Значит, открыть эту клетку может только Пепельный, а он пока в разъездах… Видимо, ищет свой Страх!

Одно радует – память возвращалась. Крупинка за крупинкой! Ник уже вспомнил все, что касалось этой книги. Страх – не имя мудреца. Страх – название книги. Самой важной книги предсказателей рода Веха. Когда-то он даже имел честь быть знакомым с одним из этой семьи.

Как же имя того парнишки? Он рассказывал весьма интересные вещи, якобы вычитанные в этой книге. О Пепельном, о его кольце, о его… избраннице… Впрочем… кто знает, что быль, а что небылица?

– Феникс? – Голос… даже не голос – шепот, порыв ветра – вырвал его из дум, заставляя вздрогнуть, вскочить и оглядеться. В сером пепельном мареве – никого. Только шепот-голос зовет… манит…

– Твой истинный облик не скрыть даже под огненными язвами… Ты – Феникс!

– Кто здесь?! – Он постарался, чтобы голос не выдал его волнение. Кто в этой бездне может его знать? И более того, знать его прозвище, полученное в магической школе за то, что у него лучше всего получались заклинания огня? Может, здесь томится кто-то из знакомых? Тех, кто, так же как и он, попал в плен к Пепельному? – Выйди! Покажись!?

– Я здесь, возле двери клети, но ты меня не видишь! Мое имя – Гамаюн. Я твоя старшая сестра…

На миг Нику показалось, что хлопья падающего пепла сплелись в причудливом танце, вырисовывая среди серого марева женскую фигуру. Она коснулась рукой прутьев клетки и рассыпалась.

– Га-ма-юн… – Он произнес это имя медленно, словно пробуя на вкус, как виноградину. Конечно, он знал ее. Кто из школяров, решивших связать свою жизнь с магией, хоть раз не слышал имя великой предсказательницы? Авторы учебников в один голос уверяли в том, что она редко показывается смертным и что ей ведомы все судьбы, пути и дороги, так как она живет во всех мирах сразу. – Сестра?!

А может, это просто галлюцинация? Пепельный не хочет, чтобы он вспоминал прошлое, а значит, может присылать к нему обманные видения.

Может? Может!

Немного успокоив себя, Ник снова сел на валун, не отводя взгляда от безнадежной серой пустоты.

– Ну… – Что тут скажешь? Общаться с собственными галлюцинациями и осознавать это – мало у кого получалось! – Здорово! Сестра – это хорошо! Кстати, ты же предсказательница? Можешь мне помочь? Только я хочу узнать не будущее, а прошлое. Слабо?

Вот и проверим! Конечно, ему сейчас выдадут такой список дат из его вымышленного прошлого, что и не запомнить! И попробуй угадай, что было, а что как пена с мыла!

Но шелестящий голос его разочаровал.

– Слабо! После того как ты попал в плен и бежал, Пепельный изловил меня и… я стала пленницей тоже. Мое тело в магической клетке, которая, так же как и твоя, гасит способности и память. Да, я научилась выходить из темницы плоти и бродить бестелесным духом, но даже мое прошлое открыто мне лишь цветными лоскутками, а как только я пытаюсь на чем-то сосредоточиться, начинаются мучительные боли. Прошу, расскажи, почему ты снова здесь? Я думала, ты не вернешься! Никто бы не вернулся, особенно после того, что с тобой, с нами сделал Пепельный…

Ник почувствовал дурноту, предвещающую приближение вспышки боли, которая выключала его сознание всегда, едва он вплотную подбирался к скрытому за огромным замком прошлому, хранящему какую-то связанную с ним великую тайну! Угу. Теперь главное не вырубиться раньше времени!

– А что? Что… сделал Пепельный? – Ну вот! Спросил, и ничего не произошло.

В сердце появилась надежда.

Может, на этот раз повезет?

