фемто-чипами и притворно вздохнула:

— Не получится. Уже слишком много знаю, а новичка нужно ещё в курс дела вводить.

Максутов засмеялся.

— Максимыч, она тебя уела.

Ян хмыкнул.

— Поговори мне ещё, мелочь пузатая.

— О чём, господин капитан? — «наивно» захлопала глазками младший лейтенант. — Всё-всё, прости, больше не буду.

— Детский сад, — пробурчал Прилуцкий.

Даша раздала бланки и села рядом с Яном. Максутов, Лесньяк и Пахомов остались напротив них.

— Заполняйте, — приказал Прилуцкий. — Всё очень плохо, ребята.

— Мы это уже поняли, — проговорил Олег, ставя кристаллом с острым заточенным пером подпись. — А что конкретно плохо?

Прилуцкий промолчал. Вопрос ответа не требует.

— Да, чуть не забыла, — девчонка посмотрела на Яна. — Антон с Настей обвенчались. Тебя как раз не было.

— Он что, с дуба рухнул! — вскинулся капитан.

Но тут же взял себя в руки и безразлично спросил:

— Это может как-то повлиять?

Лейтенант смешно наморщила лоб:

— Не думаю. Они уже и так живут, как муж и жена. Это важно для Насти. Антон? Ему пофиг. Но предложил он. Зашли в церквушку, нашли священника и…

Прилуцкий согласился. В свете новой информации это уже роли не играет. Когда бланки были заполнены, Ян их собрал и поручил девчонке после совещания лично доставить бланки в «секретку» департамента и тут же возвращаться. Чуть помедлив, сообщил всё, что услышал на совещании у Директора.

— Охренеть! — выдохнул Валентин.

— Ну и дура же я! — всплеснула руками Дашка. — Я же копалась в архивах, изучала прошлое Воронцова. И ребята с девчонками по моей просьбе тоже. А в будущее после транслокации заглянуть даже не сообразила.

— И что бы ты нашла? Об этом уже говорили, — напомнил Ян. — Доступ запрещён. Помнишь?

Девчонка смутилась. Действительно, разговор был.

— А когда пропала информация? — поинтересовался Валентин.

— Неизвестно.

— Неизвестно в смысле «не спросил» или реально не знают, когда?

— Не знают, когда. А что, это важно?

— Ещё как важно. Да, Ян, ребят, вы заметили? В начале событий Воронцова как бы защищало время?

Все покивали. Был такой эффект.

— А сейчас? — вскинул бровь Максутов.

Валентин почесал подбородок.

— Я выражусь аккуратно. Число… м-м-м… опасных ситуаций, в которые попадает объект, на единицу времени увеличилось. И ни разу, подчёркиваю, ни разу не было эффекта, когда время щадило объект или аборигенов, если им ещё не суждено умереть.

— Я тебе, Валя, больше скажу, — подался к нему Ян. — Основная хроноветвь нарушена. Князь и княгиня Голицыны должны умереть в двадцатом втором году в Швеции с интервалом почти в месяц. Княжна должна заболеть тифом и умереть двенадцатого ноября следующего года. В Крыму. Но её родители уже мертвы. Хотя ветвь выправилась, тем не менее, НИИ провёл моделирование. Настя уже полгода должна быть мертва. То есть, до встречи с нашим героем. Воронцов много во что вмешался, и, возможно, что-то изменится.

— Круто, — пробормотал Максутов, — и я так понимаю, Максимыч, тебя делают крайним.

— Это сейчас неважно. Важно другое. Воронцов не выполнил моё требование и пошёл с княжной в Крым. Исходя из всего, что мы узнали, предлагаю следующее.

Ян изложил план. Он прекрасно понимает Тоху. Отпустить молодую жену одну через раздираемую на куски страну не согласится ни один мужчина. Это его моральный выбор. Поэтому для сопровождения Насти дать ей двух человек из «беркута» с полным снаряжением и боекомплектом. Бойцы доведут княжну, куда она скажет. А дальше как судьба. Воронцов должен согласиться. С такой охраной его любимой ничего не угрожает.

Сам Прилуцкий с Никитой Бутурлиным максимально быстро доставляет Антона в Новочеркасск. Естественно с урезанным снаряжением. Без технологий двадцать четвёртого века.

— Ян, ты конечно командир, но это противоречит всем приказам, — тихо произнёс Вацлав.

— Теперь за все отвечаю я. У меня карт-бланш. И ещё каждому из нас быть готовыми к деактивации изделий «Линза», иметь комплект местной одежды с бронезащитой, реальное оружие, как местное, так и начала двадцать второго века. Зашифрованную радиосвязь с ППРЧ.

