобы чужой человек узнал наши семейные тайны? Об этом не может быть и речи.