– Что сделал?! – Голос невидимой собеседницы стал уверенным, налился яростью. Мощью. – Просто уничтожил нас! Уничтожил всю нашу семью! Твоих друзей! Твой дом! Твое царство! Лихомани больше нет! А скоро всю нашу привычную нечисть заменят создания тьмы, и исчезнет Лукоморье!

Не повезло…

Произнесенные гостьей слова точно раскаленные стрелы пронзали его, обессиливая тело безумной болью, пока огонь, текший по венам, не заставил тело вспыхнуть изнутри. Собственный крик бесконечной муки он, конечно, не услышал, черным пеплом осыпаясь на камни.

Обратный путь оказался стремительным и невероятным. Вылетев из царской спальни, кобылка вошла в сумасшедший штопор. Рухнули мы на что-то мягкое, в итоге запутавшись в густой, жесткой и, что самое удивительное, рыжей траве. Я невольно коснулась замотанной в платок и спрятанной в лифе монетки.

Фух! На месте!

– В какой лес ты меня завезла?! – возмутилась я, когда зубастая бестия бесцеремонно скинула меня в эти… Даже не знаю, как эту поросль назвать… Джунгли? – А как же Змей? Он меня ждет!

– А то я не знаю! – фыркнула пройдоха, что-то пробормотала, и мне под ноги упали какие-то тряпки, а последними примяли травины легкие, но прочные сапоги. – Ты давай по-быстрому переоденься. Не поедешь же ты к черту на рога в этом легкомысленном платьице?

Я подняла штаны, рубаху. Обычная серая, небеленая ткань. Прям точь-в-точь наряд, что мне подарил старик Веха.

– Ну? Чего стоишь? Шевелись! Время-то не казенное! – заторопила кобылка.

Делать нечего. Сняв платье, я надела легкие, удобные штаны, натянула рубаху. Последним писком моего перевоплощения оказались сапоги, в которых я нашла самые настоящие портянки.

Ужас!

– А поприличнее вещей в твоей лавке не нашлось?

– Если тебе что-то не нравится, можешь снова надевать на себя ромашковый ужас! Только я за последствия не ручаюсь! Путь тебя ждет неблизкий, финансы поют романсы… вот и подумай, кривить рожу или спасибо сказать! – Для достоверности она вдобавок еще и оскалилась.

– Спасибо! – буркнула я, кое-как справившись с портянками, и напомнила: – А как же Афанасий? Он меня в библиотеке ждет!

– Ща я его притараню! – смилостивилась Горбылка и, перед тем как исчезнуть, посоветовала: – А ты пока давай платье сюда и перевозочное средство в сознание приводи. Настраивай на нужный лад! Можешь сказать, что скоро его ждет галоп отсюда и до послезавтра. Вдруг это его обрадует?

Я огляделась.

– Хочешь сказать, я в Борьке? – Черт, как-то неприлично звучит! – В смысле – на Борьке?

– Ага! Точно! В конюшне. И твоя задача его разбудить!

– Как?! – А я смотрю, жизнь все лучше и лучше! Запрокинув голову, я оглядела толстые шерстинки, внушительно возвышавшиеся надо мной, и закатила истерику: – Может, мне представить себя блохой, ползать и кусать его в ожидании тебя или чуда? В лучшем случае меня найдут его зубы! Я видела, как он выгрызает блох! В худшем – копыто! Всю жизнь мечтала получить копытом в лоб!

Только истерика не помогла. Кобылка злорадно оскалилась и с хлопком исчезла, а я вдруг принялась раздуваться, пока не оказалась нормального размера, сидящей задом наперед на спящем без задних копыт жеребце. Впрочем, спящим и счастливым он был недолго. Осознав, что ни с того ни с сего на него прямо в стойле кто-то нагло залез и сидит, Борька сначала попытался сдернуть меня зубами, заставляя изворачиваться, чтобы не попасть под опасное клацанье, затем принялся кататься с боку на бок, норовя или укатать, или укатить налетчика.