Стук в дверь, врывается взъерошенный Бутурлин. Кожаная кепка на затылке.

— Ян, Воронцов убит!

24. Программер Тоха

(ООО «Либерсофт»)

6 (19) декабря 1917 г.

Где-то на границе Харьковской

и Екатеринославской губерний

— Спасибо, отец.

Тоха слез с телеги. Подмёрзшая почва, покрытая тонким слоем снега, хрустнула под ногами. Помог слезть Насте.

— Прям по этой дороге и ступайте, — ткнул нагайкой вправо старик, что согласился подвезти их до ближайшего жилья. — Тут недалече, версты две.

И впрямь, вдаль уходит колея, припорошённая тонким слоем снега. Темнеет.

Старик тронул вожжи, телега покатила дальше. Настя взяла программера под руку, и они пошли посредине колеи. Ветер, усиливаясь, дует в лицо. Княжна прикрывается платком. Тоха приподнял воротник полушубка. Днём было чуть больше нуля, телега месила грязь, а сейчас холодает.

Настя чуть поскользнулась.

— Держись, солнышко.

Тоха поддержал девушку и тут же наступил на тонкую корочку льда, покрытую снегом. Сапог наполовину провалился в ямку с водой.

— Блин!

В мутной пелене падающего снега появились очертания хаты и длинные жердины загона. Стемнело.

— Эй! Стой! — раздалось сзади.

Послышался чавкающий стук копыт.

Программер обернулся, прикрыв собой Настю. Краем глаза заметил, как княжна сунула левую руку под отворот тулупчика. В кармане спрятан наган.

— Только в крайнем случае, — тихо проговорил Тоха.

К ним приближаются четыре всадника. «И чего им в такую погоду дома не сидится?» — проскочила и тут же исчезла злая мысль. Тоха снял варежку с правой руки и сунул руку за отворот полушубка, нащупав рукоятку револьвера.

— Кто такие? — скачущий впереди всадник с тёмной порослью на лице, в чёрном полушубке поднял на дыбы серого коня. Придержал папаху.

«Это что, выпендрёж такой, типа как в моё время лихо остановиться на байке перед девахой?» — подумал Тоха.

Остальные окружили парочку. У всех шашки, за спиной карабины. Хорошо, что за спиной. Быстро воспользоваться не успеют. Программер на мгновение удивился, что оценивает обстановку с такой точки зрения. Наука Романа не прошла даром.

— Кто такие, спрашиваю! — нетерпеливо повторил всадник и слегка шлёпнул лошадь нагайкой.

Лошадь всхрапнула и развернулась.

— Работяга, — ответил Тоха. Это — жена моя. Домой идём из Петрограда. Бежим от большевиков. Добрый человек подвёз нас. Вот, жильё ищем, переночевать. Утром снова в путь.

Всадники медленно гарцуют вокруг. Настя прижалась к спине мужа.

— Ты работяга? Ты рожу свою видел? — подбоченился тот, что на рыжей коняке, в светлом тулупчике и кепке.

— А ты что мою рожу в темноте разглядел? — буркнул Тоха.

— Шо?

— Остынь, Павло! — прикрикнул первый. — Куда идёте?

— В Одессу, — соврал Тоха.

— Ха, Олесь! — вскинулся ещё один на тёмной лошадке чубатый парень в кожанке. — В Одессу! Так я ж в Одессе всех знаю!

«Вот блин! — напрягся программер. — Возможно, этот чувак из Одессы, а может, и нет. На понт берёт?».

— Где в Одессе живёшь? — спросил чубатый.

Тоха ляпнул первое, что пришло в голову:

— На Молдаванке.

Четвёртый остановил лошадь за спиной. Тоха обернулся. Здоровый детина. Бородатый.

— Ха! На Молдаванке? — оскалился «одессит». — Да я там всех знаю.

Программер решил «съехать на базаре». Главное — напор.

— Гонишь, паря.

— Шо? — вскинулся «одессит» и крутанулся на лошади.

— Гонишь, говорю. Кого ты, нах, знаешь? Ваську Батона? Кольку Рыжего? Ромку Князя?

— Какой ещё Батон?

— Это, в натуре, уважаемые люди. Так что гонишь ты, братуха. Гонишь, как литерный мимо пакгаузов. Никого ты не знаешь и не был никогда в Одессе.

— Да я…

— Что за красуля с тобой? — прервал сзади бородач.

Тоха обернулся.

— Я ж сказал. Жена моя.

Бородач блеснул белозубой улыбкой, игнорируя программера:

— Не хочешь со мною прогуляться, красавица?

— Вы слышали? — с вызовом ответила Настя, под личиной простолюдинки в ней стала просыпаться княжна. —