Последнее предложение она произнесла таким тоном, что он почувствовал себя негодяем, оттого что разговор поначалу вызывал у него раздражение.

— Давно ли они уехали?

— Несколько часов назад.

Нед удивленно приподнял брови.

— Тебе потребовалось слишком много времени, чтобы добраться до меня.

— Мне потребовалось много времени, чтобы одеться, — сказала Надин. — Боже милосердный, Недди, не могу же я в таком виде показываться на публике. Как-никак я графиня Джостен.

Он закрыл глаза.

— Ты очень рассердился?

— Нет.

Она вздохнула с облегчением и улыбнулась.

— Я знала, что ты не рассердишься. Ты никогда не сердишься. Поэтому я и пришла к тебе. Ты всегда умеешь держать себя в руках. Ты не будешь действовать импульсивно. Но ты должен действовать, Недди. Ты не должен сидеть здесь и надеяться, что они вернутся и все будет хорошо. Я пробовала, и у меня не получилось. Так что, пожалуйста, сделай что-нибудь.

Он всегда находил выход. Найдет и сейчас.

— Не тревожься, Надин. Я позабочусь об этом.

Она не стала спрашивать, каким образом он это сделает.

— У меня презентабельный вид? — спросила Лидия, поворачиваясь перед Эмили. Платье только что прибыло от модной портнихи. Лидия, ожидавшая восторженных замечаний, тем не менее не была уверена, какие замечания хотела бы услышать. Для одинокой незамужней женщины платье было слишком смелым.

Даже для такой яркой женщины, как Лидия.

Никакого блеклого тонкого муслина Лидия не признавала. Ей по вкусу была шелковая ткань переливчато-синего цвета, которая шуршала бы при ходьбе, как голоса сплетников, — а сплетничать о ней, конечно, будут. Пышные рукава платья были отделаны золотистым атласом, таким же атласом была отделана оборка, расшитая голубыми турмалинами. На ее шее красовалось турмалиновое колье, позаимствованное у Элинор, в ушах — турмалиновые серьги.

Покрой платья был необычным. Небольшой пышный рукав сидел на самой верхушке плеча. Сзади на спине платье имело глубокий V-образный вырез, щедро открывающий взгляду довольно большой участок светлой кожи. Возможно, Нед сочтет его вульгарным, а возможно, соблазнительным, на что и надеялась Лидия.

За последний месяц они проводили вместе больше времени, чем многие обрученные пары, но он все еще держался от нее на почтительном расстоянии.

Это стало ее удивлять. Ее целовали и раньше — возможно, если уж говорить правду, много раз, — причем без такого поощрения с ее стороны, какое получал Нед. Но одна мысль о том, что ее станет целовать Нед, заставляла ее пульс биться в бешеном ритме. «Ничего, — думала она, изучая свое отражение в зеркале, — возможно, сегодня все переменится».

— Ты выглядишь великолепно, Лидия, — сказала Эмили. — Но чтобы достичь этого, тебе и не нужно такого роскошного платья.

Лидия рассмеялась и повернулась еще разок.

— Ты не объективна, Эмили. Ты смотришь на меня любящими глазами.

— Не моя любовь придает тебе столь редкостную красоту последнее время.

У Лидии не было секретов от Эмили. Она прекрасно знала, на кого намекает Эмили.

— Неужели это так заметно? — спросила она.

— Да, — ответила Эмили.

— Очень заметно? — с беспокойством спросила она.

Эмили улыбнулась.

— Кому?

— Как ты думаешь, он почувствует, что за ним бегают? Как Байрон, когда его преследовала Каро Лэм?

Эмили рассмеялась.

— Конечно же, нет. Не могу представить себе, что ты прокрадываешься в дом какого-нибудь джентльмена, — сказала она, имея в виду бесславный визит Каролины Лэм, которая, переодевшись пажом, проникла в дом лорда Байрона и там попыталась покончить жизнь самоубийством. Лидия была так же шокирована этой историей, как и остальные представители высшего общества.

Каро Лэм следовало бы сохранить хотя бы немного уважения к себе и не забывать о том, кто она такая. Но она этого не сделала. Ее неразумная страсть была истерична и трагична, и теперь ее принимали только те, кто хотел немного помочь ей из жалости или удовлетворить свое любопытство. Она осталась одна.

Лидии очень не хотелось бы снова остаться одной.

Да такого и не случится. Потому что она никогда не будет вести себя так, чтобы подвергнуться остракизму со стороны общества. Более того, она выйдет замуж за человека, социальный статус которого соответствовал бы социальному положению ее друзей; за человека, богатство которого позволит им быть полноправными членами высшего общества.

За человека вроде Неда.

В том, что она полюбила Неда Локтона, не было ничего неразумного. Это было разумно и чудесно. Вновь осознав этот факт, она почувствовала облегчение, как это всегда бывало, когда она думала об этом.

Она хотела было покружиться еще раз, но, взглянув в глаза Эмили, заметила, что одобрительное выражение ее лица сменилось озабоченностью.

— В чем дело, Эмили?

— Ни в чем.

— Нет, я вижу по твоему лицу, что тебя что-то беспокоит. Может быть, ты передумаешь и поедешь со мной сегодня? Мне бы так хотелось побыть в твоей компании.

— Нет-нет, дорогая, — сказала Эмили. — Я предпочитаю остаться здесь. Меня беспокоит мое люмбаго. А кроме того, Элинор нравится играть роль дуэньи вместо меня. Мне кажется, ей доставляет удовольствие возможность похвастать тобой.

— Дело не в этом, Эмили. Мне нравится быть в твоей компании.

Лидия знала, что уговоры бесполезны. После обеда у леди Пиклер Эмили отказывалась сопровождать Лидию на многочисленные частные вечеринки и балы, на которые ее приглашали. Она ссылалась на головную боль или усталость или придумывала какой-нибудь другой предлог. Но Лидия ее хорошо знала. Эмили не осмеливалась подвергать проверке свою склонность красть вещи. Она скорее умерла бы, чем поставила Лидию в неловкую ситуацию.

— Ну пожалуйста.

— Нет, Лидия. Мне будет значительно лучше остаться здесь, так что согласись с моим решением.

— В таком случае скажи мне по крайней мере, что за мысль вызвала у тебя такое страдальческое выражение лица.

Эмили чуть помедлила.

— Так, глупости, — сказала она.

— Надеюсь, что это так, но смогу успокоить тебя, только если ты доверишься мне, как это всегда делаю я.

Эмили улыбнулась.

— Ладно. Я мечтала о том, чтобы все осталось как было и ты бы не была обязана выходить замуж. Видишь, какая глупость?

— Но мне показалось, что тебе хотелось бы понянчиться с моими детишками, — напомнила ей Лидия.

— Мне и сейчас хочется! — воскликнула Эмили. — Но я не хочу, чтобы выходить замуж тебя вынуждали обстоятельства!