Он немного подождал, пока Барри возилась с линзами. Наконец она водрузила на нос очки, и Бондюран чуть слышно хмыкнул – он наткнулся на них, когда накануне обнаружил ее спящей на диване и воспользовался этим, чтобы порыться в ее сумке.

– У вас есть носовой платок? – сдавленным голосом спросила она.

– Нет.

Шмыгнув носом, она вытерла рукавом мокрые от слез щеки.

– Ну вот, теперь я готова. Про бейсболку забудьте. Меня и так вряд ли кто узнает.

Бондюран и возразить не успел, как она выскользнула из машины. Он так растерялся, что догнал ее, только когда она уже здоровалась с приветливо улыбающейся официанткой. Та проводила их к столику. Бондюран отодвинул в сторону меню.

– Только кофе.

Кафе оказалось хорошо освещенным, но заняты были только два столика. Часть зала была отгорожена шторой, линолеум отдраен до зеркального блеска, и исходивший от него сильный запах моющего средства почти забивал ароматы жареного бекона и сиропа для пончиков.

– Мистер Бондюран, может, объясните все-таки, как получилось, что вы похитили меня через минуту после того, как мой дом взлетел на воздух?

Он молчал, дожидаясь, когда официантка поставит перед ними кофе и отойдет.

– Я этого не делал, если ты об этом.

– Именно об этом.

– Ты ошибаешься. – уставившись на чашку с кофе, Бондюран глухо добавил: – Мне жаль твою собаку…

– И это говорит человек, который даже не удосужился дать своим лошадям имена! – с фальшивым удивлением в голосе пробормотала Барри.

– Между прочим, могла бы поблагодарить, что я уволок тебя оттуда.

– Но для чего это было нужно? Почему нельзя было просто уйти?

– Потому что ты была не в том состоянии, чтобы слушать. Нужно было увезти тебя оттуда как можно скорее, а это был самый быстрый способ. Я предполагал, что теперь они станут охотиться за тобой и, как видишь, оказался прав. Но если хочешь уйти, скатертью дорога.

– О чем вы? Ничего не понимаю, – произнесла она, но шепотом, вспомнив, что не должна привлекать к себе внимания.

– Тогда почему бы тебе не заткнуться и дать мне возможность все объяснить?

Она откинулась на виниловую спинку дивана и выразительным жестом скрестила руки.

– Для начала я бы хотел услышать, как именно все произошло. – Бондюран отхлебнул кофе. – Выходит, этот твой Бринкли…

– Кронкайт, – поправила Барри.

– Кронкайт вошел в дом раньше тебя.

– Да. Через дверцу для собак в задней двери дома.

– То есть, обычно ты так и входила, через заднюю дверь? – уточнил он.

– Как правило, да.

– Значит, там они и поставили растяжку. Возле задней двери.

Барри распахнула глаза в недоумении.

– Кто? И кстати… Вы-то как тут оказались? Поехали за мной в Вашингтон? Но зачем? Вы следили за мной, верно?

– Нет. Я приехал предупредить, что ты задаешь не те вопросы и не тем людям. Что ты наткнулась на нечто такое, что не должно открыться. Президент сделает все, чтобы этого не случилось.

С лица Барри схлынули все краски.

– Откуда вы знаете? – Она нервно закусила губу.

– Не прошло и двадцати четырех часов после твоего отъезда, как ко мне пожаловал Спенсер Мартин.

– Он ведь как-то связан с Белым домом, да?

– Можно сказать и так. А если точнее, то он – самый могущественный человек в стране – за исключением Дэвида Меррита, разумеется.

– В самом деле? Тогда почему он обычно держится на заднем плане?

– Потому что это в его интересах. Бесшумно и незаметно, словно призрак, он пробирается по коридорам Белого дома – так и должно быть, потому что скрытность и неприметность – залог его власти. Он, как правило, старается не высовываться, но именно он главный советник президента.

– Мистер Бондюран, вы уже столько времени живете в глуши. Советник президента теперь…

– Забудь о Фрэнке Монтгомери. Он просто пешка, мальчик на побегушках. Президент кидает ему палку, он ее приносит. Да, у него высокая должность, прекрасный кабинет и куча привилегий, но Спенс – это президент номер два. Дэвид ничего не решает, не посоветовавшись со Спенсом. Это он стоит за любым решением. Он – тот, кого принято называть посредником или серым кардиналом.

– И чем он занимается?

– Способствует решению проблемы. Точнее, подчищает грязь.

– Подчищает грязь за президентом, поскольку тот не может делать это сам, чтобы не скомпрометировать себя? – Барри выразительно подняла брови.

Она все схватывает на лету, одобрительно подумал Грей.

– Иными словами, Спенсер Мартин выполняет обязанности, которые не принято афишировать, потому что речь идет о грязных делишках самого президента. А вам это известно, поскольку вы были…

– Таким же посредником.

– Ясно.

Ее глаза, словно отражение его совести, смотрели на него сквозь стекла очков.

– Но я уволился. И не слышал о Спенсе почти год – с того дня, как уехал из Вашингтона. И тут он вдруг объявился – причем, сразу после тебя.

– Совпадение?

– Нет. Он явился поговорить со мной – либо узнал, либо догадался, что ты отправилась ко мне, чтобы задать несколько вопросов о Ванессе.

– И что вы ему сказали? Обо мне, я имею в виду?

Грей догадывался, почему она спрашивает – хочет выяснить, похвастался ли он старому приятелю, что затащил ее в постель. Рука, в которую она вонзила зубы, горела огнем. В первую же их встречу она залепила ему пощечину, вспомнил Грей. В смелости ей явно не откажешь. Но сейчас она казалась чертовски беззащитной и… черт, ее пса только что убили прямо у нее на глазах. Ему представилась прекрасная возможность снова обнять ее, однако он благоразумно воздержался.

– Сказал, что ты приехала разобраться в наших отношениях с Ванессой… Что вбила себе в голову, что Ванесса прикончила собственного ребенка и выдала это за СВДС.

– Так и сказали?! – ахнула она. – Тогда неудивительно, что мне в дом подложили бомбу!

– Если бы я заявил, что ничего не знаю, Спенсер сразу бы сообразил, что это ложь, поэтому пришлось ему подыграть. Но я догадался, что ты что-то задумала. Иначе зачем Спенсеру тащиться в Вайоминг и выспрашивать, что мне об этом известно? Видела бы ты, как он нервничал!

– Вы уверены, что он именно за этим приехал?

– Да, – кивнул Бондюран. – У него в нагрудном кармане был билет на коммерческий рейс в оба конца, из Вашингтона в Джексон-Хоул и обратно.

– И?

– И при этом Спенс уверял, что президент послал его с поручением в Сиэтл. Будь это так, он взял бы личный самолет президента. К тому же билет был на фальшивое имя. Более того, в Джексон-Хоул он арендовал машину – и тоже по фальшивым документам. Ни в какой Сиэтл он не собирался. Нет, мисс Тревис, это явно был не светский визит. Похоже, ваше расследование сильно напугало кого-то в администрации Белого дома, и теперь они готовы на все, лишь бы положить этому конец.