Я все еще не была уверена, работает ли НЛП, но мне почему-то понравилось «хлопать крыльями». Ощущение гибкости распространилось от лопаток до кончиков пальцев. Представлять, что за спиной хлопают огромные, сильные крылья, которые несут меня вперед, оказалось на удивление приятно.

Потом мы стали часами. Американка и итальянки, естественно, были сексуальными часами, а я превратилась в функциональные детские часы «флик-флак». Но я поняла, что могу это сделать, если не стану стараться выглядеть стильно или сексуально.

«Может быть, это и есть мое, — думала я, держа левую руку на 12, а правую на 7. — Может быть, мне нужно быть игрушечной и функциональной, а не сексуальной. И тогда у меня получатся и часы, и трафик, и музыкальные инструменты».

После короткой последовательности простых танцевальных движений наши часы превратились в колеса.

— Любое колесо на ваш выбор! — щедро предложила американка.

Я задумалась, каким колесом хочу быть.

«Каково мое идеальное колесо?» — думала я впервые в жизни. Если вы никогда не задавались этим экзистенциальным вопросом, то считайте и не жили. Я сразу же отвергла самые прозаичные колеса (Автомобильное? Скууучно! Грузовика? Какая проза жизни…). Я начала представлять колеса обозрения, вращающиеся столы — и вдруг меня осенило: Патрик Суэйзи (RIP) и та сцена из «Привидения». «Да! Это то, что нужно! Вот мое колесо!» — подумала я, крутясь на месте и ощущая приятное головокружение. Я «стала» гончарным колесом. На людях. Трезвая. Я поднималась и опускалась, я двигала руками так, что стыдно вспомнить, но в тот момент мне не было до этого никакого дела.

В конце занятия «ниа», как и на йоге, мы выполнили несколько упражнений на растяжку и завершили все медитацией. На этой неделе нам предложили подумать о своем внутреннем ребенке и о том, кем мы хотим стать и чем заняться, когда «вырастем». И я поняла, что всегда хотела поработать на гончарном круге. Вот каким будет мое следующее хобби! В крови моей все еще бурлили эндорфины от хлопанья крыльями и тиканья функциональных часов. С занятия мы вышли всей группой и обнялись на прощание. Я буквально летала, забыв о смущении, которое терзало меня в прошлый раз. Даже недоеденный кебаб, на котором я поскользнулась, меня не разозлил.

Домой я вернулась как на крыльях. Я тут же вошла в Интернет и стала искать «гончарные курсы». Подумав, я добавила «поблизости». Это никак не было связано с желанием найти трансформативное хобби — но мне все же хотелось хотя бы пару ночей спокойно поспать, раскинувшись как морская звезда. Подходящие курсы я нашла, потом заглянула в календарь, чтобы понять, сможет ли Легомен присмотреть за Рыжиком, и записалась. Вот так просто. Пожалуй, это был самый спонтанный шаг в моей жизни.

Муж поддержал мою гончарную инициативу, поняв, что сможет обналичить этот «культурный жетон» (по его выражению) позже, когда решит сам заняться чем-то по своему выбору. Я посоветовала ему выбрать какое-нибудь ремесло, потому что новое исследование университета Сан-Франциско доказало, что творческие занятия улучшают эффективность и производительность труда, повышают ощущение общего благополучия и стимулируют правое полушарие мозга.

— А чтение журналов по дизайну интерьеров считается?

— Нет.

— Ну ладно, я подумаю, — сказал он, берясь за очередной каталог светильников.

Через пять недель я вдыхала запах лаванды и коровьего навоза в уютной деревушке на юге Франции под руководством мастера керамики. Дама была во всем бежевом, а сандалии надела на носки. Я уже скучала по Рыжику и жалела о своем решении. Но я напомнила себе, что должна действовать в духе OCEAN — нужно быть открытой для всего нового, чтобы стимулировать творческое начало. А потом повторила мантру НЛП: «Я сделаю это, и буду чувствовать себя уверенно и получать удовольствие». Я попыталась заякориться, когда знакомилась с другими учениками — дамой за шестьдесят, от которой пахло «стрепсилсом», мужчиной, похожим на Джона Клиза, и двумя женщинами в просторных балахонах. Когда все познакомились, оказалось, что я — единственная, кто никогда не работал в Корпусе мира и «Гринпис». Прости, мир: ты так долго был лишен моих услуг. Но через час мы все уже оказались в студии, принялись учиться ремеслу и ваять что-то свое под звуки Pink Floyd.

Я внимательно следила за тем, как нужно крутить гончарный круг, и даже не заметила, когда The Wall сменилась Unchained Melody — моя фантазия о Патрике Суэйзи воплотилась в жизнь (жаль, что в жизни это невозможно). Я полностью «погрузилась в настоящий момент», как говорят любители зеленого чая.

Вскоре круг завращался, как я и представляла себе, кружась в нашей студии «ниа». Я нажимала на педаль как безумная, чтобы добиться нужной и ровной скорости, а потом — шлеп! На круге оказалась глина.

— Теперь тяните ее вверх, — сказала наша учительница.

Я положила руки на мягкую, пластичную массу.

— Теперь погрузите в нее большие пальцы, чтобы тянуть ее вверх.

Я огляделась, чтобы понять, все ли так по-детски веселятся, как я. Никто не веселился. Но мой горшок уверенно поднимался. Он уже довольно высокий… Может быть, это будет ваза?

— Отлично, — похвалила учительница. — А теперь начинайте тормозить, чтобы все закончить.

Я скосила глаза на даму со «стрепсилсом». Не выходит. Я изо всех сил старалась сделать так, как мне сказали, но не могла остановить колесо. Моя «ваза» становилась все выше и выше, и я попыталась придавить ее сверху — она приняла характерную фаллическую форму. Потом «ваза» завалилась набок и начала раскачиваться, как хобот слоненка. А потом…

Пфффт, пфффт, пффффт, пффффт… пфффт.

Мой хобот свалился с круга.

— Не расстраивайтесь! — утешил меня кто-то из группы.

— Такое случается со всеми! — добавил кто-то еще.

— Искусство всегда связано с ошибками, — напомнила мне учительница.

Я не была уверена, что мое занятие можно назвать таким высоким словом, как «искусство», но фразу оценила. И вспомнила совет, который в самом начале дала мне Эллен: я должна подружиться с неудачей и привыкнуть к тому, что не смогу всегда все делать «правильно». Или быть хорошей. «Как на „ниа“», — подумала я.

Я снова взялась за дело, но на этот раз меня подбадривали более опытные друзья, щедро делившиеся советами.

— Сделайте ее пониже, — сказал кто-то.

— И крутите круг медленнее.

— И пошире…

— О!

— Похоже, это…

Наступила тишина. Где-то вдали лаяла собака.

— Впечатляет… — неуверенно проговорила учительница.

Мы все думали об одном: я сделала вагину. Хорошую вагину, но я вовсе не собиралась ее делать и не понимала, как это получилось. Я попыталась все исправить, а другие члены группы делились соображениями, что хотят сделать.