Праздники помогали людям снять напряжение. Каждый день мы готовились к худшему, но каким-то образом ухитрялись вести нормальную жизнь. До сих пор не понимаю, как нам это удавалось.

ХАВЬЕР

За тем, как Пабло Эскобар сдавался полиции, все следили в прямом эфире.

Ничто не предвещало такого исхода, и среди наших никто не радовался. Для нас это был удар под дых, потому что мы потеряли возможность добиться правосудия. Это произошло 19 июня 1991 года. Я был в Медельине, но Тофт вызвал меня в Боготу, как только объявили о том, что Эскобар сдается. Работники посольства в потрясенном молчании наблюдали за тем, как в прямом эфире желтый правительственный вертолет опускается на обширной зеленой территории тюрьмы – с бассейном, джакузи, футбольным полем и, как мы поняли, шикарным жильем для Эскобара – неподалеку от его родного города Энвигадо, в горах за Медельином. Просторная «тюрьма» занимала бывшее здание реабилитационного центра для наркозависимых, которое после ремонта по плану Эскобара выглядело настолько эффектным, что в народе его прозвали «Ла-Катедраль» – собор. Здание было оснащено сложной охранной системой, призванной не только не допустить побега, но также защитить Эскобара от врагов. Отремонтированную тюрьму окружала двойная ограда высотой почти три метра с пятнадцатью рядами колючей проволоки под напряжением 5000 вольт и семью наблюдательными вышками, а также двумя проходными на входе в комплекс. Эскобар согласился оплатить все собственные расходы по обслуживанию тюрьмы и пообещал правительству не устраивать никаких посещений и полетов. Для защиты он взял с собой кучку самых надежных головорезов, а для подстраховки распространил среди местных campesinos[37] листовки о том, что за сообщение о любой подозрительной активности в окрестностях тюрьмы они получат денежное вознаграждение.

Первым из вертолета вышел сорокаоднолетний Эскобар – в джинсах, белой кожаной куртке и с зачатками бороды, которую он начал отращивать в бегах. Репортеры с придыханием описывали, как самый разыскиваемый преступник в мире передает свой заряженный девятимиллиметровый револьвер начальнику тюрьмы, прежде чем переселиться в шикарную пятизвездочную камеру с персонализированной ванной комнатой – на них у Эскобара был пунктик. В сотнях убежищ, в которых он прятался от полиции, были установлены самые современные унитазы и сантехника. Эскобара сопровождал отец Рафаэль Гарсиа Эррерос, восьмидесятидвухлетний священник-популяризатор, который помог ему договориться с властями. Седой харизматичный клирик вел El Minuto de Dios («Минутка с Богом») – самое продолжительное в Колумбии телешоу с короткой проповедью, выходящее перед национальными вечерними новостями. В одной из своих передач, аккурат перед сдачей Эскобара, он назвал убийцу и наркобарона «хорошим человеком».

– Пабло, приди ко мне и предай себя Богу, – увещевал священник. – Я уже приготовил тебе место в Университете мира.

Университетом мира клирик называл «Ла-Катедраль». Гарсиа Эррерос даже пообещал своей аудитории, что время в заключении Эскобар потратит на получение юридического образования. Эскобар же подал себя как миротворца, сообщив медельинскому журналисту, который сопровождал его на борту вертолета, что его сдача властям – это «акт мира».

Происходящий фарс не укладывался в голове так же, как некоторые рассказы писателя и журналиста Габриэля Гарсиа Маркеса. Вообще говоря, Габриэль Гарсиа Маркес положил эти события в основу своей повести, а сдача преступника властям произошла при посредничестве его друга, дипломата и политика Луиса Альберто Вильямисара Карденаса. Эскобар предложил Вильямисару, своему заклятому врагу и стороннику экстрадиции, защищать его права, поскольку был очень впечатлен тем, как Вильямисар, политический союзник Галана, выживший после попытки убийства по заказу Эскобара, вел переговоры по поводу нашумевшего освобождения своей жены и сестры, похищенных sicarios Эскобара в 1990 году и удерживаемых в течение пяти месяцев.

«На протяжении всех этих лет Эскобар был крестом, который несла моя семья и я сам, – рассказывал Вильямисар Габриэлю Гарсиа Маркесу, который несколько лет спустя поведал его жуткую историю в повести „Известие о похищении“. – Сначала он угрожал мне, затем покушался на мою жизнь, и я лишь чудом выжил. Он продолжал угрожать мне и убил Галана. Он похитил мою жену и сестру, а теперь хочет, чтобы я защищал его права».

Я уже говорил, ситуация не укладывалась в голове. Еще более абсурдной ее сделала официальная реакция правительства.

После исторического события сдачи Эскобара властям Гавирия невозмутимо заявил: «Хочу подчеркнуть, что в борьбе с наркомафией правительство остается непреклонным. Колумбия пострадала в войне с наркомафией больше, чем любая другая страна мира, она заплатила за это как на уровне государства, так и тысячами жизней. Международное сообщество должно признать свою часть ответственности за конфликт, который поддерживают потребители и производители наркотиков».

Никто из агентов не присутствовал на переговорах на высшем уровне между послом США и Гавирией, но все сочли, что президент пошел на уступки террористам. Посольские сотрудники правоохранительных органов были рассержены не меньше, чем колумбийские полицейские. Все понимали, что Эскобар ускользнул от правосудия: он бросил вызов властям и победил, потому что власти позволили ему сдаться в собственную тюрьму и даже самостоятельно выбрать охранников. Все понимали, что он продолжит продавать тонны кокаина по всему миру – только теперь под прикрытием колумбийского правительства!

Я знал, что больше всех расстроились агенты Особого поискового отряда, поскольку за последний год они подобрались к Эскобару невероятно близко и чувствовали, что с каждым разом ему всё труднее от них ускользать. Что касается нас, мы добились экстрадиции в США десятков наркоторговцев, еще больше ожидали экстрадиции в колумбийских тюрьмах.

«Император еще не пал, но его империя рушится», – заявил генерал Мигель Маса Маркес, глава Административного департамента безопасности Колумбии летом 1990 года, когда элитные подразделения наносили удар за ударом, ослабляя силы Эскобара.

В июне 1990 года агенты Особого поискового отряда убили фактического начальника армии Медельинского картеля Джона Хайро Ариаса Таскона по прозвищу Пинина при сопротивлении аресту в Медельине. По сообщению властей, Пинина руководил sicarios Эскобара и террористической деятельностью группировки. Месяц спустя поймали Карлоса Энао, шурина Эскобара, ключевую фигуру и начальника службы безопасности картеля, а также Эдгара Эскобара Таборду, который отвечал за пропагандистскую деятельность картеля и писал пресс-релизы по поручению «Лос-Экстрадитаблес». Его называли «поэтом». Таборда педантично рассылал письма в СМИ, в Федеральное управление по правам человека и генеральному прокурору. В них он описывал «бесчинства» элитных подразделений Особого поискового отряда, которые якобы пытали и убивали членов картеля. Все эти события довели Эскобара до такого отчаяния, что он ввел «военный налог» на поставки кокаина: стал взимать с подчиненных наркоторговцев дополнительный процент за ввоз груза, чтобы оплачивать военную кампанию против правительства.