– Лады, кину. – Послушник поднял голову и посмотрел на Будивида, ухмыляясь. А потом резко выбросил вперед руку. Меч полетел по воздуху, но не к жемайту, а дальше и в сторону. С глухим стуком он воткнулся в дверь сарая, сколоченную из крепких досок. Покачался там пару мгновений, а потом дверь развалилась на куски, словно в нее ударили огромным молотом. И пять пар белоснежных крыльев, похожих на лебединые, выпорхнули наружу, словно ночные мотыльки.

– Не-е-е-е-ет! – услышал Герхард, падая на землю, истошный крик Будивида. – Ненавижу вас всех!

Поднимаясь на ноги, рыцарь успел увидеть, как самовилы, за спинами которых вскинулись вверх крылья, направляют свои руки на вожака отряда жемайтов. Лица их уже не были похожи на непроницаемые маски, как незадолго до того – наоборот, они были живыми и яркими, как лес, который тоже преображался на глазах, скидывая мрачную пелену чужой злой воли.

Они не стали убивать Будивида и его людей, потому что, как вскоре выяснил Герхард, это было совсем не в их характере. Самовилы наказали своих неприятелей иначе. Впрочем, быть может, это наказание было еще более строгим.

* * *

– Прозит! – Герхард поднял перед собой чашу с вином. – Твое здоровье, брат Арсентий!

– И твое, рыцарь-скоморох! – ответил послушник, сделал большой глоток и поморщился. – И как вы эту кислятину пьете?

– С удовольствием пьем! – засмеялся миннезингер.

Они сидели за потертым столом на захолустном постоялом дворе в пяти верстах от Ведьминого леса. В трапезной почти не было людей, только четверо купцов приютились в углу. Поэтому хозяин быстро приносил еду и напитки двум совершенно не похожим друг на друга странникам, сидевшим в середине залы.

– У меня другой тост есть, – улыбнулся Арсентий и подлил себе еще вина. – Вердаммт, что бы это ни значило!

Рыцарь вновь захохотал. Выпив, оба навалились на еду – томленая с говядиной каша хозяину вполне удалась. А может, это после лесного приключения им все казалось вкусным и замечательным.

– Ты куда теперь? – спросил Герхард, отодвигая пустую тарелку.

– Домой, в монастырь, – пожал плечами послушник. – А ты? Слушай, ты же ни голову чудовища, ни сокровищ не добыл! Как ты к своей Ансельме-то заявишься?

– Увы, не добыл, – вытер рыцарь рот тыльной стороной ладони. – Кто же знал, что нет у этих твоих самовил никаких сокровищ? Вот и верь после этого в народные россказни.

– Значит, и дальше будешь себе приключения искать?

– Нет, Арсентий, не буду. Я же миннезингер! Я про наш с тобой поход такую балладу сочиню! Когда я ее нашему герцогу исполню, он меня озолотит. И семья Вольцогенов будет счастлива меня в зятья принять. Я тут даже уже начал накидывать. Слова пока только примерные, но мелодия уже есть. Сейчас!

Герхард ненадолго исчез, а когда вернулся, бережно нес четырехструнную виелу с овальным корпусом из светлого дерева.

– С собой в лес брать не стал, боялся поломать. У хозяина оставил на хранение, – пояснил миннезингер. Положил инструмент на левое плечо, правой рукой плавно взмахнул смычком и повел им по струнам. Зазвучавшая мелодия была тихой и неторопливой, но вскоре сменилась, полилась намного быстрее.

Арсентий слушал музыку с большим интересом. Потом развязал свой мешок, покопался там и вынул свирель. Подождал немного, чтобы поймать мелодию, а потом подхватил и заиграл на полную. Звуки германской виелы и русской свирели переплелись, зазвучали в унисон, дополняя и раскрашивая друг друга, вместе взлетали вверх и опускались вниз.

– Так ты, Арсентий, получается, тоже рыцарь-скоморох? – засмеялся Герхард, когда они закончили играть, положили инструменты и вновь взялись за чаши.

– Кем я только не был, но вот рыцарем и скоморохом до сих пор не случалось.

– Ни от чего в этой жизни не стоит зарекаться! – Миннезингер наклонился чуть вперед. – А покажи меч еще раз, а? Когда еще доведется такое чудо увидеть.

Арсентий поднял длинный сверток, до этого стоявший у его ноги. Осторожно, словно боясь разбить, развязал тканевые тесьмы, раздвинул в стороны холстину и вынул заветный клинок. Пальцами сперва провел по лезвию, вдоль которого вились полосы из серебра, потом прикоснулся к долу, покрытому неведомыми письменами на давно забытом языке, погладил рукоять, обвитую проволокой из того же светлого металла, и круглое навершие, в центре которого было выгравировано встающее солнце.

– Ох! – восхищенно выдохнул миннезингер. – Да, редкая вещь! Везунчик ты, брат Арсентий!

– Да ладно тебе! Твой немногим хуже! – Арсентий отодвинул в сторону любопытного ворона, который тоже с интересом рассматривал волшебное оружие. Бережно запеленал меч и убрал со стола. – Да и, сдается мне, он у меня только на хранении. Пока не передам настоящему хозяину.

– Почему так думаешь?

– Есть причины, – уклончиво ответил послушник, потом отхлебнул из своей чаши, отставил ее в сторону и поднял свирель. – Ну что, может, повторим?

– А давай! – засмеялся миннезингер. И виела со свирелью вновь зазвучали вместе, наполняя музыкой трапезную залу захолустного постоялого двора неподалеку от Ведьминого леса.

А в это время десять крупных бобров строили себе хатку на медленно текущей посреди чащи реке. Совсем недавно они были гордыми жемайтами под рукой сына старшины Будивида, но сумели очень сильно разгневать крылатых хозяек леса.

С утра солнце светило так ярко, что даже мороз не чувствовался. Одинокий путник, рысящий на пегой степной кобылке, скинул капюшон дорожного плаща, снял подбитую мехом шапку и подставил лучам светила рыжие кудри и лицо, изуродованное слева большим ожогом. Черный ворон, сидевший на его плече, радовался теплу вместе с хозяином. Но к вечеру небо затянуло стальными тучами, повалил мелкий, но густой снег, который пронзительный ветер закручивал упругими ледяными кольцами.

– Давай, родная, шагай, а то оба тут закоченеем, – приговаривал мужчина хриплым голосом. Ему пришлось спешиться и тянуть лошадь за поводья, заставляя двигаться навстречу ударам ветра. Дорогу быстро заметало, и каждый шаг теперь давался с трудом.

Странник отлично знал, что поблизости нет обжитых мест, где можно было бы укрыться от такой лютой непогоды. Его единственной надеждой было добраться до какого-нибудь леска или хотя бы встретить несколько деревьев, чтобы спрятаться под ними и развести костер. Но, насколько хватало глаз, вокруг раскинулась голая степь. Поэтому увидев одинокую ель, странник направился к ней решительным шагом.

Укрытие было не особо уютным, но лучше, чем ничего. Привязав к разлапистой ветке поводья лошадки, он уже собрался было спрятаться внизу под хвоей. Но в последний момент почему-то решил оглянуться – и с удивлением обнаружил, что видит сквозь метель яркий огонек.

– Давай-ка, лошадушка, потерпим еще немного! – Мужчина похлопал кобылку по шее, отвязывая. – Даст бог, скоро отдохнем в тепле.